Патриарх Гермоген - читать онлайн книгу. Автор: Дмитрий Володихин cтр.№ 25

Итак, ясно, почему Василий Шуйский желал приблизить к себе именно Гермогена, почему именно Гермогену он предпочитал вверить собственную судьбу, а затем и патриаршую кафедру. У него имелись самые серьезные основания призвать митрополита Казанского в столицу как можно скорее. А у историка нет причин слепо верить в то, что Гермоген непременно находился тогда в Казани.

Но где в таком случае мог обретаться митрополит Казанский, когда восставшие москвичи убивали Лжедмитрия I? Откуда его спешно вызвал князь Василий Иванович?

Неизвестно. За много месяцев до того Самозванец выслал святителя в его собственную епархию или — менее вероятно, но возможно — отправил под стражей в какую-нибудь дальнюю обитель. Нет сведений о том, что происходило со святителем впоследствии. Гермоген мог оказаться неподалеку от Москвы по многим причинам.

Не столь уж трудно представить их себе.

Допустим, перед свадьбой Самозванец, более не опасаясь за судьбу своего брака, отправил «милостивую грамоту», вызывая строптивого архиерея на празднества. Ведь тот уже ничего не успел бы испортить своими обличениями… Допустим, Гермоген знал о заговоре Шуйского и рассматривался в качестве крупной «фигуры поддержки». Тогда его известили о скором восстании, а также дали совет поторопиться. Допустим, Лжедмитрий всерьез опасался противодействия со стороны Гермогена, а потому перевел митрополита Казанского «за приставами» поближе — под бдительный присмотр. Да сколько угодно существует причин, по которым казанский владыка мог оказаться вовсе не в Казани, а значительно ближе к столице!

Всё это гипотезы, высказанные в популярной (и даже научной!) литературе, но не имеющие под собой ничего, кроме логических спекуляций.

Намного более серьезный аргумент заключен в одной публикации середины XIX века. На нее, к сожалению, редко обращают внимание.

Знаменитый историк русской литературы А.Д. Галахов напечатал речь митрополита Гермогена… на коронование Василия IV. В «Исторической хрестоматии» Галахова она неверно отнесена к 1608 году и, что самое печальное, там не указано, откуда составитель извлек ее. В прочих случаях у него указаны, скажем, «Акты исторические» или другие собрания документов допетровской эпохи. В данном случае никакого указания нет. Это заставляет думать, что Галахов видел некую бумагу, ныне утраченную, либо нашел какой-то древний хронограф, содержавший митрополичью речь. Отсутствие ссылки на источник делает весьма трудным оценку ее достоверности. Но нет оснований и для отказа пользоваться ею.

Обращаясь к Василию Шуйскому, митрополит Казанский говорит: после смерти Федора Ивановича, завершившего череду законных представителей московской династии Рюриковичей-Даниловичей, на престол взошел человек «не от царского корени» — Борис Годунов; его заменил и вовсе «христианской веры гонитель… самонареченный царь Дмитрей» — второй Юлиан Отступник; но и тот скоро лишился жизни. «Ныне же тобою, великий богоизбранный государь паки благочестие обновляется… тебе, великому государю, довлеет быти на престоле прародителей своих и венчатися царским венцем по древнему вашему царскому обычаю…»

В сущности, Гермоген с большим умом обосновывает права князя Василия Ивановича на шапку Мономаха. Митрополит, во-первых, напоминает всем присутствующим родословие Шуйского — природный Рюрикович, притом из ветви, где не столь уж давно бывали государи. Во-вторых, глава Церкви указывает на особую роль князя как защитника веры: именно он сверг ложного царя, чьи действия угрожали устоям православия.

Далее Гермоген, под видом благих пожеланий, напутствует нового правителя: «Да… укрепит [Господь Бог] мышцу твою на вся видимыя и невидимыя враги и покорит тебе вся варварския языки иже браням хотящая, и да вселит Господь в сердце твоем божественный страх свой и еже к послушным милостивное и к повинующимся милосердое, и соблюдет же тя Господь в непорочней истинней христианской вере, и покажет тя опасна хранителя святыя своея соборныя апостольския Церкви в повелениях…»

Архиерей не просто озвучивает «этикетные» фразы. Он сообщает царю: будь крепким, тебе придется много воевать, в том числе с поляками и с татарами (которые скоро наводнят весь юг России); будь милостивым и справедливым, столица не примет казней; будь благочестивым, ибо наступило шаткое время и Церковь нуждается в тебе, как в честном оберегателе ее покоя.

Можно было бы заподозрить, что речь Гермогена вовсе не является таковой, а представляет собой послание, написанное после коронации Василия IV. Тогда мозаика сложилась бы наилучшим образом: Гермоген явился в Москву, опоздав к венчальной церемонии, но оказал новому государю неоценимую услугу, составив грамоту, обосновывающую его права на престол.

Однако подобный вариант, что называется, «не проходит».

Текст, опубликованный Галаховым, безусловно, не является посланием. Там есть слова: «…по данной нам благодати от святого и животворящего Духа, се ныне от Бога поставляешися, и помазуешися, и нарицаешися Богом венчанный царь и великий князь Василей Иванович, всеа Русии самодержец!» К тому же учительные послания Гермогена, как правило, весьма объемны, а его выступление, связанное с венчанием Василия Шуйского на царство, невелико. Его нетрудно прочитать во время церемонии, да и по всему строю своему оно полностью соответствует ходу торжества. До наших дней дошла речь митрополита Дионисия, произнесенная во время коронования царя Федора Ивановича (1584). Многие обороты, использованные тогдашним главой Русской церкви, а также сама «конструкция» текста обнаруживают явное сходство с речью Гермогена . Так говорить мог лишь архиерей, не просто присутствующий на церемонии, но ведущий ее. Таким образом, речь, напечатанная Галаховым, имеет признаки подлинности ^[28].

Вопрос о том, где находился митрополит Казанский 1 июня 1606 года, нельзя считать решенным окончательно, но для обоснованного предположения почва уже имеется. Вероятнее всего, Гермоген тогда был в Москве. Видимо, именно он венчал на царство Василия IV.

Что же касается «чина», специально составленного для церемонии, то документ, очевидно, подвергся изменениям незадолго до торжества — когда митрополит Казанский добрался до Москвы.

Июль 1606 года — второй переломный месяц в судьбе святителя Гермогена.

Василий Шуйский выбрал преемника Игнатию, назвав митрополита Казанского. На протяжении месяца после коронации Василия Ивановича Церковь могла обсуждать его державную волю. Летописи и прочие источники не донесли до нас каких-либо сведений о борениях, происходивших внутри духовенства. После того как царь твердо высказался за кандидатуру Гермогена, не видно, чтобы митрополит Исидор или митрополит Филарет пытались как-то оспорить его выбор.

Возвышение Гермогена происходило спокойно.