Запретная правда о русских. Два народа - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Буровский cтр.№ 19

Подхватив юбки, Машенька вихрем понеслась разбираться с любимым мальчиком. По отзывам свидетелей, с ее появлением в казарме Кадетского корпуса сделалось исключительно шумно.

– В окно выкинусь! Стеклом зарежусь! – орал пьяный Плещеев, очень жалея себя.

– Кидайся, если дурак! – орала Машенька.

Слушатели тоже хохотали и орали, веселью товарищей не было никакого предела.

Плещеев из окна не выкинулся, и правильно сделал. С Шешковским он счеты не свел – что уже куда хуже. На Машеньке он женился, и от них пошли полчища новых Плещеевых – что самое лучшее в этой истории.

Что характерно – первое непоротое поколение дворян стало и первым образованным поколением. Петр мог сколько угодно строжиться, требуя от дворян хотя бы элементарной грамотности. Одно время он даже запретил венчать неграмотных жениха и невесту. Ну, и многого ли добился? В 1780 году в Пензенской губернии были неграмотны 20 % дворян и почти 50 % дворянок – в основном старшее поколение. К поколению их детей принадлежал и незабвенный Митрофанушка – герой пьесы Фонвизина [14]. Болван Митрофанушка с его вошедшим в анналы «не хочу учиться, хочу жениться» – персонаж откровенно комедийный. По времени создания пьесы (1782) Митрофанушка – примерный современник Плещеева.

Последнее поротое и полуграмотное поколение дворян дожило до начала XIX века и покинуло сей мир в силу естественных причин: вымерло от старости.

Дети и внуки этих людей уже были по крайней мере грамотны, а многие и образованны. Можно сколько угодно смеяться над людьми, знавшими французский язык лучше русского, но это ведь тоже дворяне первого непоротого поколения.

Знание европейских языков русскому европейцу требовалось для многого – но едва ли не в первую очередь из соображений идеологии: какой же ты европеец без французского и немецкого! Но еще в эпоху Елизаветы, в 1740–1750 годы, иностранцы жаловались на «ужасный французский, который бьет как палкой по уху». Действительно, все эти «фрыштыки на пятьдесят кувертов», «заняться амуром», «делать плезир», «сотворение мемории», «творить баталию» и так далее показывают как раз чудовищно плохое знание языков.

«Смешенье языков, французского с нижегородским» – это из «Горя от ума» А.С. Грибоедова. Тогда же М.Ю. Лермонтов напишет свое:

И предков скушны нам роскошные забавы,

Их добросовестный, ребяческий разврат [15.C. 32].

Как видно, для поэта 1840-х годов деды – как бы немного наивные, забавные в этой наивности полудети. Так же точно, как и в юношеском «Упыре» А.К. Толстого, предки времен войн с турками и Рымникского сражения – забавны. Бабушка главной героини, сожалеющая о старых временах и изменениях мод, помимо всего прочего, персонаж еще и откровенно комедийный [16. C. 7—69].

В те же 1840 годы несколько хулиганящих юнцов – будущий поэт и писатель А.К. Толстой, братья В.М. и А.М. Жемчужниковы – создали Козьму Пруткова. От имени этого вымышленного поэта они написали множество сатирических произведений, в том числе и «Гисторические материалы Федора Кузьмича Пруткова (деда)» [17. C.137–146]. В них они веселились как раз по поводу этих «кувертов» и «баталий». Интонация – какая и подобает внукам, резвящимся над «дедушкой из деревни».

Что делать! Для второго и третьего непоротых и образованных поколений деды, жившие в эпоху «Капитанской дочки», были уже такими патриархальными, милыми и наивными дедушками и бабушками из деревни. В том числе и потому, что второе-третье поколения говорили правильно и по-русски (без «оные на малой бумажке русскими литерами исписавши»), и по-французски.

Сколько было европейцев?

Петр I взошел на престол страны, где жило примерно 11 миллионов человек. «Примерно» – потому что точно никто не считал, не было переписей.

Когда Екатерина II вступала на престол, население Империи составляло примерно 20 миллионов человек. К концу ее царствования… впрочем, тут возникают серьезные противоречия. Н.Я. Эйдельман называет «около сорока миллионов», но в другом месте начинает говорить о «33 с небольшим». С.Г. Пушкарев называет цифру 34 миллиона. В.О. Ключевский ведет речь о 36 миллионах. Дело в том, что и тогда империя не вела переписей всего населения.

Регулярные переписи проводились в США с 1790 года, в Швеции – с 1800-го; в Британии – с 1801-го, в Норвегии – с 1815-го, во Франции – с 1831-го. Но в Российской империи первая (и последняя) перепись состоялась в 1897 году.

Ревизий же было проведено всего десять: 1719, 1744–1745, 1763; 1782; 1795; 1811; 1815; 1833; 1850; 1857-й. Но целью ревизий было не пересчитать и переписать все население, а выявить «ревизские души»: податное мужское население. Эти души включали в списки – ревизские сказки, и каждая ревизская душа считалась наличной, даже в случае смерти, до следующей ревизии (именно эти-то «мертвые души» и скупал Чичиков).

Но ревизии не проводились в Польше, Закавказье и Финляндии.

Ревизиями не охватывались дворяне, чиновники, наличный состав армии и флота, а также неподатные: отставные солдаты, ямщики, духовенство.

Старообрядцы, относившиеся к переписям агрессивно, как к попытке антихриста наложить на них диавольскую печать. Эти старались вообще никаких сведений о своем числе «антихристу» не сообщать.

В ходе ревизий учитывались только мужские души, и численность населения теперь устанавливается приблизительно, простым умножением на два. Но и число ревизских душ по V ревизии 1795 года Н.Я. Эйдельман называет 18,7 миллиона, а С.Г. Пушкарев и В.О. Ключевский – 16,7 миллиона. Даже эти «податные» души империя знала весьма приблизительно.

Мораль? Ни современные ученые не знают, ни правительство Российской империи не знало тогда, сколько же людей жило в России в XVIII веке. Оценки колеблются от 33 до 40 миллионов, а для получения точных данных нужно не только изобрести «машину времени» и «полететь» на ней в прошлое, но и организовать в Российской империи вполне современную перепись населения…

Из 34–40 миллионов треть жила в Нечерноземье – в историческом центре Великороссии, 10–12 миллионов душ – население присоединенной только что Западной Руси – современных Украины и Белоруссии; не менее 3 миллионов – население черноземной полосы, вообще-то мало освоенной из-за набегов татар. Эти набеги кончились только в 1780 году, с покорением Крыма, и русские не успели освоить черноземные лесостепи и степи. Во всей Сибири от Урала до Америки, на территории Тобольского и Иркутского генерал-губернаторств – примерно 1 миллион человек, не больше. Еще меньше на новых землях в Причерноморье, в Крыму – к 1800 году порядка 200 тысяч человек.

Из всего этого населения только 5 %, 700 тысяч, ревизских душ живет в городах, коих при «матушке Екатерине» насчитывается 610. Из менее чем 2 миллионов городского населения не больше 50 тысяч записаны в купечество. Остальные – мещане, такие же нищие и бесправные, как и крестьянство.

Деревень побольше – примерно 100 000, и получается, что в среднем в деревне живет по 300–340 человек. На юге и западе деревни побольше, с населением человек в 500, в 1000, и встречаются почаще. А Север и Сибирь совсем малолюдные, глухие, там много деревень с числом жителей в 20, в 30 человек.