Бах - читать онлайн книгу. Автор: Анна Ветлугина cтр.№ 71

читать книги онлайн бесплатно
 
 

Онлайн книга - Бах | Автор книги - Анна Ветлугина

Cтраница 71
читать онлайн книги бесплатно

В результате чуть было не сорвалось богослужение. Ученики боялись петь, пока Бах не призвал на помощь бывшего воспитанника школы. Можно только представить, как эта ситуация задела Иоганна Себастьяна, только недавно получившего титул придворного композитора курфюрста и почувствовавшего уважение к своей персоне.

Вне себя от ярости, он прибегнул к уже забытому средству. Написал в манистрат жалобу на Эрнести, который «…в высшей степени оскорбил меня в моей должности, попытавшись ослабить и даже свести на нет весь авторитет, коим я, безусловно, должен обладать перед лицом учеников… а ведь оные безответственные его действия — если таковые будут продолжаться — чреваты расстройством богослужения и величайшим упадком церковной музыки…» Эрнести, не оставшись в долгу, обвинил кантора в недобросоветности.

По словам И.Ф. Келера, написавшего «Записки из истории лейпцигской школы»: «… между Бахом и Эрнести произошел раздор, и с тех пор они стали врагами. Бах исполнился ненавистью к тем ученикам, которые всецело отдавались гуманитарным наукам, занимаясь музыкой лишь как побочным делом; Эрнести же стал врагом музыки. Заметив, что кто-либо из учеников упражняется на инструменте, он говорил: “Вы что же, собираетесь пиликать в трактире?”»

Как заманчиво современным любителям музыки рассудить этот спор в пользу Иоганна Себастьяна! Ох уж этот приземленный чиновник, ничего не понимающий в культуре!

Как раз в культуре Эрнести понимал. Являясь гуманистом-просветителем, он думал о будущем для учеников Томасшуле гораздо больше своих предшествеников. Слишком часто мальчики с красивыми голосами, увлекаясь пением в хоре, упускали время и не получали должного образования. Потом, когда голоса ломались, ученики оказывались «у разбитого корыта» — ведь их музыкальное образование тоже ограничивалось одним пением.

Получается, в этом вопросе Бах выступал эгоистом, думающим не о людях, а о хорошо звучащем хоре. Весьма согласуется с его аудиальностью.

Борьба с ректором зашла очень далеко. Бедным ученикам грозила публичная порка, если они вздумают слушаться указаний кантора. Иоганн Себастьян, со своей стороны, требовал у магистрата и консистории запретить ректору вмешиваться в его дела, а заодно избавить кантора от новых «странных школьных порядков».

Как раз в это время шла уже упомянутая «информационная война» против Баха. Кстати, некоторые исследователи объясняют публицистический кураж Шейбе вовсе не местью, а более крупной интригой. По мнению М. Друскина, перо музыкального журналиста мог оплачивать сам Эрнести.

Иоганн Себастьян с головой погрузился в изучение колких статей в свой адрес. Целыми днями обдумывал варианты ответов, не оставлял в покое ритора Бирнбаума, требуя публиковать эти ответы. Эта малоприятная деятельность поглотила композитора целиком. Он даже временно перестал руководить Collegium Musicum.

Завершило «вторую лейпцигскую» войну снова вмешательство Дрездена. Обидчикам предписали оставить в покое «нашего придворного композитора». После этого конфликт сам собою иссяк, а Бах, получив поддержку и подтверждение своего титула, постепенно и вовсе забросил школьные дела. В 1740 году в Томасшуле пригласили преподавателя теории музыки, поскольку кантор перестал являться на занятия. При этом замечаний ему больше делать не осмеливались. Спустили на тормозах даже неявку на обязательное и торжественное мероприятие — введение в должность нового проректора. В рядовых богослужениях композитор тоже участвовал все реже, сваливая эту обязанность на помощников.

Хотелось бы написать: освободившись от рутины, он целиком отдался творчеству, но это не так. С началом 1740-х Бах сочинял все реже. На церковных праздниках и городских торжествах исполнялись его старые кантаты. Даже к служебному рвению во славу своего защитника-курфюрста он заметно поостыл и уже не посылал нот к каждому придворному событию, как бывало в 30-х годах. Последнее сочинение для Фридриха Августа II появилось в 1742 году.

В то же время Иоганн Себастьян охотно давал органные концерты и ездил на экспертизы инструментов.

Явная смена акцентов имела под собой несколько причин. Шум, поднятый в печати, поставил под сомнение его композиторское мастерство. Защита курфюрста положила конец распрям, но не могла улучшить репутацию Баха-композитора в музыкальном мире. Возможно, осадок, оставшийся от этой истории, не давал ему сочинять с прежним вдохновением. Например, С. Рахманинов после провала своей Первой симфонии не сочинял три года и, по собственному замечанию, «…был подобен человеку, которого хватил удар и у которого на долгое время отнялись и голова и руки…» [33].

Те, кто считает Баха карьеристом, могут принять противоположную версию: достигнув уважаемого положения в обществе и преобретя желанный придворный титул, Иоганн Себастьян утратил основную мотивацию к написанию музыки.

Имелась еще одна причина — самая простая и неумолимая. Мне она кажется наиболее существенной. Бах начал слепнуть. Он страдал близорукостью с ранних лет и, несмотря на недуг, постоянно заставлял свои глаза работать, переписывая бесконечное количество нот. С началом 40-х состояние его зрения стало критическим. Он почти перестал видеть и начал испытывать сильные головные боли при малейших попытках напряжения. Физический недуг заставил его изменить свою жизнь. Теперь уединению в «творильне» он предпочитал отдых в полутемной комнате. Оттого и забросил руководство хором — там требовалось хоть изредка заглядывать в ноты. А органные концерты и экспертизы он при желании мог проводить и с закрытыми глазами.

От тоски его спасали ученики и домашние. По словам Филиппа Эммануэля, отцовский дом «своею оживленностью напоминал голубятню». Атмосфера была теплой, хоть и суетной. Такой вывод можно сделать, почитав письма Иоганна Элиаса Баха, двоюродного брата нашего героя. Этот человек четыре года (с 1738-го по 1742-й) учился в Лейпцигском университете. Все это время он жил в доме Иоганна Себастьяна, исполняя обязанности гувернера младших сыновей.

Отношение Баха к родственнику кажется довольно неласковым. Он не только заставляет бедного студента отрабатывать жилье, но даже заключает с ним жесткий контракт, будто с чужим наемным работником. Элиас не может наняться в другое место, так как: «…согласно контракту, заключенному мною с двоюродным братом, с теперешней моей должности я мог бы уйти только в том случае, если предупредил об этом за четверть года вперед».

На самом деле студенту нравилась служба в доме двоюродного брата. Иначе бы он не просил свою сестру прислать ему с возчиком 10–12 пинт сладкого муската, «потому что мне хочется доставить хоть маленькую радость моему двоюродному брату, ведь я уже два года живу в его доме и за это время видел от него много хорошего» [34].

«Хорошее» заключалось не только в выгодных условиях и добром отношении. Иоганн Себастьян давал родственнику уроки игры на клавире, которые впоследствии помогли ему занять место кантора в своем родном городе.

Вернуться к просмотру книги Перейти к Оглавлению Перейти к Примечанию