Патриарх Тихон - читать онлайн книгу. Автор: Михаил Вострышев cтр.№ 15

Подписали: Сергий, архиепископ Финляндский; Тихон, архиепископ Литовский; Арсений, архиепископ Новгородский; Михаил, архиепископ Гродненский; Иоаким, архиепископ Нижегородский; Василий, архиепископ Черниговский».

В отместку архиепископам Львов сам подобрал и сам утвердил новый состав Святейшего Синода. Более двадцати «консервативных» архиереев он лишил кафедр и бросился в центр русской святости Москву искать поддержки «в борьбе против старого состава Святейшего Синода и епископата Русской Церкви».

Львов стремился то ли уничтожить, то ли надсмеяться над православием. Его детище — газета «Московский церковный голос» устами протоиерея А. И. Введенского советовала переходить в богослужении с церковно-славянского на русский язык. Устами епископа Вельского Серафима ужасалась, что московское духовенство не отметило праздничными богослужениями «праздник свободы» 1 мая по новому стилю. Устами священника М. Смирнова призывала «сбросить рясы»: «Не потому ли мы так и обособились в какую-то замкнутую классовую касту, что слишком разнимся от всех своей злосчастной рясой? А ведь согласитесь, что такая замкнутость — огромный тормоз в нашем деле. Не потому ли и миряне так обидно сторонятся нас, что слишком чужды мы для них своим внешним видом?.. А всему причиной — та же несчастная ряса. Снимите ее, оденьтесь, как все, и то же общество примет вас как своего; вы уже не станете посмешищем, а будете просто и даже с почтительным оттенком: «священник-гражданин»…»

Но как ни митинговал «обер-милиционер», Москва, этот милый каждому россиянину город, не допустила анархии и разрухи в Церкви, оставаясь верной древлеотеческому православию. Первопрестольная устала от безвластия и новшеств авантюристов и потому, отказавшись от ставленников Львова на Московскую кафедру, направилась 29 июня, в день первоверховных апостолов Петра и Павла, к Спасским воротам Кремля встречать нового своего архипастыря — владыку Тихона.

«Европейски просвещенный архиепископ Тихон, — сообщал о выборах московского архипастыря «Богословский вестник», — на всех местах своего епископского служения проявил себя независимым деятелем высокой честности, твердости и энергии и одновременно человеком большого такта, сердечным, отзывчивым и чрезвычайно простым и доступным как в деловых, так и в частных отношениях к людям. Замечательно, что при всей эмоциональности, которую иногда принимало обсуждение кандидатов на избирательном съезде, никто не мог бросить даже и тени чего-либо компрометирующего на личность архиепископа Тихона».

И, как и в былые годы, многие сотоварищи владыки Тихона связывали его деятельность с восстановлением патриаршества.

«29 июня 1917 года. Одесса.

Высокопреосвященнейший Владыка!

До нашей далекой окраины докатилась великая славная весть, что Вы избраны Собором духовенства и мирян Моcквы и Московской епархии на кафедру великих российских святителей Петра, Алексия, Ионы, Филиппа, Гермогена и Никона. Бесконечно счастлив за Вас, дорогой владыка, за наш академический курс, за Ваших избирателей. Сбываются и сбылись уже почти и, Бог даст, сбудутся мечты и пожелания Ваших однокурсников, соседей по номеру, видеть Вас российским патриархом. Всемогущий вручает Вам жезл первого устроителя отечественной Церкви митрополита Петра. Дай Боже Вам, Владыка, полноту даров Святого Духа, дабы вести корабль Церкви путями славными. Помоги, Господи, чтобы голос Московского архипастыря пронесся по России от края до края, соединил разрозненных, угасил пожар страстей человеческих, принес всем мир и успокоение.

Вашего Высокопреосвященства бывший академический однокурсник и товарищ протоиерей Сергий Петровский».

Мечта о русском патриаршестве возникла в середине XVI века как осознание Русской Церковью перехода к ней от павшего Царьграда Вселенской миссии православия. 26 января 1589 года среди древних патриарших кафедр появилась новая — Московская, что стало доказательством духовного авторитета Русской Церкви и силы Русского государства. Царь Федор Иоаннович, с благословения константинопольского патриарха Иеремии, на торжественной церемонии выбрал из трех кандидатов достойнейшего — митрополита Московского Иова и вручил ему символ патриаршей власти — посох святого митрополита Петра. В Успенском соборе Московского Кремля после Божественной литургии владыку Иова трижды посадили на патриаршее место с пением «Ис полла эти, деспота!» ^[13].

