Групповая гонка. Записки генерала КГБ - читать онлайн книгу. Автор: Валерий Сысоев cтр.№ 45

В это самое время Борис Федоров распорядился прекратить финансирование велосипедной команды «Рослотто».

* * *

Когда мы брались за создание команды, я исходил из того, что свою профессиональную команду такой стране, как наша, конечно же нужно иметь. Просто прежде чем ее создавать, нужно было четко разобраться с задачами: ты видишь через нее исключительно собственный бизнес или имиджевую политику и подтягивание российского бизнеса через спорт на международный уровень? У нас, если разобраться, производится не так много спортивных товаров, которые способны заинтересовать Запад. Хотя современными технологиями в этом отношении наша страна обладает. Много лет назад, когда на рынке появились дисковые колеса, наши умельцы их делали. У нас есть металл. Тот же «Металлинвест» Алишера Усманова вполне мог бы производить полозья для бобслея и санного спорта, для коньков всех мастей — от хоккея до фигурного катания, фехтовальное оружие. То, что «Металлинвест» всем этим не занимается — другой вопрос. Но в мировом бизнесе неоднократно опробована схема, когда через какой-то один продукт компания выходит на рынок мировой спортивной индустрии и столбит за собой определенную нишу.

Вот в такой вариации велокоманды — это классика рекламного бизнеса. Тем более что на тот период времени Тур де Франс стоял на третьих-четвертых позициях в мировом телевизионном рейтинге. Кто в мире мог найти на карте Астану, до того, как у казахов не появилась одноименная профессиональная велосипедная команда? Это ведь был гениальный политический ход — дать такое название. А тогда еще у «Астаны» пошли успехи, выигрыши, и прочее.

Когда Абрамович купил «Челси», его у нас в стране не критиковал только ленивый. Он, кстати говоря, на том этапе очень много занимался развитием футбола и в России, постоянно давал деньги на детский футбол. Просто об этом не писали. С покупкой «Чесли» он всем продемонстрировал, что профессиональный спорт — это бизнес. Кто бы пустил Абрамовича в деловые круги Великобритании, если бы он не открыл эту форточку, купив клуб? Благодаря этому он вошел в английские футбольные круги, его приняли в деловом мире. При этом в первые пять лет Абрамович тратил на клуб огромные суммы, свыше 150-ти миллионов фунтов ежегодно. А в прошлому году доход «Челси» за счет трансферной политики составил 450 миллионов.

По большому счету Абрамович с той своей сделкой стал первым, кто показал всем нашим олигархам, как можно организовывать работу в спорте с точки зрения бизнеса. Усманов, приобретя акции «Арсенала», стал вторым. Тем же путем сейчас идут китайцы, развивая у себя футбол. Но тогда это был классический пример, когда человек пришел с деньгами и не пожадничал в стремлении как можно быстрее получить прибыль, а сознательно вложился в достаточно затратный проект.

Федоров был из того же поколения бизнесменов, что Абрамович, Борис Березовский, но относился к собственному бизнесу совершенно с других позиций. Может быть, ему не хватило провидения в этом вопросе, может, не ощущал достаточной поддержки. Но скорее всего сама ситуация с очень быстрым и легким заработком за счет льготного ввоза в страну водки и сигарет, заслонила все остальное. Когда пошли такие деньги, стало уже не до спорта.

* * *

Если говорить о «Рослотто», это была, конечно же, трагическая история. Я ведь не случайно стремился заручиться гарантиями, когда мы только начинали все это создавать. Когда брался за лотерейный бизнес в том числе.

Энтузиазм при создании команды у всех был большим. В качестве генерального менеджера мы привлекли Морено Аржентина, лучшего из итальянских гонщиков того времени. Среди спортсменов были достаточно сильные иностранцы, плюс — наши гонщики. Тренировал команду Николай Горелов. В общем, все начиналось просто замечательно. Но очень быстро в федоровском кругу начались разговоры, что велосипедная команда только и делает, что расходует деньги, ничего не давая взамен. Я, как мог, тогда объяснял, как устроен мировой велосипедный бизнес. Что в первые три-четыре года ни одна команда не может стать прибыльной. Сначала она должна занять определенное место в рейтинге, чем выше это место окажется, тем активнее начнут подтягиваться спонсоры, и можно будет начинать вести речь о компенсировании затрат.

Федорову я говорил напрямую: «Боря, если ты ставишь вопрос о немедленной доходности команды — это не для меня. Если же речь идет о стабилизации наших позиций на международной арене, значит нужно просто потерпеть — не такие уж большие деньги поставлены на кон».

Проблема была и в том, что вокруг Национального фонда спорта безостановочно паслись и крутились многие, кто хотел получить деньги на какие-то свои проекты. Знаю, что и к Тарпищеву, и к Федорову постоянно обращался Александр Гомельский. В каждый свой визит он постоянно заводил одну и ту же тему: «Дайте денег на баскетбол, на велосипед ведь даете?».

С профессиональной точки зрения вся эта ситуация была для меня достаточно оскорбительна — все моральные обязательства перед гонщиками, перед UCI я тогда взял на себя. Соответственно, когда все начало рушиться, под удар попал и мой международный авторитет. Затевать подобный проект, чтобы потом вот так позорить собственную страну, не стоило точно. Но деваться уже было некуда.

Когда команду закрыли и начались судебные процессы по поводу невыплат гонщикам и персоналу, газета «Коммерсант» посвятила команде целую статью. В ней было написано:

«Финансовый крах, постигший в 1997 году российскую профессиональную велокоманду «Рослотто» по вине ее учредителя Национального фонда спорта, по мнению многих спортивных специалистов, нанес больший вред российскому спорту, нежели неучастие в Лос-анджелесской Олимпиаде-84. Шлейф той, в целом позорной для отечественного спорта истории, тянется до сих пор, грозя перерасти в новый грандиозный скандал и привести к отлучению российских велосипедистов от Сиднейской Олимпиады.

Свою кампанию против российского велоспорта в целом Международный союз велосипедистов (UCI) начал в августе, в ультимативной форме поставив участие сборной России в двух октябрьских чемпионатах мира (шоссейном и трековом) в прямую зависимость от того, будет ли к октябрю российской стороной выплачен оставшийся долг гонщикам «Рослотто». А это ни много ни мало $250 тыс. Учредители «Рослотто» — НФС, которому принадлежала команда, а также контролируемая им компания «Российские лотереи», чье название носила велогруппа, фактически перестали существовать и полностью отстранились от разрешения данного кризиса. Поэтому крайней в сложившейся ситуации оказалась Федерация велоспорта России (ФВСР)…»

* * *

В попытках погасить скандал я тогда обращался за помощью к Смирнову, к Васину, который занимал в Национальном фонде спорта не последнюю должность. У Федорова в приемной я ежедневно просиживал по два-три часа, в ожидании, когда у него найдется на меня время. Уговаривал, просил: «Спасите!» Для того, чтобы погасить все долги, нужно было всего три миллиона долларов.

Потом что-то выплатили людям по судебным издержкам, что-то компенсировала итальянская сторона. Аржентину вся та история полностью отравила как тренерскую, так и менеджерскую дальнейшую жизнь в велоспорте. Меня тоже тряхануло прилично: я попал в больницу, лежал там, наверное, дней десять. Ребята приезжали навещать, и было очень горько понимать, что я старался сделать для них все, что мог, но ничего по большому счету сделать не сумел.