Роксолана и Сулейман. Возлюбленные "Великолепного века" - читать онлайн книгу. Автор: Наталья Павлищева, Александр Владимирский cтр.№ 84

Ступенью ниже муфтия находились два кадиаскера – «армейских судьи». Один из них предназначался для Румелии, то есть для европейской части империи, другой – для Анатолии, или, шире, для ее азиатской части. Они распространяли свою юрисдикцию не только на армию, но и на упомянутые в их титуле территории, назначая в их границах судей. Оба кадиаскера заседали в диване, но столичный кади им не был подчинен, зато он был зависим от султана, великого визиря и шейхуль-ислама. Кади Стамбула был выше прочих кади (судей) во всей империи, но ниже кадиаскеров. Пост столичного кади – предмет честолюбивых вожделений. С этого поста открывался прямой путь в кадиаскеры, а там, если будет угодно Аллаху, можно стать и шейх-уль-исламом, который среди прочего утверждал или отвергал административные акты, касающиеся Стамбула.

Сулейман первым из турецких султанов установил режим капитуляций, то есть предоставил иностранцам пользоваться привилегиями собственной юрисдикции в пределах империи.

Когда в 1535 (или, по мнению некоторых историков, в 1536) году Османская империя заключила союзный договор с Францией, которая была заинтересована в том, чтобы с помощью турок ослабить империю Габсбургов, султан Сулейман Великолепный впервые подписал так называемые капитуляции (т. е. главы, статьи) – торговое соглашение с Францией, на основе которого французские купцы получили как особую милость султана право свободно вести торговлю во всех его владениях. Союзный и торговый договоры с Францией усиливали позиции Османской империи в борьбе против Габсбургов, поэтому султан не скупился на льготы французам. Французские купцы и вообще французские подданные в Османской империи на основе капитуляций пользовались особо привилегированными условиями.

Предоставление первых капитуляций Франции стало результатом дипломатических миссий Жана Франжипани и Антуана Ринкона. Честь их формального заключения выпала на долю первого официального французского посла Жана де ла Форе, направленного в Стамбул Франциском I в сопровождении ученого Гийома Постеля, который должен был собрать античные и мусульманские рукописи для Королевской библиотеки Франции. Капитуляции не только определяли условия существования французских подданных на территории Османской империи, они предоставляли Франции привилегию права флага (которой до этого пользовались только венецианцы). Теперь купец из какой бы то ни было европейской страны (за исключением Венеции), желающий торговать в Османской империи, мог это делать лишь «под знаменем и покровительством Франции». До 1580 года только французы пользовались такой привилегией; основываясь на ней, они обеспечили себе торговоэкономическое преобладание во владениях султана. Но в 1580 году англичане получили точно такие же капитуляции, а в 1612 году ее обладателями стали и голландцы. С этого времени и примерно до 1685 года британцы стали преобладать в Стамбуле, а голландцы в Измире (Смирне). Мало-помалу в течение XVII века и другие европейские державы одна за другой получили капитуляции, и в конечном итоге непривилегированных наций не осталось.

Посол и консул делали соответствующие представления османскому правительству и прямо великому визирю всякий раз, как личная или имущественная неприкосновенность кого-либо из его соотечественников пострадает. Если выходец из его страны умирал в Стамбуле, посол заботился о передаче имущества покойного законным наследникам, несмотря на все препятствия, которые в подобных случаях выстраивались османскими чиновниками. Ведь сами турки все еще не имели определенного законодательно права на наследство. Посол должен был также следить за тем, чтобы экономические и торговые права коммерсантов его страны, предоставляемые капитуляциями, никаким образом не нарушались турецкими чиновниками. Посол защищал налоговый иммунитет, предоставленный подданным его державы. Он всякий раз заявлял великому визирю протест, если кто-либо из его подопечных подвергался давлению с целью вынудить уплатить харадж (государственный поземельный налог, возлагаемый на всех подданных Османской империи) или джизью (налог на немусульманских подданных султана).

Если в квартале, где проживают иностранцы, происходило убийство, то они не только не несли коллективной ответственности за розыск убийцы (такая ответственность была предусмотрена для стамбульских подданных Сулеймана), но даже не должны были подвергаться допросу и вызываться или насильно доставляться к кади. Если же иностранцы привлекались к судебной ответственности за какое-либо преступление, они могли предстать перед судом только в присутствии официального представителя своего государства. Иностранцы также имели право отправлять все обряды и предписания своей религии. Католические епископы, священники и монахи не должны испытывать каких-либо утеснений в своей религиозной деятельности, но при этом они не могли каким-либо образом ущемлять интересы мусульманского духовенства и вести прозелитическую деятельность.

При этом контакты между турками и иностранцами были очень ограниченны, тем более что в XVI веке очень мало «франков» (так турки называли всех выходцев из Западной Европы) жило в собственно Стамбуле, а в XVII веке их вообще там уже не было, так как все переселились в столичные пригороды Галату и Перу.

Интересно, что во времена Сулеймана и его непосредственных преемников иностранцы, за исключением дипломатов, были обязаны одеваться по-турецки – во всяком случае, носить кафтан, скрывающий прочее одеяние.

Франция держала в своих руках почти всю торговлю Османской империи с европейскими странами вплоть до начала XVII века, когда Голландии и Англии удалось добиться подобных же прав и для своих подданных. До той поры английским и голландским купцам приходилось торговать в турецких владениях на судах под французским флагом.

Еще при жизни Сулеймана Великолепного режим капитуляций распространился также на венецианцев, а затем и на подданных императора Священной Римской империи. Но в торговле все-таки преобладали французские купцы, хотя венецианцы и имперцы, среди которых тоже было немало итальянцев, составляли им все большую конкуренцию. Собственно, для того, чтобы вызвать конкуренцию среди иностранных купцов и снизить цены на импортируемые Османской империей из Европы товары.

Первоначально привилегии предоставлялись торговым компаниям, позднее они расширились и вышли на государственный уровень. Привилегии стали предоставлять уже властям любой страны, подданные которой имели достаточно важные интересы во владениях Османской империи. Благодаря привилегиям иностранцы, главным образом иностранные купцы, не подпадали под действие турецких законов и не платили налогов. Их дома и торговые предприятия на территории империи пользовались иммунитетом, а арест имущества и арест и высылка самих этих иностранцев могли производиться лишь с ведения и согласия послов соответствующих государств. Споры и конфликты между иностранцами разрешались их собственными консульскими судами по законам соответствующих стран и без вмешательства османских властей. Немусульманские подданные Турции на службе у иностранцев могли получить аналогичный статус на основании специально выданных консульских дипломов. Поскольку торговлей занимались главным образом христианские и иудейские подданные султана, обладателей подобных дипломов было немало. В годы правления Сулеймана нарушения капитуляций встречались крайне редко, поскольку землячества собственно иностранцев были малочисленны и состояли главным образом из торговцев. Султан фактически отдавал иностранцам и близким к ним немусульманским подданным империи торговлю страны, поскольку мусульмане все равно торговлей почти не занимались. Однако уже в XVIII веке число иностранных подданных на территории Османской империи стало стремительно расти. А к середине XIX столетия режим капитуляций стал восприниматься как символ зависимости Турции от великих европейских держав и серьезное препятствие для развития зародившейся к тому времени мусульманской буржуазии.