Моя свекровь Рахиль, отец и другие... - читать онлайн книгу. Автор: Татьяна Вирта cтр.№ 13

К каким только ухищрениям не прибегала Рахиль, чтобы возбудить ревность в своем муже: она принималась примерять перед зеркалом новую шляпку с вуалью, подкрашивать в передней губки, как будто бы собиралась на какую-то якобы назначенную встречу, – все было напрасно, Моисей Александрович оставался глух ко всем её стараниям. Да и к кому, скажите на милость, испытывать столь пошлые чувства, как ревность, – к своему старинному товарищу, фанатично преданному его семье и детям?! Что же делать, раз он остался одинок и они для него, как родные? Нет, до этого он ещё не дошел, пусть всё остается, как есть…

В конце жизни любовь Бориски к Рахили, внушенная ему из каких-то высших сфер, обрела законную форму. Но для этого в их судьбу должны были вмешаться глобальные катаклизмы, подготовленные самой Историей.

* * *

А пока что, перед войной, в доме на Ленинградском шоссе текла повседневная жизнь. Старшие дети определялись до войны с высшим образованием. Боба поступил в Московский энергетический институт по специальности «Автоматика», а Лена, начавшая рано писать, в ИФЛИ.

Младший Юрка учился в школе и не помнил такого случая, чтобы кто-нибудь из его родителей когда-нибудь показался в школе. Этот способный ребенок очень часто ставил в тупик свою мать, поскольку на вопросы знакомых о том, в каком классе учится сейчас младший сын, Рахиль с ответом затруднялась. Все дело в том, что этот шустрый мальчишка абсолютно самостоятельно справлялся со своими занятиями в школе и перескочил из первого класса сразу в третий. Так что мать, по горло занятая своими заботами, уже сбилась со счета, в какой именно класс он ходит теперь?! Он успевал всё на свете, был страстным болельщиком команды «Динамо» и часто бегал на стадион, – благо они жили рядом. Денег на билеты мать ему, разумеется, не давала, но среди посетителей футбольных матчей всегда находился кто-то отзывчивый, и для этого «отзывчивого» слова: «Дяденька, проведи!» действовали, как своеобразный пароль, – видно, парнишка тоже из настоящих болельщиков, а своим надо помогать! И «дяденька», взяв Юрку за руку, проводил его на стадион, а там уж можно было как-то устроиться и всласть поболеть за свою команду.

Ю. Каган и по сей день является футбольным болельщиком и, наблюдая за ним, постоянно вскрикивающим перед телевизором, я думаю про себя, сколько же детского должно остаться в человеке, чтобы с такой страстью переживать за этих здоровенных парней, гоняющих по полю мяч. «Ну, бей!», «Давай быстрее!», «Куда ты бьешь, не видишь, что ли!» – то и дело доносятся ко мне на кухню возбужденные возгласы. При этом проигрыш любимой команды приводит к истинному расстройству и долгому разбору полётов с жестикуляцией и вздохами.

Однажды мне пришлось наблюдать за этим «болельщиком» на стадионе. В компании академика Ильи Михайловича Лифшица и его жены Зои, моей подруги, мы находились в Киеве, где проходила конференция по физике. Скорее всего это было в начале семидесятых годов. И вот объявление – завтра состоится какой-то выдающийся матч. Ну, Юра, конечно, весь затрепетал и стал нас уговаривать купить, пока не поздно, билеты и идти на матч. Мы с Зоей значительно переглянулись, – нам этот поход сулил захватывающее зрелище. И не потому, что мы болельщики, в футболе мы с ней исключительные профаны. Нам было интересно посмотреть на наших мужей в такой непривычной обстановке. Илья Михайлович просто опешил от столь странного предложения. Его спортивные занятия ограничивались собиранием марок, – на разные аукционы он готов был мчаться на другой конец Москвы и там приобретать все самое интересное. Он был филателист международного масштаба и неоднократным победителем в общесоюзных соревнованиях частных коллекционеров. Но всякие там пешие походы с рюкзаком, туризм и даже пребывание с семьей на подмосковной даче, – все это было для него глубоко чуждо. Городской обитатель, типичный интеллектуал, он предпочитал своё жизненное пространство ограничить заасфальтированным тротуаром, а в общении – московской творческой элитой. Знаменитый академик, он не так давно переехал из Харькова в Москву и занял в научном мире подобающее ему место. И тут вдруг обнаруживается, что у его младшего коллеги и соавтора по недавно опубликованной работе, посвященной одной актуальной проблеме современной теоретической физики, имеется столь низменное увлечение, как футбол. Илья Михайлович с недоумением взглянул на Юру, – но тот был непреклонен.

