На тайной службе у Москвы. Как я переиграл ЦРУ - читать онлайн книгу. Автор: Хайнц Фельфе cтр.№ 88

Когда я в Москве прочитал «тайную» историю Фельфе, меня, откровенно говоря, поразил примитивный способ изображения событий. И все же не хочу скрывать, что иногда при чтении этого опуса я от души забавлялся. Например, когда я прочитал, что соседство Фельфе с Аденауэром в Бад-Хоннефе якобы привело к установлению близких отношений между ними, и однажды, по случаю встречи со своим «старым камрадом из СС», они пили вино из подвалов Конрада Аденауэра. Ну уж если бы это оказалось так, то мне как разведчику лучшего «начала» нельзя было бы и желать. Однако, к сожалению, у нас не было таких близких отношений.

Искажения или неверные представления я обнаружил и в книге Хайнца Хене и Германа Цоллинга под названием «Пуллах изнутри». То, что там написано обо мне, показывает, насколько велико было стремление создать легенды и подобрать формулировки, которые позволили бы БНД выйти из этой истории с хорошей миной, причем я не думаю, что авторы чего-то недопоняли, когда получали от сотрудников организации материал для своей книги.

Чтобы показать, как в результате фальшивой информации прессы искажается правда, я хотел бы в конце этой главы уточнить некоторые моменты, о которых уже говорилось выше.

Например, абсолютной выдумкой является то, что якобы мне «для последующей передачи западногерманской секретной службе» были подсунуты протоколы секретных заседаний правительства ГДР, а также отрицательные высказывания министров ГДР — представителей буржуазных партий о своих коллегах из СЕПГ и материалы, свидетельствующие о наличии в ЦК СЕПГ настроений против Вальтера Ульбрихта, как об этом говорилось в одной из опубликованных в «Шпигеле» статей. Цель такой «информации», очевидно, заключается в том, чтобы посеять недоверие между членами правительства ГДР и сомнения в отношении сотрудничества с Советским Союзом.

Я не знаю ничего о том, что я якобы смог «внедриться в далекий от моих интересов реферат по делам Дальнего Востока» и что уже в те времена в Бангкоке действовал представитель БНД. Я сомневаюсь, чтобы и сейчас там имелся такой представитель. Но, очевидно, с помощью подобной подтасовки хотели создать впечатление, что БНД имеет сеть резидентов, охватывающую весь мир. Впрочем, блеф и бахвальство всегда были основой деятельности организации Гелена.

Нередко в публикациях говорится о том, что Гелену доставляло большое удовольствие показывать своим гостям добытый мною план расположения советской разведывательной службы в Карлсхорсте, в какой-то степени являющийся козырем БНД. Большинство этих данных является плодом журналистской фантазии.

А вообще дело обстоит так, как я об этом уже говорил в процессе судебного разбирательства, а именно что разведывательную деятельность БНД против Карлсхорста советская разведывательная служба не принимает всерьез, поскольку то, что каждый может видеть и узнать, не является тайной, нуждающейся в особых мерах ее сохранения.

Наконец и окончательно дома

Когда ночью 14 февраля 1969 года в снег и гололедицу меня встретил на границе Альфред, то это было сердечное и искреннее дружеское приветствие. Он обнял меня и сказал: «Теперь ты наконец и окончательно дома. Отдохни. Мы поможем тебе, с тем чтобы ты здесь, в ГДР, почувствовал себя действительно как дома».

Только тот, кто в какой-то степени сам пережил нечто подобное, может понять, каким долгим был для меня путь домой, как сильно напряжены были все струны моих нервов с того момента, когда я узнал о предстоящем обмене, как с течением времени это напряжение все возрастало вплоть до нескольких минут, отделявших меня от свободы, — только тот может примерно представить, что происходило во мне.

Альфреду все, очевидно, было ясно. Поэтому он оставил меня наедине с моими чувствами, не задавал никаких вопросов. В данной ситуации это была лучшая дружеская услуга, которую он мог мне оказать. Да, Альфред стал мне хорошим другом. Кроме того, я познакомился со многими другими советскими работниками, а также с их руководством, я навещаю их и теперь, когда приезжаю в Советский Союз.

