Бабочка на ладони - читать онлайн книгу. Автор: Татьяна Тронина cтр.№ 22

– Зачем тебе деньги? – шепотом произнес Олег.

– Это тебя не касается, – сказала Марта.

– Ты богатая, ты зарабатываешь больше нас… – сглотнув, продолжил Олег. – Ну не издевайся, пожалуйста… Хоть немного милосердия! Подожди еще, мы тебе все вернем.

– Я – богатая? Ты ошибаешься. Я пять лет не работаю по специальности. Я теперь простая секретарша. Ты меня убил тогда, понимаешь – убил. Я ничего не могу делать. Ни-че-го.

– Ты нарочно! – вырвалось у Ксюши.

– Да, я нарочно живу в коммуналке в Грязищах, в бараке с крысами, рядом с сумасшедшей, нарочно трачу по полдня на дорогу, нарочно работаю секретаршей у одного старого мудака…

– Не при детях! – Ксюша судорожно закрыла уши Светозара ладонями.

– Интересно как получается… Творить подлости при ребенке – можно, а слов говорить – нельзя? – огрызнулась Марта.

На детскую площадку вышла старуха с внучкой, кивнула Ксюше по-соседски и пододвинулась ближе, явно желая вступить в беседу…

– Идемте к нам, – нервно предложил Олег.

– Да, идем, – вздохнула Ксюша. – Только мы со Светиком первые поднимемся, мне кое-что прибрать…

Они зашли в подъезд, и Ксюша со Светозаром сразу нырнули в лифт. Марта и Олег остались стоять внизу.

– Ты изменился, – сказала Марта, пристально рассматривая бывшего мужа.

– А ты – нет, – без всякого выражения, тихо ответил тот. – Хотя ты тоже изменилась. В лучшую сторону.

– Мерси…

– Ты прекрасно выглядишь, правда. Молодая, здоровая, свежая… Кровь с молоком. Стройная. Ты похудела? Великолепные волосы… Ты не похожа на несчастного человека.

– Считаешь, я не имею права на деньги?

– Дались тебе эти деньги! – вырвалось у Олега.

– Ты очень любишь Ксюшу? И Свету? – тоже вырвалось у Марты.

– Да. Я за них умереть готов. В ад спуститься. Что угодно… Я виноват перед тобой, Марта. Да, я отнял у тебя квартиру. Да, она была куплена исключительно на твои средства. Но ради Ксюши и своего мальчика я готов на все…

– Мы это обсуждали. – Марта надавила на кнопку. Лифт зашуршал, спускаясь вниз. – Только для подлости и предательства нет оправдания. Ты слышал – грехи отцов падут на головы детей их?..

Олег помолчал, с ужасом глядя на Марту.

– Я бы никому не стала делать гадостей. Вдруг расплачиваться придется не мне, а тем, кого люблю… Может, для Светы было бы лучше, если б вы тоже сейчас жили в каком-нибудь бараке… Ты об этом не думал? Молчишь? Ладно… Кстати, твои родственники тоже в моей квартире проживают?

– Нет. Они прописаны, но… И тетя Клава, и мама Ксюши под Рязанью так и живут, в деревне. Прости меня, – с трудом произнес Олег.

Они вместе вошли в лифт. Марта смотрела на бывшего мужа сверху вниз. Олег взглянул на нее только раз, потом отвернулся, играя желваками. Марта явно вызывала в нем отторжение. Отвращение. Ну да, здоровая тетка (кровь с молоком!), все вынесет, не то что его слабосильная Ксюшенька…

Зашли в квартиру, бывшую когда-то Марте домом.

Голоса Ксюши и Светозара раздавались где-то в глубине, за дверями – переливы нежных, тонкозвонных трелей, а не голоса… Пахло нафталином и капустным супом.

Новые обои в цветочек, жуткие канделябры по обе стороны ужасного зеркала. Только человек с полным отсутствием вкуса мог купить эти вещи. Марта дико глянула на канделябры, не выдержала и расхохоталась.

– Ты что?

– Это даже не безвкусица… Это кич какой-то! – Марта указала на канделябры.

– Это антиквариат. Ксюша с таким трудом достала их… Девятнадцатый век, между прочим, – с усталым отвращением (к Мартиной придирчивости, разумеется) произнес Олег.

– Да хоть какой… Пошлость невероятная.

– Ну да, ты же у нас дизайнер!

– Я уже давно не дизайнер, но оценивать интерьер еще могу… И чем это у вас так пахнет? Такой пошлый запах!

– Ты жестокая. Хочешь меня побольнее уколоть? Ладно, пройдем на кухню.

Встроенная мебель карамельно-розового цвета, ядовито-зеленые оптимистические шторки… Кухня Барби. Такая веселенькая-веселенькая… И насквозь лживая. Марте эти перемены казались чудовищными.

– Я сейчас отдам тебе пятьдесят тысяч, в рублях. Напиши только расписку. Остальную сумму выплачу на следующей неделе.

– Значит, все-таки есть денежки, да?..

Олег с болью посмотрел на бывшую жену. Принес деньги, заставил Марту пересчитать их. Потом Марта написала расписку.

– Олег…

– Да?

– Я, кажется, начинаю понимать тебя.

– О чем ты? – устало спросил тот.

– О том, кто ты такой. Почему все так произошло…

– Опять оскорбления?

– Нет, нет… – покачала головой Марта, пряча деньги во внутренний карман куртки. – Это скорее из области психологии.

– Нда?.. Интересно… – печально уронил тот.

– Ты ведь очень хороший человек. Действительно добрый, жалостливый… Ты не злодей.

Слабая улыбка появилась на губах Олега.

– Ты так создан, что способен любить только несчастных, нежных созданий, – продолжила Марта. – Я – не твой типаж, сам видишь. Во мне росту метр восемьдесят, и размер ноги, если ты помнишь, сорок первый… А Ксюша, она такая маленькая, трогательная, чуть что – в слезы. У тебя, наверное, сердце обмирает, когда ты на нее смотришь? И голос у нее, как небесные колокольчики… А у меня не голос, а иерихонская труба, как говорит мой нынешний начальник.

Олег опять улыбнулся.

– Одни любят маленьких. Другие – больших. Ну, и так далее… Неважно. У каждого свои пристрастия. Но ты, взрослый мужик, не понимаешь, что ли, что форма и содержание – разные вещи? – сурово спросила Марта. – Ты чем живешь? Каким местом? А-а, сердцем ты живешь! – Улыбка постепенно стала съезжать с лица Олега. – Нельзя обижать маленьких и слабых. Но и больших нельзя обижать! С чего ты взял, что Ксюша – слабое создание? Потому что у нее рост метр с кепкой и плачет она по любому поводу? Да она поганка, самая настоящая! Маленькая и ядовитая!

– Ксюша – святая! – дрожа, прошептал Олег. – Не смей ее оскорблять! Она ни о чем не знала!

– Ну как же, не знала!!! Теперь-то она знает?! Спокойно живет в моей квартире, канделябры на стены вешает!

– Она святая…

– Она вырожденка. Уродина. Ты на нее только посмотри…

– Не смей. Не смей о ней так говорить…

– Была б она святая, она бы катилась отсюда куда подальше, на съемной квартире жила бы… или в Рязань свою… Чего она тут делает, святая эта? Не тошно ей здесь? Не боится, что ее грехи ей еще аукнутся?.. Не боится за сына?