Девочки. Дневник матери - читать онлайн книгу. Автор: Фрида Вигдорова cтр.№ 47

Шура купил Саше двухколесный велосипед, она никак не могла научиться.

— Если не научишься, — сказала я, — буду презирать тебя всю жизнь.

Я не приезжала на дачу неделю. Приехав, была встречена торжествующим воплем: «Я научилась!»

Тут же села на велосипед и поехала, выкликая:

— Ну, как? Теперь не презираешь? Теперь больше не презираешь?

* * *

Первого мая мы с Сашей ходили по улицам, купили красный воздушный шар и пустили его на волю. Он летел красиво и плавно. Люди останавливались и улыбались, следя за ним.

— Вот видишь, скольким людям удовольствие доставили, — сказала я.

Потом, даже три дня спустя, Саша, рассказывая про шар, непременно добавляла: «Вот сколько удовольствия мы людям доставили!»

1 июля 49.

Очень люблю эту белорусскую песню и буду петь ее Сашке:

9 июля 49.

Выслушав песню, Саша заплакала:

— Я потому плачу, — объяснила она, заливаясь слезами, — что перепёлочка старая, у нее всё болит, а дети этого не понимают и еще говорят: поиграй с нами.

* * *

Шура сказал Саше:

— Ты так много разговариваешь, что я стану звать тебя хрюшка-говорюшка.

— А еще лучше поросятина-говорятина, — предложила Саша.

Чувство юмора у нее безошибочное.

* * *

Я уже записала ее в школу. К той учительнице, которая учила когда-то Изю — с первого по четвертый класс. Ее зовут Александра Ильинична Воскресенская.

* * *

Шура Саше:

— Ты что всё споришь со мной? Разве можно идти против отца?

Саша:

— А Павлик Морозов?

24 июля 49.

Я сижу и работаю. Рядом со мной за столом сидят Галя, Эдда и Саша. Галя читает «В Крымском подполье», Эдда — «Возмутитель спокойствия», Саша — «Военную тайну» Гайдара. Тишина. Скрипит мое перо, дети дышат и листают страницы. И вдруг Саша говорит Эдде:

— Читай спокойно, Ходжу никогда не убьют.

— Зачем ты мешаешь ей читать? — спрашиваю я. — А мне работать?

— Я хочу, чтобы она не беспокоилась за Ходжу. Я не рассказываю ей содержания, я только говорю: читай спокойно, Ходжу не убьют.

20 августа 49.

На днях я случайно узнала, что мы — люди с достатком. Произошло это так.

— Понравилась тебе книга о Суворове? — спросил Сашу Овадий Герцевич [Овадий Герцевич Савич, писатель, друг Ф. А. и А. Б. — А. Р.].

— Нет, — решительно ответила Саша.

— Почему?

— Во-первых, он все время хвастает: сделает что-нибудь хорошее и сразу же начинает говорить: вот я какой! Потом мне не нравится, что он богатый, ездит в карете, и все там ходят в золоте-серебре. Я люблю, когда люди живут не богато и не бедно, а просто с достатком, вот как мы, например. Я понимаю, что Суворов был очень хороший, но все-таки меня огорчает, что он хвастал. И почему бы ему не ездить в трамвае, а непременно в карете?

25 августа 49.

На Сашу жалуется Клава Куприянова. Саше сильно достается. Рыдая и оправдываясь, она говорит:

— Она врет, не трогаю я ее Иришку — зачем мне она? Вот ты удивляешься, что я люблю больше мужчин, чем женщин. Так разве с дядей Сеней могла бы произойти такая история? Нет, мужчины гораздо лучше! — повторяла Саша сквозь плач. — Они не ябеды и не вруны…

27 августа 49.

Саша:

— Мама, а ты не будешь огорчаться, если я вместо золотой медали получу серебряную?

Я:

— Рано еще об этом думать.

Саша:

— Почему рано? Через какие-нибудь десять лет…

1 сентября 49.

Отвела Сашу в школу. Она проснулась сегодня в 5 часов утра и очень волновалась. Прощаясь со мной на школьном дворе, сказала сдавленным голосом:

— До свидания, мамочка. Передай привет папе.

Учительница вышла к ним навстречу веселая, смеющаяся.

Еще не заметив меня, направилась к Саше:

— Сразу узнала, вся в дядю!

Саша так сияла в ответ, что я чуть не ослепла, глядя на нее.

К часу надо пойти за ней.

* * *

Первый день полон событий.

Шура надел свой лучший костюм, я свое самое нарядное платье, и мы вместе отправились за ней в школу. И вдруг вместо хорошего, здорового ребенка, которого мы привели утром, нам выдали девочку с кривой шеей. Дело было так.

На первой же переменке Галя пошла навестить Сашу и увидела, что наша первоклассница держит голову набок.

— Ты почему наклонила голову?

— Шея болит.

Галя отвела Сашу к врачу; оказалось, вспухли желёзки, и называется эта болезнь кривошея. Надо лечь в постель и дня два-три не ходить в школу. Саша, услышав это, залилась горькими слезами. Но по дороге домой она уже довольно бодро рассказывала нам с Шурой о первом школьном дне:

— Всё было очень хорошо. Мне всё очень нравится. И учительница, и моя парта. Со мной сидит девочка Лида Слепак. Нам директор сказал три речи. Первую в школьном зале. Он сказал, чтоб мы хорошо учились. Третью он сказал у нас в классе. Он сказал, что Александра Ильинична очень хорошая, учит детей уже 40 лет и заработала орден Ленина. (Вторую речь обнаружить не удалось. Но Саша утверждает, что их было ровным счетом три.) Потом директор ушел, и нам сказала речь Александра Ильинична. Она показала нам портрет Ленина и спросила: «Кто это?» Все девочки сказали: «Ленин!» Тогда она стала рассказывать про Верховный Совет и про то, как он любит детей и заботится о них. Про то, как он хочет, чтоб все люди стали хорошие и строили коммунизм. (Коммунизьм, — говорит Саша). Потом Александра Ильинична повесила картину «Лето в парке». А кто не умел читать, должен был сказать, по каким признакам видно, что это лето. Девочки говорили-говорили, а потом Александра Ильинична спросила меня, не хочу ли я чего-нибудь сказать? Но я сказала, что я согласна с тем, что говорили другие девочки. Потом нам велели нарисовать то, что больше всего понравилось летом. Я нарисовала лес.