Империя должна умереть - читать онлайн книгу. Автор: Михаил Зыгарь cтр.№ 69

Уже поздним вечером Гапон пишет еще одно воззвание к солдатам и офицерам, в котором проклинает тех, кто убивает своих невинных братьев, и благословляет тех военных, кто поможет народу добиться свободы.

Прогрессивный министр финансов, будущий премьер Владимир Коковцов, тоже на всю жизнь запомнил этот день – главным образом потому, что все то и дело опаздывали. В своих воспоминаниях он подробно рассказывает, как две дамы, которые должны были приехать к нему днем, задержались из-за того, что на их пути «стреляли в толпу». Вечером сам Коковцов опоздал в гости, поскольку его карету не хотели пропускать. Однако ужина все равно пришлось ждать слишком долго, потому что из-за беспорядков задержался начальник главного тюремного управления – его карету закидали камнями.

«Тяжелый день! В Петербурге произошли серьезные беспорядки вследствие желания рабочих дойти до Зимнего дворца. Войска должны были стрелять в разных местах города, было много убитых и раненых. Господи, как больно и тяжело! Мама приехала к нам из города прямо к обедне. Завтракали», – записывает в дневнике император вечером 9 января. Он в этот день ни с кем не встречается и никаких решений не принимает.

Как не принимает их никто другой из власти. Только 11 января, во вторник, министр двора (примерный аналог современного управделами президента) барон Фредерикс отправляется к императору с еженедельным докладом и просит начальника канцелярии, генерала Александра Мосолова, проверить, справляются ли силовики с подавлением волнений. Мосолов идет к градоначальнику Фуллону, который говорит, что полиция совершенно выбилась из сил, поскольку все время появляются новые очаги беспорядков, войска толком не помогают и есть причина опасаться, что «часть крамольников отправится в Царское Село».

Командующий гвардией, напротив, излучает спокойствие, рапортуя, что никаких инструкций офицерам не давал, они предоставлены сами себе, действуют по уставу, и нет причин сомневаться в их лояльности.

Мосолов сообщает Фредериксу, что ситуация крайне неспокойная и императору даже в Царском Cеле оставаться небезопасно. Министр двора говорит, что он должен будет посоветовать императору, какие конкретные шаги нужно предпринять в этой ситуации. И тут начальник канцелярии Мосолов вдруг вспоминает разговор, который состоялся у него утром того дня с родственником.

Дело в том, что как раз 11 января к Мосолову приехал шурин из Москвы, который собирался ехать на дальневосточный фронт. Посмотрев на то, что творится в столице, шурин возмутился и сказал, что полиция ведет себя неправильно. Не надо, критиковал он, припирать толпу к стенке – это ее только злит и заставляет сопротивляться. Намного эффективнее вклиниваться, делить ее на части и загонять во дворы домов. Там можно переписывать документы, поодиночке выпускать – а главных крикунов отводить в участок. Именно так, говорил родственник, все время делали в Москве – и всегда удавалось обходиться без кровопролития.

Фамилия этого родственника – Трепов, он только что уволился с поста начальника московской полиции и собирается ехать воевать с Японией.

Когда министр двора, уже стоящий в приемной у императора в Царском Cеле, кричит Мосолову в телефонную трубку, чтобы тот срочно придумал, что посоветовать императору, Мосолов отвечает: назначить моего шурина Трепова столичным генерал-губернатором, он быстро подавит восстание. Через полчаса министр перезванивает и требует немедленно вызвать Трепова в Царское Cело. Вечером Трепов переезжает на новое место жительства – в Зимний дворец. Вскоре его будут называть популярным тогда словом «диктатор» – в данном случае человек, который диктует свою волю императору.

Князь Мирский наконец уходит в долгожданную отставку, о которой они с императором договаривались еще месяц назад. Всю власть император передает московской команде великого князя Сергея, главного противника Мирского, требовавшего от Николая II большей жесткости. Новым главой МВД назначен помощник великого князя Сергея Александр Булыгин, однако фактически правой рукой императора становится генерал-губернатор Трепов. И получает карт-бланш на любые жесткие меры.

14 января император пишет матери: «Трепов для меня незаменимый, своего рода, секретарь. Он опытен, умен и осторожен в советах. Я ему даю читать толстые записки от Витте и затем он мне их докладывает скоро и ясно. Это, конечно, секрет для всех!»

Большая часть воспоминаний чиновников о первых днях после 9 января написана много лет спустя, но даже по ним можно заметить паранойю, которой охвачены все министры в первые дни после расстрела демонстрации. Они не могут поверить в то, что многотысячное шествие было стихийным и подготовил его священник Гапон. Почти все верят в колоссальный, тщательно спланированный заговор с участием членов правительства ^[42].

Репутацией самого хитрого интригана пользуется Витте, поэтому многие министры считают, что он все знал заранее. Коковцов, например, пишет, что Витте не мог не знать: во-первых, потому, что у него есть собственная агентура, во-вторых, потому, что Мирский советовался с ним по всем вопросам, а в третьих потому, что к нему приезжали «члены назначенного уже Временного правительства, уговаривая его взять все дело в свои руки» (за временное правительство Коковцов принимает интеллигентскую делегацию с Горьким во главе). Любопытно, что сам Коковцов уверяет, что впервые услышал имя Гапона только 8 января, хотя именно в структуру министерства финансов входит фабричная инспекция, то есть собственная «агентура», и про забастовку Коковцов знал.

Витте все отрицает. Он пишет, что «расстреливать беззащитных людей, идущих к своему Царю с его портретами и образами в руках, просто возмутительно» и он якобы ничего не знал о будущем расстреле. Но коллеги ему, конечно, не верят.

Трепов одним из первых приказов требует арестовать всех «заговорщиков» и «временное правительство» – ту самую делегацию интеллигентов, которые 8 января просили не допускать кровопролития.

Когда после новогодних каникул великий князь Сергей возвращается в Москву, городские силовики уговаривают его вместе с семьей переехать из Александрийского дворца в Нескучном саду в Кремль. Уже вечером 10 января московские рабочие начинают бастовать и собираются вокруг Нескучного сада. В 11 вечера великий князь вытаскивает детей из постелей и отправляется в Кремль.

Дворец, в который они переезжают, долгое время не отапливался и не проветривался. «Влажный, леденящий холод стоял в его плохо освещенных апартаментах», – пишет маленькая племянница великого князя Мария. И даже сдержанный великий князь жалуется в своем дневнике на «собачий холод» Кремля. На следующий день, узнав о назначении своего верного помощника Трепова петербургским генерал-губернатором, Сергей пишет в дневнике: «Страшно за него».