Андрей Тарковский. Жизнь на кресте - читать онлайн книгу. Автор: Людмила Бояджиева cтр.№ 30

В роли «сводника», подсунувшего ненавистному Тарковскому смертоносное оружие под видом помощницы, оказался «Мосфильм». Лариса Кизилова носила фамилию прежнего мужа, от которого имела пятилетнюю дочь. Лариса — женщина из простых. Внешность — совершенный идеал Тарковского. На фото поражает сходство ее с Ирмой Рауш, а также с самой главной женщиной в жизни Тарковского — его матерью. Доверчивый Андрей, конечно же, не мог разглядеть в пылу любовной горячки за прямолинейной лестью Ларисы ее хищную хватку, хитрую, идущую на любые уловки тактику. Тактику завоевания режиссера Тарковского.

— Андрей Арсеньевич, вам толпу на Голгофу готовить? — деловито осведомлялась Кизилова, хотя и не думала предпринимать каких-либо усилий по организации съемок. Достаточно голубых глаз с тяжелыми от туши ресницами, мохеровой шапочки типа «чулок», под которую убраны светлые, не слишком роскошные для «свободного полета» волосы. А главное, достаточно того, что происходит у них ночами в номере Андрея. Строгое «вы» останется в их отношениях на всю жизнь, как и магическое действие секса.

Крупная голубоглазая блондинка деревенского сложения и зажигательного русского темперамента в смысле «выпить — погулять — сплясать», Лариса обожала праздники и умела их устраивать. Ее цель — окончательное завоевание Тарковского, изоляция его от жены и друзей, имевших на него хоть какое-то влияние и напоминавших о прошлой жизни. Методы просты — постель, в которой она была многоопытна, льстивые речи, превозносящие гениальность Андрея в виде обязательных тостов во время застолий и в обыденном общении с членами группы.

Во владимирской гостинице, где живут члены съемочной группы, Лариса мгновенно занимает командное положение. Типичная «генеральша» по размаху влияния на «подчиненных», она везде найдет входы и выходы, сумеет организовать «праздник», наврать с три короба, оговорить нежелательного человека из окружения Андрея. Она, с пафосом превозносившая исключительную гениальность каждого шага Тарковского, внушала съемочной группе чувство причастности к великому событию и осознание собственной значимости.

Вместе с ней в комнате живет Оля Суркова — прибывшая из Москвы практикантка, дочка известного критика, возглавлявшего в те годы сценарно-редакционную коллегию Комитета по кинематографии. Именно она станет доверенным лицом и соавтором Андрея. Она напишет после его смерти книгу, рассказывающую о долгих годах содружества с Тарковскими, о преклонении перед маэстро и постигшем ее разочаровании.

Тогда, на съемках «Рублева», Лариса приблизила к себе Ольгу, превратив доверчивую девушку в союзницу своей борьбы за Тарковского.

Лариса Павловна передала Ольге часть своей работы по организации массовок и питания маэстро на площадке — подачу ему бутербродов, приготовленных собственноручно. Сама же в это время успевала сбегать на базар и закупить продукты. А потом, на незаконно пронесенной в номер плитке, готовила ароматные борщи и пышные котлеты. Администрация гостиницы, подкупленная Ларисой, закрывала глаза на недозволенные пиршества и позволяла ей создавать для Андрея особые условия. В то время, когда после съемок на февральских морозах вся съемочная группа вынуждена была идти в гостиничный ресторан, Андрей, Толя Солоницын и Оля Суркова направлялись в номер, где их ждал щедро накрытый Ларисой стол. Эта женщина виртуозно устраивала и поддерживала градус застолья — ели, пили и говорили на подъеме настроения чуть ли не до утра. Возвышенные тосты, чтение стихов. В обязательную программу входили проникновенные высказывания Ларисы о счастье работы с великим режиссером Тарковским. Андрей, вдохновленный выпитым и обществом возлюбленной, непременно читал стихи отца и особенно часто пастернаковское «Свидание», вкладывая в каждое слово свое отношение к Ларисе:

…Беспомощный в быту и в деловых вопросах, он полагал, что обрел в лице Ларисы самоотверженную русскую женщину — помощницу и заступницу. А Ирма, как ежедневно он слышал от Ларисы, совершенно не любила мужа и отличалась всеми оскорбляющими его чистоту и достоинство женскими недостатками. Вердикт не подлежал обсуждению: Ирму с ее сынишкой Арсением надо убрать подальше.

Когда на съемки приехала Ирма, ужины из номера Ларисы перенеслись в ресторан. Навив и рассыпав по плечам жидкие блондинистые волосы, громко хохоча и ощущая себя королевой бала, Лариса выходила в ресторан, окруженная свитой мужчин из съемочной группы. Там сидел с женой Андрей. Вся ресторанная обслуга, знавшая Ларису, приветствовала ее появление. Начинал греметь оркестр, и она выходила отплясывать — всегда одна в центре круга под восторженные хлопки окружающих.

«Буря смешала землю с небом…» — повторялся для Ларисы Павловны ее любимый шлягер.

Она рассказывала всем, что была примой в училище при Большом театре и соперничала с Плисецкой, но болезнь сердца заставила ее бросить балет. Врала Лариса с лету и вдохновенно: папа — адмирал, мама — модельер. Никому не приходило в голову, что для балерины она явно крупновата.

Андрей, сидевший за столиком с женой, буквально сходил с ума, глядя на вытанцовывающую королеву. Сгорая от ревности и сильно выпив, он однажды раздавил в кулаке стакан так, что осколки впились в ладонь. Говорили и про то, как в очередном таком приступе он стал сдирать ресторанные шторы.

В самом деле, было очевидно, что чувство у Тарковского к Ларисе столь острое, что без нее он не может работать. Стоило Кизиловой отлучиться по делам в Москву, как директору фильма Тамаре Огородниковой приходилось разыскивать ее и просить немедля приехать: Андрею Арсеньевичу плохо.

Из лихих поступков влюбленного запомнился и такой, напугавший всю труппу. Однажды, увидев пасущихся лошадей, он лихо оседлал черного жеребца. Тут же был сброшен. С ногой, застрявшей в стремени, лошадь несла его по полю. Голова колотилась о землю. Конь поднялся на дыбы и нога высвободилась. Но Андрею еще долго пришлось хромать — копыто пробило мышцу. Да и ощущение в голове после тряски на камнях было не лучшее. Кто знает, не послала ли судьба того черного жеребца, дабы заронить в тело молодого здорового мужчины семя болезни? Нам не дано знать тайных ходов фатума, плетущего свои невидимые сети.

3

Пружинистая легкость Тарковского, как бы звенящего от напряженности, передавалась всем.

Работа над фильмом опьяняла — было очевидно, что Тарковский снимает необычный фильм, что каждый снятый кадр — залог грядущего успеха. Выкладываясь до конца, все жили ожиданием грядущего триумфа, ведь на их глазах рождалось чудо.

Тарковским владела неотвязная идея: подтвердить успех своих первых фильмов следующей бесспорной победой. А значит — надо работать с удвоенной силой, генерируя все новые идеи.