Царь поднес первому русскому патриарху золотую панагию с драгоценными камнями «да клобук вязан бел с камением, с яхонты и с жемчуги, наверху площ золот чеканен, а на нем крест; по клобуку ж дробницы золоты чеканены».

Деяния первых патриархов совпали со Смутным временем, с попыткой поляков уничтожить русскую государственность. Святитель Иов, не признавший Лжедмитрия, стал первым в череде русских патриархов-мучеников. Сторонниками самозванца он был схвачен в церкви во время молитвы, жестоко избит и заключен в Старицкий монастырь, где через два года умер. В то поистине Смутное время патриарх Иов показал силу своей воли, непоколебимую твердость и великую любовь к Отечеству.

Продолживший борьбу с иноземцами патриарх Ермоген был заточен в темницу, где и скончался от голода и жажды, но перед смертью успел послать с верными людьми проклятие изменникам, «а вам всем благословение и разрешение в этом веке и в будущем за то, что стоите за веру непоколебимо, а я должен за вас Бога молить».

Не единожды Русская Церковь во главе со своими святителями, жертвуя телом, но не духом, возглавляла спасение Родины от порабощения. Но только земля успокаивалась от пролитой крови, как Церковь, чуждаясь политики, становилась мирным богомольцем, привносящим в народ духовные заповеди, нравственные законы, миропонимание, красоту, память о прошлом, об обычаях и устоях.

Но 16 октября 1700 года, со смертью патриарха Адриана, император Петр I, испугавшись, что новый избранный Церковным Собором патриарх станет в России вторым государем и возглавит недовольных государственными реформами, решил подмять под себя Церковь, уничтожив патриаршество и, в подражание лютеранству, учредив для управления церковными делами Духовный коллегиум, или Синод.

Святейший Синод получал и обязан был исполнять указы, поступавшие из Сената, Верховного тайного совета и Кабинета министров. Обер-прокурор Синода стал государевым оком в Церкви, зорко надзирающим и властно повелевающим. Государство постепенно поглощало как органы управления Церкви, так и ее имущество и земли. Но православие на Руси, как и прежде, оставалось всенародной религией, свет его проникал в самые глухие селения, подвижники благочестия — святитель Тихон Задонский, преподобный Серафим Саровский, преподобный Амвросий Оптинский — сохраняли небесную чистоту христианства.

Ни в XVIII, ни в XIX веках не умирала в народе мысль о возвращении России патриарха — великого народного угодника, Святейшего отца народа православного, его Печальника и Заступника.

Наступил XX век, век растерянности и раздора, окончательной утраты силы традиции, начала распада Российского государства. И тут вдруг все вспомнили о Русской Православной Церкви, насчитывавшей более ста миллионов прихожан, двести тысяч священноцерковнослужителей, семьдесят восемь тысяч храмов, многочисленные общины в Северной Америке, Западной Европе, Японии, Китае, Персии. Вспомнили, что в каждом русском доме, в каждой конторе и магазине висит икона, а каждый русский крещен и миропомазан. Вспомнили, что единственное место в России, поделенной на классы, партии, богатых и бедных, где хотя бы кратковременно люди чувствуют радость единения, — Церковь. Взоры высших чиновников, из которых многие и в Бога-то не верили, с надеждой обратились к православию. Они, два века его уничтожавшие и разорявшие, теперь, боясь развала государства, возжелали сохранить Россию с помощью сильной Церкви. Председатель Кабинета министров граф С. Ю. Витте непрестанно торопил императора Николая II с созывом Собора. Ему вторили высшие православные иерархи, убедившиеся в необходимости борьбы с глубоко пустившими корни в русскую землю иноземными «измами» — атеизмом, марксизмом, анархизмом. Надеялись, что с восстановлением соборности и патриаршества установится постоянное взаимодействие между духовенством и мирянами, что все дела — и духовные, и государственные — будут решаться всем миром, соборно. Патриарх же станет добрым пастырем, отцом всех духовных чад, символом соборного начала.