Я хорошо помню генерала Короткова. Во время наших встреч в Берлине или Вене мы часто вели с ним продолжительные диспуты о внутриполитической обстановке в ФРГ. Его отличный немецкий язык, окрашенный венским диалектом, его элегантная внешность и манеры сразу же вызвали у меня симпатию. Он хорошо ориентировался в различных политических течениях в Федеративной республике. Не раз мы с ним горячо спорили, когда он выражал свои опасения по поводу возникновения и распространения праворадикальных группировок в ФРГ. Тогда я не разделял его мнения. Очень жаль, что сейчас я уже не могу сказать ему, насколько он был прав, так как несколько лет тому назад он скончался.

Но вернемся к той февральской ночи 1969 года. Если говорить о моем тогдашнем состоянии, то я, пожалуй, не смогу подобрать нужного слова для его характеристики. Это было какое-то неопределенное состояние между напряжением и разрядкой. Недавнее напряжение еще не прошло окончательно, однако оно ослабевало. Ведь я преодолел все, что надо было преодолеть, и вот наконец свободен. Передо мною стоял вопрос: что будет теперь? Как сложится моя дальнейшая жизнь? Мне уже перевалило за пятьдесят. Смогу ли я вообще привыкнуть к совершенно незнакомому мне социальному окружению? Слова «социализм», «социалистическая страна» я знал только теоретически. Но кем я смогу работать? Как я смогу оказать максимальную пользу моим друзьям? Все это были вопросы, которые создавали новую напряженность. Я закрыл глаза и проследил еще раз мой жизненный путь. Родительский дом, школа, военное время, лазарет, учеба, реферат по Швейцарии, Нидерланды, плен, освобождение из плена, учеба в Бонне, организация Гелена, ставшая затем БНД, судебный процесс, пребывание в тюрьме.

Не хочу скрывать, что положение, в котором я вынужден был пребывать в течение почти десяти лет, требовало отношений особого доверия к моим советским партнерам. Личные отношения и общая политическая программа, которая связывала меня с офицерами советской разведки, помогли мне справиться с большими трудностями и психологическими нагрузками.

«Вот мы и приехали, мы уже на месте», — вернул меня к действительности мой спутник. Для меня начиналась совершенно новая жизнь. Дело не только в том, что я был наконец свободен. Я вступал в новый мир, к которому мне еще предстояло привыкнуть. Конечно, этот процесс проходил не без проблем. Но мои старые и множество новых друзей делали все, что могли, чтобы я нашел свое место в новой жизни. Мне, однако, стало ясно, что моя акклиматизация пройдет лучше всего, если я найду работу, которая заполнила бы все мое существование. Я не собирался вести жизнь досрочного пенсионера, а хотел сейчас спокойно нагнать то, в чем мне до сих пор было отказано. Например, еще до войны я много занимался проблемами преступности среди молодежи и с удовольствием написал бы диссертацию на эту тему.

Тридцать лет спустя я, однако, нашел другую тему. 19 января 1972 года я защитил диссертацию на тему «Постоянство политики германского империализма», и мне была присвоена степень доктора права. Еще до этого я получил звание доцента и стал преподавателем в моем старом Берлинском университете, носящем сейчас имя Гумбольдта, на отделении криминалистики юридического факультета. Возможно, в каком-то отношении я более неудобный, более критически настроенный и более избалованный гражданин Германской Демократической Республики, чем мои коллеги. Однако это вполне естественно, ведь я прошел путь совершенно другого развития. Он несет на себе также и отпечаток моей деятельности разведчика в пользу Советского Союза, причем там, где находился один из перекрестков главных направлений мировой политики пятидесятых годов. Я приложил все усилия, чтобы моими познаниями и моим опытом помочь студентам составить ясное представление об условиях жизни при капитализме.