Князь Николай Борисович Юсупов. Вельможа, дипломат, коллекционер - читать онлайн книгу. Автор: Алексей Буторов cтр.№ 93

В мае 1831 года, незадолго до смерти князя, учителю французского языка Брауре за семь уроков, данных единственной ученице Елизавете Курочкиной, заплатили по 10 рублей 80 копеек за урок.

Вокал преподавали итальянцы Паини и Перотти, а также отечественный «Регент Василий Григорьевич» — тогда традиции православной музыкальной школы позволяли ставить голоса не хуже итальянских вокализов. Соотечественнику, как водится, платили не слишком щедро — 35 рублей за целый месяц. Предполагалось, что Паини одновременно с уроками будет выступать на сцене антрепризы, но Юсупов возражал, справедливо считая итальянца слишком старым. Так что особого преклонения перед заграничными мастерами Николай Борисович явно не испытывал, отнюдь не брезгуя заменять их соотечественниками, если последние обладали необходимой квалификацией.

Обязательными для девушек «Капели» являлись уроки игры на клавикордах, которые давали капельмейстер Шиндлер и музыкант Доминичини. Первый получал три, а второй уже пять рублей за одно занятие. На гуслях же учил играть просто «некий Померанцев». Хорошей школой служило посещение итальянского и русского театров в Москве, где актеры «Капели» набирались сценического опыта и где для них брались две ложи с приставными стульями.

Первоначально танцы в труппе у Николая Борисовича преподавал танцмейстер Иосиф Соломон, также дававший уроки студентам Московского университета, которые тогда обязаны были быть «культурными во всех отношениях». За уроки Соломону ежемесячно платили 60 рублей. Известный московский балетный педагог Иогель занятий у Юсупова, вопреки мнению «воспоминателей», никогда не вел.

10 апреля 1824 года в документах Юсуповского архива впервые упоминается знаменитая французская танцовщица и балетный педагог Фелицата Вирждиния Гюллень-Сор (1805–ок.1860), приглашенная в Россию в 1823 году и оставшаяся здесь до конца дней ^[280]. За один урок ей платили целых 16 рублей 20 копеек. Гюллень-Сор исполняла обязанности не только педагога и балетмейстера, но и художественного руководителя «Капели». Она поставила для Юсуповской труппы несколько балетов, в том числе «Зефир и Флора», «Севильский цирюльник». Гюллень-Сор одновременно танцевала на сцене Большого театра, а позднее преподавала в Московском театральном училище. В 1831–1833 годах она исполняла обязанности не только первой танцовщицы, но и главного балетмейстера московского Большого театра — немыслимое, сказочное и неповторимое сочетание в истории главного театра страны. Среди ее учениц знаменитые русские танцовщицы Е. А. Санковская и Т. С. Карпакова. Балетная труппа Юсупова, как видно, пребывала в надежных и очень профессиональных руках. Часто вместе с наставницей девушки из «Капели» ненадолго уезжали в Архангельское — на отдых или для подготовки торжественных спектаклей-дивертисментов в театре Гонзага, предназначенных для «высоких гостей», принимавшихся князем. Последняя такая поездка состоялась в год смерти Николая Борисовича — 26 июня 1831 года. Последняя же выплата знаменитой балерине непосредственно за обучение труппы датируется 10 сентября 1829 года, после чего, видимо, Гюллень-Сор работала с «Капеллой» лишь эпизодически.

Портрет Гюлень Сор. Рисунок 1830 гг.

Из всего сказанного создается впечатление, что Юсупов не предполагал создавать у себя полноценный театральный коллектив. Вполне профессионально и полно по составу выглядел лишь княжеский оркестр, которым руководил дирижер Филипп Овчаров. В разные годы состав оркестрантов менялся. В 1825 году он состоял из 21 музыканта, на следующий год — 29, в 1830 — из 25, а в 1832 из 23. При оркестре также имелись ученики, которых в 1825 году насчитывалось девять, а в 1830 — пятеро. В 1825 году в составе оркестра было 6 скрипок, 2 виолончели, по одному исполнителю на контрабасе, фаготе, кларнете и литавре, 3 валторны, по две флейты, трубы и два гобоя.

