Девочки. Дневник матери - читать онлайн книгу. Автор: Фрида Вигдорова cтр.№ 31

28 апреля 47.

Галя вступила в пионеры. Уже за несколько дней до этого весь дом до Шуры включительно был охвачен безумием: белая кофта! Синяя юбка! Обязательно две косы! Белые ленты!

Легко сказать — две косы, если и одну-то трудно устроить при таком количестве волос. Однако сделали. И кофту сообразили, и юбку. Кроме того, Галя заявила, что все мамы должны написать для вступающих в пионеры характеристики. При этом одна мама была поймана на жульничестве: она написала, будто ее дочка Рита — образец всех добродетелей: послушна, опрятна, правдива, вежлива и т. д. Оказалось, что все это не так. И просто даже — всё наоборот. Всё это Галя рассказывала с волнением и удивлением, потому как хорошо понимала, что я характеристику, полную вымышленных достоинств, не напишу ни при каких обстоятельствах.

Галя взволнованно шагала по комнате, пока я сочиняла такую характеристику:

«У Гали есть много хороших черт в характере. Она очень правдива: я верю каждому ее слову и знаю, что она никогда не обманывает.

Галя отзывчива и добра и всегда поделится всем, что у нее есть.

Галя любит книгу, много читает. Она честно относится к своим обязанностям. За три года ни разу не опоздала в школу и даже во время своей болезни не переставала заниматься.

Однако у Гали много недостатков — и очень серьезных. Она бывает резка и даже груба со взрослыми. На днях она так небрежно, так грубо говорила со своей бабушкой, что я не могу без стыда вспомнить об этом.

Потом, и, по-моему, это тоже очень серьезный недостаток: у Гали нет силы воли, нет твердости в характере, она не умеет преодолевать препятствия. Если ей что-нибудь не удается, она огорчается, сердится и бросает начатое дело».

Галя прочла и молча положила в конверт.

Вернувшись из школы, была очень счастливая. Не сняв пальто, схватила свой форменный передник, отпорола звездочку и прикрепила пионерский значок.

10 мая 47.

На днях к нам пришел папа Аба. Он был очень усталый, прилег на диван и уснул. Саша посидела около него, а потом вдруг вскочила, побежала к своему столику, схватила флажок, ленту, вернулась к папе и стала тихонько помахивать флажком около его лица. Потом лентой, потом снова флажком.

Я спросила:

— Зачем ты это делаешь?

Она ответила:

— Я показываю ему сны.

* * *

Саша:

— Мама, муха какая счастливая… Она летать может… А мы нет…

Саша:

— Мама, от петуха, так же, как и от козла, пользы нет никакой?

В день рождения Сашу повели на Никитский бульвар сниматься: там уже ждала Соня Лаписова ^[28] с Петрушей и фотоаппаратом.

Саша и Петруша Пророков. 16 мая 1947 г.

22 мая 47.

Я прихожу домой замученная и голодная.

— Хочу есть! — говорю я.

— Тетя Анися! — вопит Саша. — Мама хочет есть, дайте ей обедать!

— Вот ты и дай, — отвечает Анисья Матвеевна. — Ты дочка.

— А вы — помогательница! — возражает Саша, которой, к счастью, еще неизвестны дурацкие слова «домработница», «прислуга». [Как мы видим, няню Нюру сменила Анисья Матвеевна. Домашние работницы менялись часто. Обычно это были женщины, бежавшие из колхозов от голода. Устроившись и оглядевшись, они, бывало, находили работу, где давали общежитие, или — очень частый случай у нас — выходили замуж. — А. Р.]

* * *

Саша пробует слова на вкус:

— Снегирь… — шепчет она. — Снегирь… А детки его — снегирьки, снегирятки, снегурки… Дочка снегиря — снегурка… Снегурочка…

23 мая 47.

— Саша, папа работает — не бегай!

— Саша, папа работает — не стучи!

— Оставь мяч! Папа работает!

— Папа работает — не топай!

Саша, робко:

— А дышать мне можно?

* * *

Саша:

— Мама, милая, как я тебя люблю, как обожаю… Какая ты моя радость… Я так тебя люблю, что и рассказать нельзя… Я тебя очень, очень-очень-очень-очень-очень обожаю-обожаю-обожаю! Обожаю!

И замолкает, пораженная, понимая, что слова они, в сущности, бессильны и сколько ни произноси, ничего ими не выразишь.

11 июня мы переехали на дачу.

* * *

Саша:

— Мама, смотри, какую Галя устроила сегодня обманию: вышла за калитку и кричит: «Мама приехала!» Я побежала, а тебя нет, а Галя стала дразниться: «Оглядка, соленая пятка!»

* * *

— Мама, Галя всё дразнится… Я всё думаю — как бы мне ей ответить? Я буду кричать: «Галка-палка-кишка — никому не нужна!»

* * *

Саша:

— Мама, дорогая, я тебя никогда не покину!

Говорит это почти со слезами. Что она имеет в виду — для меня темно.

18 июня 47.

Возвратилась домой поздно, нашла Сашу уже в кровати.

— Мама, присядь ко мне, я тебя поцелую. Ты Галю уже видела?

— Да.

— Она тебя поцеловала?

— Нет.

— А обняла?

— Нет.

— Вот видишь.

Пауза — и потом:

— Мама, кого ты больше любишь — меня или Галю?

— Одинаково.

Саша, уныло:

— Мама, ну люби меня больше, хотя бы вот на сто-о-о-лечко!

* * *

Галя занимается английским. Иногда силится обращаться ко мне по-английски.

На днях Галя встретила меня и по дороге с возмущением рассказывала:

— Знаешь, я решила со Славой не водиться. Ты подумай, какой он. Я ему говорю, что дружу с Шуриком, а он презрительно спрашивает: «Это сын молочницы?» — Я говорю: «Да!» А он насмешливо засвистел. По-моему, это гадость.

— Может, он не насмешливо засвистел, а просто так? — робко говорю я.

— Нет, я уж знаю, как он свистел. По-моему, это просто отвратительно.

11 июля 47. Дача.

Вчера Галя ходила вместе с Севой и Никой [Севина мама. — А. Р.] в лес. Ушла в 8 утра, вернулась в 4 дня — смертельно усталая и голодная: они, оказывается, долго блуждали, не могли найти дорогу, переходили какую-то речку вброд и совсем заплутались.