Тайна Магдалины - читать онлайн книгу. Автор: Кэтлин Макгоуэн cтр.№ 104

Великая Мария и две старшие Марии находились в доме, но Марфы там не было. Она отправилась искать Магдалину и детей, не зная, что они вернулись домой. Марии Магдалине выпала трудная задача передать утренние события матери Исы. Великая Мария кивнула, слезы наполнили ее постаревшие глаза, которые хранили в себе столько мудрости и сострадания:

— Он видел это много лет назад. Мы оба видели, — сказала она наконец.

Женщины приняли решение выйти в толпу в Иерусалиме. Они найдут Марфу и убедятся, что Иоанн и Фамарь находятся в безопасности — а потом они найдут Ису. Если его должны приговорить и распять сегодня, они не оставят его. Мария обещала. Он просил о том, чтобы только она и его мать были с ним в эти последние часы.

Когда они были готовы покинуть дом, Великая Мария подошла к своей невестке, держа в руках ярко-красное покрывало их ранга. Она вручила его Марии Магдалине.

— Надень это, дочь моя. Ты — назареянка и царица, сейчас более чем когда-либо.

Медленно кивнув, Мария Магдалина взяла длинное красное покрывало и обернула его вокруг своего тела, полностью осознавая, что ее жизнь на земле больше никогда не будет прежней.

«Распни его! Распни его!» Крик толпы нарастал. Пилат наблюдал за этим со смешанным чувством беспомощности и отвращения. Ужасное избиение назарея их не удовлетворило. На самом деле, это только привело толпу в еще большее неистовство, с которым они призывали к смерти узника. Один человек вышел вперед, неся корону, сплетенную из веток терна. Он швырнул ее Исе, который еще был распростерт на столбе для бичевания, спина его была открыта лучам утреннего солнца.

— Вот твой венец, если ты царь, — выкрикнул этот человек под насмешки толпы.

Претор развязал Ису и пытался отвести его от столба, когда Лонгин поднял терновый венец и безжалостно нахлобучил на голову Исы. Шипы вонзились в его голову и лоб, кровь, смешанная с потом, заливала глаза, а враждебно настроенная толпа криками выражала свое одобрение.

— Хватит, Лонгин! — прорычал Претор своему напарнику.

Лонгин засмеялся, грубо и злобно:

— Ты становишься слишком мягким. — Он плюнул под ноги Претору. — Ты не проявил никакого усердия в бичевании этого Царя Иудейского.

Когда Претор ответил, его голос прозвучал так убийственно, что дрожь пробежала по спине закаленного Лонгина:

— Только тронь его еще раз, — сказал Претор, — и я украшу тебя шрамом на другой щеке.

Пилат шагнул между ними, ощущая реальную опасность столкновения между его собственными людьми. Он не мог этого допустить, только не сегодня. Что эти двое собираются сделать друг с другом позднее, вдали от взглядов толпы — это одно, но он должен взять ситуацию под контроль сейчас, пока не стало еще хуже. Прокуратор поднял вверх руки, обращаясь к толпе:

— Се человек, — сказал Пилат. — Человек, я говорю. Но я не думаю, что он царь. Я никакой вины не нахожу в нем, и он был наказан бичеванием по римскому закону. Нам больше нечего здесь делать.

— Распни его! Распни его! — монотонно повторяла толпа, снова и снова, как будто декламируя этот призыв по чьей-то указке. Пилат был в ярости от этой манипуляции толпой и от положения, в котором он оказался из-за этого.

Положив руку на плечо Исе, он склонился над ним, чтобы сказать:

— Послушай меня, Назарей, — сказал он тихо. — Это твой последний шанс спасти себя. Я спрашиваю тебя: ты Царь Иудейский? Если ты скажешь «нет», у меня нет оснований распять тебя по римскому закону. У меня есть власть отпустить тебя. — Последняя фраза была произнесена с крайней настойчивостью.

