Храню тебя в сердце моем - читать онлайн книгу. Автор: Фиона Макинтош cтр.№ 23

Альф присвистнул, шутливо плюнул на ладонь и пожал руку Тома.

– Договорились, мой мальчик. Встретимся здесь в пятницу днем.

Том кивнул.

– Если вы не придете, я буду знать, что мы проиграли.

– Без обид?

– Разумеется.

– Ты очень доверчив. А что, если я спущу все деньги на пиво?

– Вы этого не сделаете. Мне кажется, что я хорошо разбираюсь в людях.

– Ну… тогда посмотрим, поможет ли Красотка Пенни в твоих сердечных делах, парень. – Альф поднял руку на прощание и вышел из паба.

Том подождал еще пять минут, чтобы убедиться, что твердо стоит на ногах, а затем тоже открыл дверь паба и вышел на морозный воздух. От резкого перепада температур он закашлялся. Виски согревало его изнутри, и он старался не обращать внимания на еще одно воспоминание, связанное с выпивкой. Он обнаружил, что его рука сама тянется к бедру, словно стремясь нашарить что-то, фляжку, наверное, потому что ему слышался лай гончих и звук охотничьего рога, а затем воспоминание мгновенно рассеялось, как растворился в воздухе дым сигареты Альфа.

* * *

Когда Иди вернулась домой, было чуть больше половины десятого, и Эйб потягивал бренди у камина.

– Ох, ты впустила мороз с улицы, моя девочка. Снимай пальто и посиди у камина со своим стариком, – проворчал он.

Она подошла, чтобы поцеловать его, и он театрально вздрогнул от прикосновения ее холодной щеки.

– Не продолжай, – предупредила она. – На самом деле на улице очень красивая лунная ночь.

– Бен проводил тебя домой?

– Конечно.

– Не стал заходить?

Она прищурилась.

– Как видишь, не стал, – ответила она, поднося руки к огню.

– Почему нет?

– Потому что я не пригласила его, папа! У него завтра тяжелый день, и у меня тоже, – сказала она, стараясь говорить непринужденно. – Тебе что-нибудь принести?

Он покачал головой.

Уходя, она сделала над собой усилие, чтобы вопрос прозвучал как можно обычнее.

– Где Том? – Она исчезла на кухне и затаила дыхание в ожидании ответа.

– Он рано лег спать. Голова болит или что-то вроде того.

Она ничего не ответила и оставила все свое разочарование в стенах кухни. Почувствовав, что готова, Иди вновь появилась в гостиной.

– Леви, как всегда, передают самые горячие приветы. Мы провели прекрасный вечер. – Она села. – Фаршированная рыба.

– Хорошо… хорошо.

– Итак, насчет головной боли Тома… Ты предложил ему таблетки, которые всегда принимаешь?

Отец оторвался от книги и внимательно посмотрел на Иди поверх очков. Этого взгляда она и боялась, того самого, который, казалось, видит ее насквозь и читает ее мысли. Он оценил ее действия еще прежде, чем она сама определилась, как поступить.

– Разумеется, – сказал он.

Она подождала.

– Мы оба пришли к выводу, что, вероятно, все дело в виски и хороший сон будет наилучшим решением.

– Том напился? – удивленно спросила она.

– Я этого не говорил, – по-прежнему тихо и спокойно сказал Эйб.

– Но зачем же ты дал ему скотч, зная, что он еще не оправился от…

– Во-первых, Иди, мне кажется, что ты лучше всех должна понимать, что Том сам себе хозяин. Твоему юному и доброму сердцу он может казаться раненой и страдающей мальчишеской душой, но Том, несомненно, человек сильный, привыкший добиваться своего. Поверь мне, дитя, когда я говорю, что в нашем госте нет никакой беспомощности.

Иди не хотела слушать, но не посмела закатить глаза или хотя бы отвести взгляд, когда отец смотрел на нее как сама истина.

– Я ему не нянька. Если Том хочет выпить виски и у него есть на это деньги, это его право. Более того, я не давал Тому никакого алкоголя. Он сказал, что забрел в паб и познакомился там с кем-то. – Отец опустил глаза, и Иди поняла, что это было все, что он намерен сказать. В его словах слышались упрек и предупреждение, которые, он это знал, она услышит.

И, словно догадавшись о поцелуе, добавил, на этот раз не поднимая взгляда.

– Обсудили детали свадьбы?

Она знала еще до того, как открыла рот, что не стоит этого говорить, но поцелуй внушил ей отвагу.

– Мне не очень хотелось обсуждать это сегодня.

Эйб Валентайн осторожно отложил книгу на маленький столик рядом со своим креслом. Затем привычным движением снял очки, медленно сложил их и потер глаза.

– Присядь, дитя мое, – сказал он.

Иди глубоко вздохнула и села, как ее просили. Вот оно: сейчас отец разразится яростью. Иди знала, что все будет выражено в той же спокойной, здравомыслящей манере, в какой он мог бы посоветовать ей что-нибудь насчет выкройки. Отец мастер самообладания. Но и она тоже не новичок.

– Ты что-то хочешь рассказать мне, Иди?

Это ее потрясло. Она-то была уверена, что ее ждет нотация. Она сама еще не успела обдумать свои чувства, не говоря уже о том, чтобы найти правильные слова, чтобы их объяснить.

Ее молчание, вне всяких сомнений, говорило о многом. Эйб наклонился вперед, слегка нагнув голову.

– Ну и?

Слова вырвались сами.

– Все происходит так быстро, папа. Я не уверена, что хочу выходить замуж за Бенджамина Леви. – Удивление Иди от слов, которые она не собиралась произносить, читалось и на лице ее отца, который опустил глаза, чтобы справиться с этим ударом, а затем перевел взгляд на уютный огонь, хотя тепло от него не могло рассеять холодок, пробежавший между ним и его дочерью.

– Почему? – ровным голосом спросил он.

«Да, почему? – подумала Иди. – Говори правду».

– Потому что я не уверена, что люблю его.

Отец тяжело кивнул.

А она продолжала, внезапно заторопившись:

– На самом деле это неправда. Я очень люблю Бенджамина. Просто я люблю его как брата, и это всегда так и будет.

Отец наконец поднял на нее глаза.

– Что ты имеешь в виду?

– Мы друзья. Я боюсь, мне сложно будет относиться к нему как-то иначе. И уверена, что это сделало бы нас обоих несчастными.

– Бенджамин Леви боготворит тебя!

– Я знаю, – грустно сказала Иди, вскочив, чтобы подойти еще ближе. Она присела у колен отца и взяла его за руку. – Я знаю это. Но от этого только еще хуже. Я чувствую… что меня душит то, как он ко мне относится. Мне кажется, Бен считает, что его любовь – это более чем достаточно, чтобы удовлетворить меня в жизни.

– Ну, – сказал отец, качая головой, – я никогда не слышал, чтобы девушки жаловались на то, что их слишком сильно любят.