Князь Николай Борисович Юсупов. Вельможа, дипломат, коллекционер - читать онлайн книгу. Автор: Алексей Буторов cтр.№ 67

Собственных крепостных крестьян Николай Борисович еще в детстве начинал готовить к предстоящей работе, посылал учиться. Сохранился реестр учеников с указанием, чему и у кого каждый из них обучается. Такого рода документы постоянно подавались барину на прочтение и утверждение вплоть до его кончины. Учеба тогда давала определенный шанс выйти в люди, даже освободиться от крепостной неволи. Этот путь открывался лишь немногим талантливым представителям русского крестьянства. Понятно, что охватить все поместья системой обучения крестьянских детей Юсупов возможности не имел, но старался систему расширять. У громадного большинства отечественных помещиков крестьяне не имели и этого минимального шанса, — будь ты хоть семи пядей во лбу. Достаточно вспомнить печальные истории жизни многих крепостных художников, музыкантов, актеров, писателей XVIII — 1-й половины XIX веков. С каким трудом освободился от крепостной зависимости знаменитый русский актер Михаил Семенович Щепкин, ставший только под конец жизни членом Московского Английского клуба.

Неизв. художник 2-й половины XVIII в. «Подгулявший крестьянин». 1760–1770 гг. ГТГ.

Юсупов тратил на обучение «…грамоте, ремеслам и науке» своих крепостных немалые средства. Только в 1802 году Московская домовая канцелярия уплатила за обучение 33 человек порядка двух тысяч рублей. Далеко не все в этом деле шло гладко; ученики жили отнюдь не в тепличных условиях, многие болели, умирали от болезней. В апреле 1808 года скончался совсем юный Ефим Корнеев Колесниченков (Колесниченко) — любимый ученик известного архитектора Франческо Кампорези.

Среди многочисленных профессий, которым обучались крепостные мальчики Юсупова, выделяются будущие архитекторы, художники, скульпторы. Они проходили профессиональную подготовку не только у Ф. Кампорези, но и у Н. А. Львова, представителей семьи художников Скотти (художники из этого рода расписывали залы будущего Английского клуба на Тверской), московских скульпторов Кампиони. Ученикам давались знания и в области промышленного производства — ткацкого, стекольного, чулочного, суконного дела. Разумеется, среди учеников находились и десять маленьких музыкантов — будущие оркестранты московской «капели» — оркестра Юсупова. Впрочем, музыкантов чаще насчитывалось значительно больше, а год на год не приходится. К тому же и отсев оказывался велик; для занятия музыкой нужно не только желание, но и способности ^[189].

Вплоть до 1813 года большая часть писем и распоряжений князя Юсупова по хозяйственным делам обращены к Ивану Матвеевичу Щедрину. Барина и крепостного связывали доверительные, вполне человеческие отношения. Юсупов сообщает Щедрину не только свои хозяйственные указания, но и новости, которыми с крепостным вроде бы нет особой надобности делиться. Иван Матвеевич Щедрин, — так обращались к крепостному «начальнику». Надо заметить, что у крепостных в ту пору отчество практически не употреблялось, многие крестьяне и фамилий-то не имели, получив их только в 1861 году, при отмене крепостного права. В обращении же к Щедрину имя и отчество присутствовали постоянно, что свидетельствовало о его высоком социальном статусе.

Иван Матвеев Щедрин-Меньшой, будущий управитель Московской домовой канцелярии, родился между 1753 и 1760 годами, а скончался в сентябре 1813. Его старший двумя годами брат — Иван Большой занимал должность смотрителя «обязанной Ряшской суконной фабрики».

Карьера Щедрина-Меньшого началась на Украине. В 1790-х годах Юсупов отозвал знающего и грамотного крепостного управителя из своей Харьковской канцелярии в Москву, где первоначально назначил его приказчиком Большого московского дома (в Огородниках), а потом управителем всей Московской домовой канцелярией. В 1813 году особым распоряжением князя Щедрин становится ее главноуправляющим. Под конец жизни Иван Михайлович писал о себе: «…сорок лет все… приходы и расходы держал…, отчеты делал и никогда во зло капиталов Его Сиятельства не обращал;… ни… убытков, ни на себя начета так, как у других, не сделал, а оборот годовой последними годами бывал миллионом…» ^[190]. Николай Борисович по всем важным вопросам советовался с Щедриным. Именно Иван Матвеевич вел торг, а потом оформил документы на покупку Архангельского, проявив при этом немалую смекалку в устранении княжеского конкурента из семейства Нарышкиных, желавшего завладеть столь вожделенной вотчиной.

«Крестьяне». Роспись сахарницы. 1-я четверть XIX в. Неизв. завод. Частное собрание. Публикуется впервые.

Со смертью Щедрина, как пишет в своем исследовании В. И. Иванова, «закончился большой, сложный и значимый период в истории Московской домовой канцелярии Юсупова, связанный со становлением и укреплением административно-управленческой системы всего вотчинного хозяйства князей Юсуповых» ^[191].

В 1800 году на службу к Юсупову поступает «из отпущенных вечно на волю дворовых людей» Иван Матвеевич Щербаков. Юсупов предложил бывшему крепостному место управляющего «Ракитянской Економией», то есть приказчика в слободе Ракитной — главном и самом доходном (при хорошей работе) княжеском имении. Он был принят на содержание в 2400 рублей годовых.

Деятельность И. М. Щербакова и нанятого ему в помощь отставного майора Агеева позволила стабилизировать экономическое состояние вотчины, наладить фабричное производство и укрепить крестьянские хозяйства ^[192].

Николай Борисович был очень благодарен Щербакову за понесенные труды. «Главный управляющий Ракитянской канцелярии» И. М. Щербаков как-то получил от Юсупова трогательный подарок, хотя это слово не совсем уместно в данном случае. Еще при княгине Ирине Михайловне Юсуповой, матери Николая Борисовича, в их доме поселилась «немецкой нации Крестина Ивановна Осте», занимавшаяся «деланием чухонского масла и сыров». Ее и крепостного Ивана связывало большое чувство. Соединиться они не могли — иначе бы по закону и Кристина Ивановна стала крепостной.

Уже на склоне лет, когда Щербаков овдовел, у него имелось двое сыновей-подростков, а сам он получил освобождение от крепостной неволи, Юсупов предложил немолодой немке перебраться в Ракитную, дабы наладить там «делание чухонского сыра и масла». За это ей полагался оклад в сто рублей годовых. В мае 1806 года Кристина Ивановна уже жила в слободе Ракитной, но налаживала там не только сырное производство. Не забыла она и личное счастье. Вскоре ее стали величать «Крестина Ивановна Щербакова»… ^[193].