– Для вас это экзотика, Илья Михайлович! А вы сами любите парадоксы в науке!

Одним словом, назавтра мы оказались на стадионе. Вокруг взъерошенная публика, и наша группа, в особенности мужчины, была, как инородное тело в общей массе.

– Ну, ты тут за кого? – подтолкнул под локоть Лифшица кто-то сидящий справа. Нас с Зоей наши мужчины предусмотрительно посадили между собой посередине.

– Да я, наверное, за наших! – находчиво ответил Лифшиц и сразу же вошел в доверие своего соседа, который отныне с ним объединился и уже до самого окончания матча «болел» с ним вместе. Это был мужчина средних лет, по виду рабочий, общительный и добродушный, готовый взять этого новичка, сразу видать, интеллигента, под свое покровительство, чтобы и он нормально отдохнул на стадионе. Прежде всего сосед предложил Лифшицу немного отхлебнуть «из горла» и протянул ему початую бутылку, но тот отказался, выразительно показав большим пальцем на жену, «мол-де, ты-то один, вырвался на волю, а моя тут со мной рядом». Однако в остальном у них установилось полное согласие и через некоторое время они уже в один голос орали, так что звенело в ушах: «идиот!», «лопух!» и все такое прочее. Между тем Юра братался со своим соседом слева, молодым парнишкой, которому он что-то с невероятной яростью доказывал, размахивая руками и не отрывая в то же время глаз от футбольного поля. В самые критические моменты мой муж вскакивал с места, и они с этим парнишкой, стоя, бурно выражали свой восторг или, напротив того, возмущение, находя поддержку в окружающей публике.

На нас с Зоей никто не обращал ни малейшего внимания, и мы, сознавая всю свою никчёмность, с большим любопытством наблюдали за своими мужьями, – а мы-то думали, что, прожив с ними в тесном общении довольно много лет, мы их неплохо узнали. И вот вам, пожалуйста! Все-таки внутренний мир человеческой личности, видимо, область неведомая, непознаваемая и безграничная.

* * *

Было у школьника Юры Кагана и еще одно увлечение – шахматы. Он посещал известный клуб «Крылья Советов» и занимался в шахматной секции для подростков, которых тренировали мастера спорта, а иной раз показательные уроки давали и гроссмейстеры. Огромным событием для шестиклассника Юры Кагана стал «Матч-турнир шести» на звание абсолютного чемпиона СССР, состоявшийся в марте-апреле 1941 года. Все дело в том, что Юру, как одного из самых активных ребят, посещавших шахматную секцию, в качестве поощрения выдвинули волонтёром присутствовать на матче, где ему давалось «важное» поручение – подготавливать доски для сеансов одновременной игры, передвигать специальной указкой фигуры на демонстрационной шахматной доске. Матч проходил в Доме Союзов по вечерам, и родители отпускали туда своего сына с условием, что он днем два часа будет спать. Юра это условие добросовестно выполнял и, окрыленный, мчался в переполненный публикой Дом Союзов. Билетов в кассе, естественно, нет – а у него был туда пропуск, и он, конечно, страстно болел за Ботвинника. В матче участвовали ведущие гроссмейстеры: М. Ботвинник, П. Керес, В. Смыслов, Н. Бондаревский, И. Болеславский, А. Лилиенталь. Юра следил за каждым движением руки Ботвинника. Очередной ход, – и Юра замирал в ожидании. Куда Ботвинник двинет фигуру? Неужели он угадал?