Екатерина Дашкова - читать онлайн книгу. Автор: Александр Воронцов-Дашков cтр.№ 65

Среди многих забот Дашковой в академии не было более трудной и неприятной, чем выпрашивание финансовой поддержки у Екатерины и ее советников. Чтобы выполнять и поддерживать свои академические программы и инициативы, она опять бросилась в политические споры и придворные интриги. Соответственно, когда Павел с супругой вернулись из-за границы, Дашкова избегала встречи с ними и бывала у них с визитами как можно реже «под тем предлогом, — объясняла она, — что мое время сверх меры поглощено исполнением директорских обязанностей… В последующие десять лет я неукоснительно следовала этому принципу и бывала у их высочеств только в дни больших праздников, когда туда приезжал весь двор» (165/158). Дашкова была свидетельницей натянутых отношений между великим князем и его матерью и в 1783 году отклонила его приглашение приехать в Гатчину ^[443]. Дистанцирование от Павла все-таки не уберегло Дашкову от его гнева и не спасло ее: «Павел I мучил и преследовал меня так же, как тех, кто, по его мнению, задевал или оскорблял его» (165/158).

Двор Екатерины, однако, едва ли был безопасным местом, поскольку Дашкова продолжала сражаться с придворными и фаворитами императрицы, а иногда и с ней самой. Екатерина со своей компанией молодых любовников открыто пренебрегала традиционной моралью в личной жизни, что было довольно обычно в то время для мужчин, но неприемлемо для женщины. Дашкова ревновала ее, не одобряла и презирала всех фаворитов, особенно Григория Орлова, Александра Ланского и Платона Зубова. Постепенно новые враги пришли на место старых и забытых, и в «Записках» княгиня даже не упоминает смерть Григория Орлова в 1783 году. Надо было сражаться в новых битвах в Академии наук и побеждать новых соперников.

Дашкова была заинтересована в результатах, и ей было не до тонкостей межличностных отношений, тогда как меры по сокращению расходов, многие из которых навязал ей Вяземский, встречали активное сопротивление. Некоторые из коллег продолжали выказывать недовольство ее правлением и отказывались признать женщину во главе академии. Существовали также неизбежные перебранки и обманы. Дашкова часто была слишком авторитарна, слишком полна административного рвения и временами чересчур прямолинейна, властолюбива и пристрастна. Она могла быть особенно сурова и требовательна в отношениях с подчиненными. Например, она не признала талантов И. П. Кулибина и презирала Петра Палласа — географа, натуралиста, палеонтолога, геолога, этнолога и одного из выдающихся членов Академии наук. Избранный в Американское философское общество в 1791 году, он руководил академическими экспедициями и был автором описаний отдаленных районов России и Сибири. Уважаемый натуралист, больше всего известный своими книгами о путешествиях в Юго-Восточную Россию, в Сибирь и Крым, он, как говорила Дашкова, «был человеком беспринципным, безнравственным и корыстным» (170/162). Другие академики отмечали его финансовые огрехи, и однажды администраторы академии задержали почту Палласа, подозревая, что он посылал образцы минералов за границу. Проблемы возникли в конце 1783 года, когда адъюнкт В. Ф. Зуев, академический помощник Палласа, согласился поработать на Комиссию по основанию народных школ и в результате опоздал со сдачей отчета по своей экспедиции ^[444]. Дашкова чувствовала, что медлительность Зуева была следствием его стремления предпочесть академической работе другие, более выгодные занятия. Дашкова посчитала такую дополнительную работу нарушением контракта и по совокупности исключила его из академии, «хотя с сожалением, но для примера другим» ^[445].

Она также потребовала, чтобы коллеги внимательно изучили опубликованные труды Зуева на предмет неточностей и не-научности, но группа академиков выступила в его защиту. Среди них был его академический руководитель Паллас, который не смог поколебать решительную Дашкову. Не сумев убедить ее, он решил действовать через ее голову и обратился с прошением к императрице, которая подписала 4 марта 1784 года указ в его пользу и подчеркнула необходимость работы в ее комиссии таких образованных людей, как Зуев ^[446]. Несмотря на немилость Дашковой, Зуев дослужился до академика. Паллас так и остался ее врагом. Были и другие неприятные ситуации, особенно когда он работал вместе с Екатериной над ее словарем. Дашкова подозревала, что Паллас распространял при дворе слухи о том, что академики недовольны ее правлением. Когда она попыталась закрыть старую химическую лабораторию, академики проявили энергичное сопротивление. Дашкова была обижена и разгневана, чувствуя, что они недооценивают ее понимание их научных нужд. Ее ответ был прямым, решительным и беспрецедентным — она поставила на голосование вопрос о доверии. Проголосовали в ее пользу с большим перевесом и с примечательным исключением Палласа и А. И. Лекселя. Паллас еще находился под впечатлением дела Зуева, тогда как Лек-сель считал, что ему недоплачивают.

Дашкова также часто ссорилась со знаменитым итальянским архитектором Джакомо Кваренги во время строительства нового здания Академии наук. Первоначально собрания академии проходили во дворце царицы Прасковьи Федоровны (на месте современного Зоологического музея АН) и в Кунсткамере. Со временем, однако, эти здания потребовали обновления, поскольку существовавшие помещения были тесными, неудобными и не соответствовали основным требованиям постоянно расширяющейся роли академии в науке и образовании. Дашкова написала Екатерине о необходимости постройки нового здания для Академии наук ^[447]. Кваренги, приехавший в Россию в 1780 году, предпочитал основанный на идеях Палладио строгий неоклассический стиль более декоративному русскому барокко, популярному в царствование императрицы Елизаветы. Екатерина поручила ему возглавить проект, длившийся с 1783 по 1785 год и стоивший около 90 тысяч рублей. Строительство началось в 1783 году на пустом участке земли на Васильевском острове между двумя архитектурными памятниками — Кунсткамерой и зданием Двенадцати коллегий ^[448]. Кваренги спроектировал здание, обращенное фасадом к Неве. Дашкова проявила острый интерес к проекту, поскольку всегда считала себя специалистом в этой области: «Ничто не интересовало меня так, как архитектура» (169/-).

Дашкова внимательно следила за продвижением строительства и неустанно пыталась побыстрее его завершить. В своих мемуарах Ф. Ф. Шуберт, сын астронома и академика Ф. И. Шуберта, вспоминал, как она неотрывно следила за процессом: «Когда она при упомянутом строительстве Академии, которым Дашкова очень интересовалась и которое посещала ежедневно, иногда даже дважды за день, карабкалась по лесам, ее можно было принять скорее за переодетого мужчину, чем за женщину» ^[449]. Конфликты и противоречия между царским архитектором и директором академии были неизбежны. Темпераментный архитектор наконец устал от того, что он считал постоянным вмешательством в свои дела, и совершенно потерял самообладание, когда княгиня рекомендовала установить окна в венецианском стиле. Он в ярости написал ей: «Если же проект должен быть изменен согласно Вашим идеям, то в таком случае я не буду далее руководить постройкой, остановившись на том, что мною уже сделано» ^[450]. К сожалению, конфликт между двумя упрямыми людьми не мог быть разрешен и выполнение проекта продолжилось без Кваренги. Отделка фасадов была закончена в 1787 году, работы в интерьерах продолжались до 1790-х годов ^[451].