Иса минуту смотрел на Пилата.

«Скажи это, будь ты проклят! Скажи это!»

Как будто Иса прочитал мысли Понтия Пилата. Он ответил шепотом:

— Я не могу облегчить для тебя эту ношу. Наши судьбы предопределены, но сейчас ты должен выбрать себе господина.

Напряжение в толпе росло по мере того, как другие крики прозвенели в мозгу Понтия Пилата. Это были крики в пользу Назарея, их было много. Но их заглушали кровожадные вопли наемников, которым щедро заплатили, чтобы они сегодня выполнили свою задачу. Нервы Пилата были натянуты, как тетива, и перед ним на одной чаше весов лежали его обязанности, его честолюбивые помыслы, его философия и его семья, а на другой — этот измученный Назарей. Окрик слева заставил его вздрогнуть, он поднял глаза вверх и увидел представителя Ирода, тетрарха Галилеи.

— Что такое? — рявкнул на него Пилат.

Этот человек вручил Пилату свиток с печатью Ирода. Прокуратор сломал печать и прочитал свиток.

«Реши дело с этим назареем немедленно, ибо я должен рано утром уехать в Рим, зная, что могу предоставить Цезарю подробный доклад о том, как ты справляешься с угрозами Его Императорскому Величеству».

Для Понтия Пилата это был последний удар. Он перечитал свиток и увидел, что тот испачкан кровью — кровью назарея, которая покрывала руки Пилата. Он подозвал раба, и ему принесли серебряный таз с водой. Пилат погрузил руки в воду и потер их, стараясь, чтобы никто не заметил, что вода покраснела от крови узника, стоявшего перед ним.

— Я умываю свои руки от крови этого человека! — крикнул он толпе. — Распну вашего царя, если на то ваша воля. — Он отвернулся, ни разу не взглянув на Ису, и стремительно удалился в Крепость Антония.

Но для Пилата это было еще не все. Несколько минут спустя к нему пришел Каиафа в сопровождении нескольких людей из Храма.

— Разве я недостаточно сделал для вас сегодня? — накинулся на священника Пилат.

— Почти, ваше превосходительство, — самодовольно улыбнулся Каиафа.

— Что еще вы хотите от меня?

— Есть традиция вешать на кресте знак, надпись, чтобы показать всему свету, какое преступление совершил человек. Мы бы хотели, чтобы вы написали, что он — богохульник.

Пилат приказал принести все необходимое, чтобы сделать надпись на кресте.

— Я напишу, за что я приговорил его, а не то, что вы меня просите. Раз такова традиция.

И он написал аббревиатуру INRI и под ней ее значение — Иса Назарей, Царь Иудейский.

Пилат посмотрел на своего раба:

— Проследи, чтобы это прибили над головой узника на кресте. И пусть писец напишет то же самое на еврейском и арамейском.

Каиафа был ошеломлен.

— Этого нельзя говорить. Если надо, напишите: «Он провозгласил себя Царем Иудейским», так люди будут знать, что мы не почитаем его таковым.

Пилат был сыт по горло этим человеком и его ухищрениями, отныне и навсегда. Он выплеснул злобу в своем ответе:

— Что я написал, то написал.

И он повернулся спиной к Каиафе и остальным, удалившись в тишину своих покоев, где заперся на весь оставшийся день.

Толпа колыхалась и двигалась, как живое существо, вобрав в себя Марию и детей. Она крепко держала за руки Иоанна и Фамарь, стараясь пробиться сквозь толпу в поисках Марфы. Из разговоров в толпе Мария смогла понять, что Ису приговорили, и сейчас он находится на пути к месту казни, к холму Голгофа. Приноровившись к движению толпы, она представляла себе, где сейчас проходит процессия с Исой, которая движется по улице. В ней нарастало отчаяние. Она должна была найти Марфу, убедиться, что дети в безопасности, и провести это последнее время с Исой.