В 1826 году в княжеской капелле имелось всего по пять певцов и певиц, зато балетных танцовщиц числилось целых 16. Во времена Юсупова мужской танец был еще совсем неразвит, и сведений о танцовщиках найти не удалось. Имевшимся составом вполне можно было дать полноценный балетный спектакль. В 1831 году в театре имелось 5 балетных солисток, 6 девиц в кордебалете и 12 балетных учениц.

Известны имена некоторых наиболее заметных артисток Юсуповской труппы. Певица Елизавета Курочкина, Авдотья Рабутовская «на фортепиано играет», Анна Рабутовская и Авдотья Курочкина — танцовщицы, Наталья Иванова, Матрена Щедрина, Пелагея Филатова — солистки, кордебалет из 6 девиц, среди которых и юная Софья Малинкина.

Содержание «крепостной театральной машины» обходилось Юсупову в очень приличную сумму. В 1819 году на театр истрачено 11 263 рубля и семь копеек, в 1823–7801 рубль с полтиной, в 1824–8630 руб., в 1828 — 10 320 рублей и 21 копейка, 1830–8655, а в 1831–5046 руб., с августа уже 1241 руб., ну а уже в январе 1832 года наследник Борис Николаевич свел все расходы до 79 рублей и 54 копеек. Всего же, по подсчетам Н. П. Кашина, за 1818–1832 гг. на «Капель» ушло 95 458 рублей 52 копейки, а вместе с жалованьем, которое выплачивалось актрисам и музыкантам, — 122 500 рублей, то есть в среднем по 9 тысяч рублей в год, что составляло 7-ю часть всех расходов княжеской канцелярии по дворовым людям.

Вероятно, княжеские музыканты частично состояли, по примеру советских времен, «на хозрасчете», для чего выступали на стороне, в Благородном собрании (клубе московского дворянства) и других местах, что служило Юсупову еще одним, пусть и небольшим, но надежным источником дохода. Каждый артист и музыкант труппы получал из княжеской конторы жалованье — от 15 до 35 рублей ассигнациями. Ученикам платили 5–6 рублей. Однако некоторые музыканты в качестве специалистов получали большие суммы. Так, скрипачу ежегодно выплачивалось 60 рублей зарплаты и 36 харчевых. Остальные музыканты, в зависимости от их «категории», имели заработок в 86, 76 и 70 рублей годовых. Из пятерых певчих один получал 76, а остальные по 70 рублей.

«Девушки при театральной капели», согласно «Тетради о расходе денег для театральной капели и птиц», находились на полном содержании барина, то есть работать «на сторону» они не отпускались, а покупки для них делались непосредственно по указанию Юсупова. Дополнительно только девять девушек получали по 5 рублей в месяц «на сахар и чай».

Сохранилось немало сведений о том, с каким вниманием Николай Борисович относился к здоровью своих «актерок». Так, для видной солистки театра Домны Ракитянской во время ее болезни по приказанию князя купили даже специальную ванну ценой в 8 рублей. Всего же на ее лечение оказалось затрачено 146 рублей 91 копейка. Среди княжеских распоряжений встречаются и такие: «Для жилею Дуняше: ножек телячьих, сахару, яиц, молока и духов на 1 руб. 89 коп.». Это перечень покупок для питания Авдотьи Рабутовской. Постоянно делались закупки вина, в том числе и для «примочки ног» — больные суставы и сосуды «верный спутник», профессиональное заболевание большинства балетных и в наши дни. Дабы размять ноги, зимой во дворе дома Николая Борисовича для девушек «Капели» строилась гора, на рынке покупали санки для катания. Для сцены же танцовщицам приобретали стразовые украшения, а для подарков — золотые.