Елена Блаватская. Интервью из Шамбалы - читать онлайн книгу. Автор: Анна Бурдина cтр.№ 77

читать книги онлайн бесплатно
 
 

Онлайн книга - Елена Блаватская. Интервью из Шамбалы | Автор книги - Анна Бурдина

Cтраница 77
читать онлайн книги бесплатно

Если вглядеться в рукописи Елены, написанные в разное время, то можно заметить большие различия. Почерк обычно определяет особенности характера, состояния души и настроения человека. Олкотт тоже заметил, что один из почерков Елены «…был мелкий, но простой; еще один – отчетливый и свободный; другой – простой, среднего размера и очень четкий; следующий – быстрый и неразборчивый со странными иностранными буквами. Все эти стили почерка были связаны с огромнейшими различиями в ее английском языке. Иногда мне приходилось делать по нескольку исправлений на каждой строчке, в других случаях, просматривая целые страницы, я едва ли находил всего одну ошибку. Самыми лучшими были рукописи, написанные для нее, когда она спала. Тому пример – начало главы о цивилизации древнего Египта. Как обычно, мы закончили в два часа ночи, оба очень уставшие, предвкушая перекур и последнюю беседу перед сном. На следующее утро, когда я спустился к завтраку, она показала мне целую кипу, по крайней мере 30–40 страниц рукописи, написанных прекрасным почерком. Она сказала, что все это было написано для нее Учителем, имя которого, в отличие от других, никогда не упоминалось. Эти страницы были совершенны во всех отношениях и пошли в печать без исправлений.

Е.П.Б. служила как бы инструментом, распределившим весь материал, контролировавшим его форму, оттенки, выразительность, тем самым наложив отпечаток собственного стиля. Различные владельцы ее тела, которые подселялись в нее, только изменяли ее привычный почерк, но не писали своим собственным; таким образом, используя ее мозг, они вынуждены были позволять ей окрашивать их мысли и располагать слова в определенном порядке. Подобно тому, как дневной свет, проникая сквозь окна храма, приобретает оттенки цветного стекла, так и мысли, переданные через мозг ЕЛ.Б., изменялись выработанным ею литературным стилем и способом их выражения».

Своей сестре она писала по этому поводу: «Ты спрашиваешь, может ли он вселяться в других людей, так же как в меня. Точно я не знаю, но кое-что мне известно совершенно определенно: что человеческая душа (его настоящая живая душа) совершенно свободна от остального организма; что эта душа не приклеена к физическим внутренностям; и что эта душа, которая находится во всем живом, начиная с инфузории и кончая слоном, отличается от своего физического двойника только тем, что, обладая бессмертием, она способна к самостоятельным и независимым действиям. Если его душа непосвященного профана, она проявляет себя во время его сна; душа посвященного адепта проявляется в любой нужный ему момент, подчиняясь его воле. Постарайся усвоить это и тогда многое станет тебе ясно».

Любопытно, что каждое изменение в рукописи Е.П.Б., которое отметил Олкотт, происходило либо после того, как она на какой-то момент выходила из комнаты, либо когда она входила в транс или абстрактное состояние, и ее взгляд был безжизненно направлен в пространство. «Также имели место отчетливые изменения в ее индивидуальности, скорее, в ее личных особенностях, в походке, в голосе, в манерах и более того – в ее нраве… Она выходила из комнаты одним человеком, а возвращалась другим. Но менялось не физическое тело, а особенности ее движений, речи и манер, ментальная ясность, взгляд на вещи, английская орфография, а главное – очень менялось ее настроение…»

Олкотт заметил, что когда Елена была в раздражительном состоянии, редко кто занимал ее тело, за исключением Учителя – духовного наставника и опекуна, чья железная воля была сильнее ее. Кроткие философы-исполнители, по его мнению, в такое время предпочитали держаться в стороне.

«Случалось, что "замещение" происходило в тот момент, когда кто-то из присутствующих что-то говорил, – писал он. – Неожиданно Елена замолкала и, извинившись, выходила из комнаты, но вскоре возвращалась, осматривалась, как человек, впервые попавший в незнакомую комнату, скручивала себе свежую сигарету и говорила что-то, не имеющее ни малейшего отношения к предыдущему разговору. Кто-то из присутствующих, желая вернуть ее к обсуждаемому ранее предмету, любезно просил пояснить. Она смущалась, потеряв нить разговора, или начинала говорить совершенно о другом, а если ей делали замечание, то раздражалась, применяя при этом самые крепкие выражения».

Позже Олкотту объяснили, что «требуется некоторое время после вхождения в живое тело для соединения чьего-то сознания с мозговой памятью предыдущего владельца. Если кто-то пытается продолжить беседу до того, как произойдет это соединение, то возможны ошибки, подобные вышеуказанным. Кто-то выходящий говорил: "Я должен оставить эту мысль в уме, чтобы мой последователь смог найти ее там", или кто-то входящий, дружески поприветствовав меня, спрашивал, каков был предмет обсуждения перед изменением».

Не правда ли, подобная передача информации напоминает действие современного компьютера, который находит информацию на разных страницах сайтах, совмещает ее, адаптирует к оригинальному тексту и запоминает нужные страницы с мыслями, которые следует не забыть.

Наблюдая разные образы, которые воплощались в Елене при работе над «Изидой», Олкотт даже научился их различать и придумал им имена. Этими именами они с Еленой пользовались, когда их помощники отсутствовали.

«Они часто приветствовали меня низким поклоном или дружеским прощальным кивком, выходя из комнаты перед очередным изменением, – вспоминал Олкотт. – Один из них носил большую бороду, длинные усы, закрученные на раджпутский манер, переходящие в бакенбарды. У него была привычка теребить усы в минуты глубокой задумчивости. Он это делал механически и бессознательно. Временами личность Елены исчезала, и она становилась "кем-то другим". Я наблюдал, как она с отрешенным видом разглаживала и закручивала несуществующие у нее усы, пока мой пристальный взгляд не выводил ее из этого состояния. Тогда она быстро убирала руку от лица и продолжала свою писательскую работу. <…>

Следующим был некто, кто не любил английский язык настолько, что не желал разговаривать ни на каком другом языке, кроме французского. У него был прекрасный артистический талант и страстное увлечение всякими механическими изобретениями. Время от времени приходил другой. Он сидел, небрежно чертил что-то карандашом, сочинял дюжины сланцев, содержащих и возвышенные идеи, и юмористические строки. Итак, каждый из них имел свои отличительные особенности так же, как все наши обычные знакомые и друзья. Иногда они беседовали со мной друг о друге, как говорят друзья о своих знакомых, поэтому я узнал о некоторых их личных историях».

Как-то раз вечером, перед тем как пойти спать, сидя у камина за прощальной ночной сигаретой, Олкотт сказал Елене:

– Сегодня, пока вы выходили, я поговорил с вашим заместителем, венгерским адептом, которого вы на меня оставили.

– И что он такого интересного сказал, чего я не знаю? – поинтересовалась Елена.

– Он убавил газ в светильнике, стоящем на столе. Спрашиваю, зачем? Отвечает, что свет это физическая сила. Попадая в глаза незанятого тела, он встречает препятствие, отражаясь, наносит удар и травмирует астральную душу временного владельца. Этим ударом он может быть вытолкнут. При этом возможен даже паралич незанятого тела. При вхождении в тело должны быть соблюдены исключительные предосторожности. Полное слияние не происходит, пока не будут соответствовать их кровообращение, дыхание и тому подобное. Тем не менее даже на больших расстояниях существует эта тесная связь.

Вернуться к просмотру книги Перейти к Оглавлению