Екатерина Дашкова - читать онлайн книгу. Автор: Александр Воронцов-Дашков cтр.№ 34

Она была теперь совершенно одинока и, «покинутая своей семьей», более всего хотела видеть брата, но «графа Александра, который никогда не изменял нашей дружбе, в это время не было в России: он занимал пост чрезвычайного и полномочного посла в Голландии» (82/91). В течение многих лет после смерти мужа Дашкова оставалась безутешной и страдала глубокими депрессиями. В письмах братьям она описывала свое одиночество и сожалела, что ее семья, особенно отец, избегали ее и относились к ней как к преступнице. Она надеялась, что отношения их улучшатся, но сомневалась в этом ^[223]. Члены семьи мало помогали ей, а Семен писал отцу: «По газетам мы известились, что князь Михайло Иванович Дашков в Польше умер; как он был человек честного и весьма доброго сердца и конечно не участник в бешенствах жены своей, то все о нем здесь сожалеют». Намекая на Никиту Панина, он считал, что сестра, без сомнения, «выйдет опять замуж за некотораго человека, с коим у нея толь откровенное и дружеское обхождение» ^[224]. Он ошибался. В конце жизни Дашкова писала, что лучшим чувством ее жизни была сильная любовь к мужу, а боль и муки от его ранней смерти оставили такое долгое и глубокое чувство утраты, что она так и не смогла вновь выйти замуж ^[225].

Ее одиночество усилилось, когда Анна Панина, которая заботилась о ней в дни болезни и скорби несмотря на свое ухудшавшееся здоровье, умерла от чахотки в возрасте всего 35 лет. Во время траура по двум самым близким людям ее настигали удар за ударом в сфере финансовых дел, о которых Дашкова ничего не знала. Всегда нуждавшийся в деньгах и привыкший к жизни, полной удовольствий, Михаил Дашков оставил семье огромные долги. Ходили даже сплетни о растрате полковых денег. Он отдавался страсти к азартным играм, которая была характерна для аристократов и привела к финансовому краху многие дворянские семьи. Он передал эту страсть детям, тогда как Дашкова, любившая играть в карты, была слишком бережлива, чтобы делать большие ставки. Теперь ее семейные финансы были расстроены, а кредиторы требовали платы. Так в 1764 году в возрасте двадцати одного года она столкнулась с тяжкими долгами, не имея при этом никакой помощи как от своих родных, так и от родственников мужа.

Перед смертью Михаил Дашков написал письмо своему троюродному брату Никите Панину с просьбой позаботиться о его детях и собственности. Занятый государственными делами и карьерой, Панин не захотел брать на себя всю ответственность и предложил брату Петру, а затем и Дашковой разделить ее, став законными опекунами. Надеясь быстро справиться с банкротством Михаила, Панин испросил разрешения Екатерины продать часть его собственности, однако Дашкова вмешалась и категорически отказалась что-либо продавать, поскольку считала, что это противоречит интересам детей. Эта собственность принадлежала сыну, дочери и ей самой, так как русские дворянки могли владеть имуществом и землей и не лишались их, выходя замуж. Она отобрала у Паниных права распоряжения семейной собственностью Дашковых и успешно управляла ею сама много лет до совершеннолетия детей. Практично и эффективно распоряжаясь наследством, она умоляла Екатерину спасти ее и детей от нищеты. Чтобы успокоить ее, Екатерина послала Дашковой 20 тысяч рублей на уплату долгов.

Письмо, посланное Дашковой императрице, резко контрастирует с образом силы, гордости и решительности, в котором она предстает в «Записках»: «Я себя и с моими младенцами повергаю к монаршим стопам вашим: воззрите, всемилостивейшая государыня, милосердым оком на плачущую вдову с двумя сиротами, прострите щедрую руку и спасите нас, несчастных, от падения в бедность» ^[226]. Она также решила покинуть Петербург как можно скорее, избегая тем самым огромных расходов, связанных с жизнью при дворе, поскольку окружавшие монарха придворные должны были тратить гигантские суммы, чтобы поддерживать свое положение в обществе. Когда у нее появились деньги, Дашкова купила меблированный дом на Фонтанке в слободе Семеновского полка и вскоре стала сдавать его внаем.

Все средства, которые Дашкова имела в своей жизни, она смогла приобрести и сохранить только благодаря собственным усилиям. Всегда практичная и прагматичная, она сводила расходы к минимуму, а ее стремление на всем экономить и бережливость — результат неуверенности и неопытности — создали ей репутацию скупой и скаредной. Екатерина называла ее скрягой, прячущей деньги ^[227]. Рассказывали, что по воскресеньям Дашкова часто обедала у своей сестры Марии, вышедшей замуж за Петра Бутурлина. Семейное предание утверждало, что Дашкова очень любила лимонад, поэтому рядом с ее тарелкой всегда клали большой лимон. В конце еды она клала совершенно выжатую лимонную кожуру в карман — для дальнейшего использования ^[228].

Дашковой стало ясно, что из-за финансовых проблем и направленных против нее придворных интриг она не может больше оставаться в столице, несмотря на протекцию Панина. Сэр Джордж Макартни писал по этому поводу: «Вы знаете, что г-н Панин считается всеми ее настоящим отцом, и в самом деле, несмотря на все ее причуды, он всегда смотрел на нее с родительской нежностью. Те, кто желал добра и ему, и его фаворитке, советовали ей покинуть Петербург; пока она оставалась в городе, он часто бывал с ней» ^[229].

Дашкова продала обеденный сервиз и драгоценности, чтобы выплатить горящие долги кредиторам. Хотя весенняя оттепель сделала дороги почти непроезжими, а переправы через реки опасными, Дашкова покинула столицу в марте 1765 года. Сэр Джордж Макартни описал ее прощальную встречу с Екатериной: «Княгиня Дашкова, которая жила здесь совершенной затворницей после смерти мужа, наконец, приняла решение покинуть столицу и уехать жить в Москву. Она отправилась вчера; но перед отъездом имела честь целовать руки императрице и получить формальное разрешение на отъезд; ее долго не допускали ко двору, но поскольку она теперь его покидала, возможно навсегда, Ее Величество по настоянию г-на Панина согласилась принять ее перед отъездом. Прием был такой, как она и должна была ожидать; он был холодным и нелюбезным; кажется, все довольны, что ее здесь больше нет» ^[230].

Летом 1765 года, в третью годовщину переворота, Екатерина послала подарки тридцати своим соратникам. Дашкова получила великолепный серебряный обеденный сервиз. Тем не менее она оставалась в немилости и вернулась в столицу только через три года на короткое время, чтобы испросить у императрицы разрешение уехать за границу. В Москве она узнала, что дом в Троицком, и прежде бывший в плачевном состоянии, окончательно развалился. Поэтому она приказала построить на скорую руку небольшое деревянное жилище, в котором прожила восемь месяцев. Оно стало ее убежищем, в котором, главным образом чтобы сэкономить и заплатить долги, она и оставалась вдали от блеска екатерининского двора. «Если бы до моего замужества мне сказали, — думала Дашкова, — что, воспитанная в роскоши и расточительстве, в свои 20 лет я буду отказывать себе во всем, кроме самой простой одежды, я бы не поверила» (83/91). Несмотря на жестокие анекдоты о ее скупости, Дашкова демонстрирует своим поведением скорее большую силу воли и характера, чем жадность. За пять лет она полностью расплатилась по долгам мужа.