Шолохов - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Воронцов cтр.№ 31

Молодые литераторы от неожиданности пооткрывали рты.

— Да, да! Всякое искусство в революционной стране, не считая футуризма, — я полагаю, вы, э-э-э, знаете, что такое? — имеет тенденцию стать, э-э-э, контрреволюционным. Любое нефутуристическое искусство является тихой заводью пессимизма. Борясь с искусством до конца, до уничтожения его как самостоятельной дисциплины, мы утверждаем оптимизм. Глубокий пессимизм, заложенный в искусстве, поняли еще древние иудеи, которые в прогрессе далеко обогнали другие племена и народы. Лицедейство, сочинительство на потребу толпе, живописное изображение человека в Древней Иудее запрещалось. Не без основания считалось, что в искусстве происходит бесполезная растрата созидательных сил, э-э-э, человека. Сейчас в России строится фабрика оптимизма. Одно ее крыло сооружают футуристы. В чем задача этого крыла? Здесь будет производиться для массового, э-э-э, потребления оптимистическое искусство — машинным способом, лучшими техническими приемами. Другое крыло будете возводить вы, наши молодые союзники, представители пролетарского искусства. Жизнь нынче — матерьял, ее организуют, делают. А если мы делаем и организуем жизнь — неужели не сделаем, не сорганизуем, э-э-э, искусство?

У Михаила ныли спина и руки от булыжников, которые он еще час назад укладывал на Красной Пресне в мостовую, откуда их, вероятно, вывернул пролетариат (неласковыми словечками он теперь его угощал, вспоминая знаменитую фразу: «Булыжник — орудие пролетариата!»). Никакого оптимизма он ни во время работы, ни после не испытывал. Артель каменщиков — это, конечно, не фабрика, тут тебе ни станков, ни машин, но трудятся в ней сообща и каждый на своем месте, как на фабрике. «Если искусство будет сродни укладке булыжников, то пропади оно пропадом, такое искусство! — думал Михаил. — Он сам-то, этот Осип Максимыч, работал руками хоть час в своей жизни?»

— Вдохновение работникам фабрики оптимизма будет выдаваться ежедневным пайком, строго отмеренными порциями, — продолжал витийствовать Брик. — Более ничего не потребуется. Осуществляя идею революции как обнажение литературного приема, футуризм не только обнажил, э-э-э, публичный прием, но и превратил его в проститутку, сделав прием доступным всем и каждому.

Студийцы снова оживились — сравнение их поразило.

— Этим мы с вами, хе-хе, и займемся — овладением приемами. Сегодня речь пойдет, э-э-э, о сюжете. Обязательным признаком сюжета является принцип обратного эффекта. Это означает, что ваш герой задумал одно, а выходит, э-э-э, нечто другое. Автор же преследует цель показать именно другое. Таким образом, обратный эффект выполняет две задачи — идейную и, э-э-э, композиционную, когда действие в повествовании переходит на новый виток. В качестве примера приведу сюжет повести, над которой я сейчас работаю. Она называется, э-э-э, «Непопутчица».

— Писательница? — уточнил кто-то.

— Нет, — важно сказал мэтр. — Нэпманша. В нее влюбляется коммунист, начальник советского учреждения товарищ Сандраров. Его жена и секретарша, товарищ Бауэр, лишена, э-э-э, предрассудков, но она возмущена, что товарищ Сандраров предпочел ей представительницу, э-э-э, буржуазии. В сердцах она даже говорит ему: «Делить товарища Сандрарова с какой-то там буржуазной шлюхой я, э-э-э, не намерена». Тем временем нэпман Велярский, муж прекрасной возлюбленной товарища Сандрарова, задумал коварство. С помощью жены он хочет использовать товарища Сандрарова в своих, э-э-э, корыстных буржуазных целях. Велярская, натурально, ничего не знает о планах мужа, но диалектически это, э-э-э, ничего не меняет. В результате и она, и Велярский добиваются того, чего от товарища Сандрарова хотела товарищ Бауэр.

