Американская разведка против Гитлера - читать онлайн книгу. Автор: Николай Платошкин cтр.№ 59

— добывать сведения о военных планах Гитлера;

— выявлять конечные цели союзников в войне;

— выяснить, когда реально союзники смогут открыть второй фронт;

— получать информацию о новейших военных разработках в США ^[199].

Как видим, никаких задач по подрыву США советский лидер разведке не ставил.

ФБР обратило на Зарубина внимание, когда в апреле 1943 года советский резидент в Калифорнии попытался встретиться со Стивом Нелсоном, членом компартии США. Зарубин поехал в Калифорнию на секретную встречу со Стивом Нелсоном, который возглавлял секретную комиссию по отбору информаторов в калифорнийском отделении коммунистической партии, но не смог найти дом Нелсона. Только во время следующего визита он смог передать ему деньги. Но к тому времен ФБР установило в доме Нелсона подслушивающее устройство, и встреча прошла под контролем американской контрразведки. ФБР выяснило, что Зарубин инструктировал Нелсона подбирать людей на оборонных заводах и передавать СССР иформацию о новейших разработках в этой сфере.

Гувер немедленно проинформировал Гарри Гопкинса, который по поручению Рузвельта курировал в США связи с СССР, особенно поставки по ленд-лизу. Гувер сообщил, что ФБР запустило специальную программу COMRAP для того, чтобы «выявить всех членов аппарата Коммунистического Интернационала (Коминтерна) ^[200], с которыми связаны Стив Нелсон и Василий Зарубин, а также агентов этого аппарата в различных отраслях оборонной промышленности» ^[201]. Гопкинс не желал портить отношения с СССР и предупредил советского посла, что ФБР засекло сотрудника посольства за передачей денег коммунисту в Калифорнии.

Зарубина перевели в Вашингтон под крышу третьего секретаря советского посольства. Но 7 августа 1943 года Гувер получил анонимное письмо, в котром были указаны фамилии Зарубина, его жены Елизаветы, Квасникова (заместитель резидента), Семенова и семи других сотрудников советской разведки в США. Неизвестный автор обвинял Зарубина также и в том, что тот работал на японскую разведку со времен своего пребывания в Германии, а также в том, что тот лично допрашивал и расстреливал поляков в Катыни. В письме также говорилось, что на советскую разведку работают высокопоставленные чиновники в Белом доме и иных американских правительственных структурах. Гувер во все это поверил, и ФБР установило за Зарубиным и иными лицами, упомянутыми в письме, плотное наблюдение.

Один из сотрудников резидентуры в США Василий Миронов сообщил Сталину, что Зарубин якобы находится в контакте с ФБР.

В августе 1944 года Зарубину пришлось (вместе с женой и Мироновым) покинуть США. В отношении Зарубина было проведено служебное расследование, но все обвинения Миронова не подтвердились, и его арестовали за ложный донос. На суде Миронова признали шизофреником. Все говорит в пользу версии, что письмо в ФБР написал именно Миронов, ибо фамилии ведущих сотрудников резидентуры мог знать только ее работник.

За достигнутые результаты в работе в сентябре 1944 года Зарубину было присвоено звание комиссара госбезопасности, а постановлением СНК СССР от 9 июля 1945 года — генерал-майора. По возвращении на родину Зарубин был назначен заместителем начальника внешней разведки и одновременно — заместителем начальника нелегальной разведки.

Сталин долго не хотел направлять в США нового резидента, видимо, не желая портить с американцами отношения. Примерно год обязанности резидента исполнял Степан Апресян (псевдоним «Май»). Он работал в разведке с 1932 года, в 1938 году был арестован, но в июне 1939 года его освободили. Однако арест наложил неизгладимый отпечаток на характер Апресяна. Тем более, что его старшего брата Дереника, наркома внутренних дел Узбекской ССР, расстреляли в феврале 1939 года за шпионаж в пользу Германии, Японии и Италии (уже через год его посмертно реабилитировали).

Как отмечал сотрудник резидентуры Феклисов: «Расстрел брата, месяцы, проведенные в тюрьме, видимо, не прошли для Степана бесследно. Он стал болезненно нерешительным, за несколько дней до встречи с агентом начинал нервничать. Это состояние отражалось на всем его облике и действиях. Степан весь уходил в себя, невнимательно слушал собеседника. В ходе проверки перед встречей беспокойно осматривался кругом, быстро, почти бегом, большими шагами передвигался по улицам» ^[202].

Тем не менее именно Апресян был непосредственным создателем главных агентурных подходов к виднейшим физикам Запада, благодаря чему советской разведке в июне — сентябре 1945 года удалось раздобыть чертежи первой американской плутониевой бомбы. «Май» был прекрасно эрудирован, знал много языков (обычно он изучал язык за 3–4 месяца) и обладал легким характером в общении с сослуживцами.

С апреля 1945 года и.о. резидента Апресян под крышей второго секретаря советского консульства в Сан-Франциско находился в этом городе, где как раз проходила конференция по учреждению ООН. В 1945 году Апресяна отозвали в Москву.

Несмотря на плотную опеку советских разведчиков ФБР (особенно начиная с 1943 года), резидентура НКВД добилась в США впечатляющих успехов. В частности, был получен полный комплект документации на первый американский реактивный истребитель П-80. Были добыты чертежи радарной автоматизированной установки SCR-584. Эта установка сама определяла траекторию полета немецкой неуправляемой ракеты ФАУ и наводила на нее зенитные батареи. Только от агентов резидентуры «Ретро» и «Хорвата» ^[203] в центр через резидентуры поступило в 1943–1945 годах 9165 страниц по более чем ста научным направлениям ^[204]. Деньги «Ретро» и «Хорват» брали крайне неохотно (им платили не более 200 долларов в месяц). «Ретро», например, говорил, что эти деньги гораздо нужнее советскому народу.