— Чего же? — разом выдохнули несколько запутавшиеся в хитросплетениях бриковского сюжета «молодогвардейцы».

— Товарищ Сандраров, поборов в себе внутреннего врага, — продолжал польщенный вниманием Брик, — говорит Велярской: «Вывод такой: либо я должен сделаться, э-э-э, буржуем, либо вы должны стать коммунисткой». Естественно, буржуем товарищ Сандраров стать не может, а вот прекрасная Велярская, расставшись с ним, идет домой и просит у своего незадачливого интригана-мужа достать ей «Азбуку коммунизма» товарища Бухарина. Вы внимательно следили, э-э-э, за сюжетом? Он основан на том, что происки нэпмана вызвали обратный эффект. Велярская не смогла превратить товарища Сандрарова в орудие буржуазии, она сама встала на путь, ведущий к коммунизму.

— А как же товарищ Бауэр? — преданно спросил слушатель по фамилии Рахилло.

— А что, э-э-э, товарищ Бауэр? Она ведь не требует от товарища Сандрарова так называемой супружеской верности. Товарищ Бауэр считает, что у коммунистов нет жен, а есть, э-э-э, сожительницы. Ее возмущение вызвал классовый облик новой сожительницы товарища Сандрарова. Естественно, если «Азбука коммунизма» произведет, э-э-э, преображение в душе обольстительницы, то товарищ Бауэр воспримет любовную связь с ней товарища Сандрарова как жизненную необходимость. Теперь, когда я вам объяснил принцип обратного эффекта, приступим к заданию. Каждый из вас должен сейчас написать короткий, э-э-э, рассказ, сюжет которого основан на обратном эффекте.

Так, волею судьбы, дамы капризной, именно Осип Максимович Брик, «муж жены» знаменитого поэта, стал человеком, которому Михаил был обязан появлением на свет своего первого рассказа. Сюжет ему выдумывать не пришлось: нечто подобное описанному он пережил по освобождении из Вешенского ГПУ, когда возвращался подводой к себе в Каргинскую.

История была в чеховском духе, поэтому при ее прозаическом воплощении Михаил использовал форму короткого чеховского юмористического рассказа. Героя, секретаря волостной ячейки комсомола Покусаева, секретарь уездного комитета направил на сельскохозяйственную выставку. Попутчиком к Покусаеву напросился в укоме некто Тютиков, бывший коммунист, который вылетел из партии за пристрастие к торговлишке. Но секретарь у кома, удовлетворив просьбу Тютикова, потребовал от него ответной услуги: в пути, прикинувшись «нэпманом», «тоненько подъехать» к Покусаеву и провокационными вопросами проверить его «на вшивость». Ренегату Тютикову, по замыслу Михаила, комсомольский начальник доверял больше, чем своему младшему товарищу Покусаеву. Манеру речи Тютикова Михаил заимствовал у Осипа Максимовича: «… видите ли, я… э-э-э… занялся торговлишкой, ну, меня… одним словом, по собственному желанию выбыл из партии».

Михаил писал почти без помарок. Покрывая лист бумаги (обратную сторону дореволюционных чайных бандеролей) своим четким, «писарским» почерком, он не помышлял ни о каких стилистических красотах, да и поставленная Бриком задача их не требовала, но все же был доволен, когда с ходу ему удавались фразы типа такой: «Покусаев, свесив длинные ноги, дремал под мерный скрип телеги, и на скуластом конопатом лице его бродили заблудившиеся тени».

Рассказ заканчивался тем, что Тютиков переборщил по части антисоветских измышлений и был избит в кювете юным ленинцем Покусаевым. Таков был «обратный эффект», предложенный Михаилом. Из озорства он хотел назвать рассказик «Непопутчик», но, подумав, решил, что столь откровенно насмехаться над мэтром не стоит, и назвал — «Испытание».