Иван III - читать онлайн книгу. Автор: Николай Борисов cтр.№ 76

Воспользовавшись услугами Москвы в борьбе с Орденом, псковичи забыли известную истину о том, что бесплатный сыр бывает только в мышеловке. И плата за визит князя Холмского оказалась гораздо выше, чем они предполагали. Весной 1474 года псковичи отправили в Москву Григория Бородина с благодарностью Ивану III за военную помощь. Летопись не сообщает размеров подношений, которые отвез в Москву псковский порученец, а также содержания грамоты, которую он должен был вручить великому князю. Однако известно, что Иван III выказал сильное неудовольствие тем, что псковичи присылают к нему в качестве послов людей столь низкого социального статуса. Вероятно, и размеры подношений показались Ивану слишком скромными. Вместо ответа гонец Бородин привез во Псков «нелюбовь и гнев от великого князя до своей отчины до всего Пскова». Вскоре псковичи отправили новое, более представительное и более богатое посольство в Москву. Но и оно было принято не лучше первого. «И князь великой послов псковскых с подворья спровадил, на очи не пустил, ни дару не принял; и они, стояв 5 дней шатром на поли, и без ответа ко Пскову приехали» (41, 198). Лишь третье посольство в августе-сентябре 1474 года было встречено благосклонно. Принят был и скромный дар псковичей великому князю — 150 рублей серебром. Однако добродушие государя оказалось для Пскова не многим лучше его гнева. Условием примирения стал отказ псковичей от некоторых привилегий, закрепленных в договорах с прежними великими князьями. Именно так поставил вопрос вернувшийся во Псков московский наместник князь Ярослав Васильевич Оболенский. Возмущенные псковичи отправились с жалобой на князя в Москву. Однако это были пустые хлопоты: Ярослав всего лишь исполнял инструкции своего патрона. Понятно, что Иван холодно принял псковских просителей и ответил так: «И вы бы есте то все князю Ярославу ослобонили (уступили. — Н. Б.), чего в вас ныне просить» (41, 199). Не удовлетворенные таким исходом дела, псковичи весной 1475 года отправили в Москву еще одно посольство с решительной декларацией: «Чего в нас ныне Ярослав князь просит, а не по нашим старинам, ино нам в том не мощно жити» (41, 199). Великий князь ответил уклончиво: обещал прислать во Псков своего боярина для изучения вопроса на месте.

Дело получило дальнейшее развитие осенью 1475 года, когда Иван III приезжал в Новгород. Псковичи, воспользовавшись случаем, отправили к нему своих послов с дарами и просьбой отменить налоговые нововведения князя Ярослава Оболенского. В ответ Иван отправил во Псков в качестве следователей двух своих бояр. Те, разумеется, решили спор в пользу князя Ярослава. Сломленные московским упрямством и московской волокитой, псковичи сдались и выплатили Ярославу требуемые им суммы. Потеряв надежду отстоять свою правду, они все же отправили к Ивану еще одно посольство с жалобой на несправедливый суд. На сей раз великий князь «утешил» псковичей еще одной сентенцией, отчасти похожей на угрозу: «…А кого ни к вам о своих делех прислю, и вы бы есте мене слушали, а ему верили, как и мне великому князю и моей грамоте» (41, 202).

Истратив на описание первого похода Ивана III на Новгород по 5—10 страниц драгоценного пергамена, московские летописцы, словно пресытившись, на несколько лет теряют к Новгороду всякий интерес. Они пристально следят за чисто московскими делами: войной с татарами, вторым браком великого князя, началом строительства нового Успенского собора, частыми и опустошительными пожарами. Внимание к новгородским делам возрождается лишь в связи с поездкой Ивана на Волхов в конце 1475 — начале 1476 года.

Этот приезд великого князя в Новгород «миром» напоминает такой же мирный поход на Волхов Василия Темного в 1460 году. Как первый, так и второй состоялись через четыре года после успешной военной акции против «вольных новгородцев». Однако Иван III, судя по всему, чувствовал себя в Новгороде гораздо увереннее, чем его отец. И если князь Василий ехал под предлогом богомолья местным святыням, то его сын явился в Новгород как грозный судья…

В воскресенье 22 октября 1475 года Иван III в сопровождении войска и многочисленной свиты выехал из Москвы. Вместо себя он оставил в столице своего 17-летнего сына Ивана Молодого.

(Новгородский поход 1475–1476 годов тщательно описан в московских летописях. Указано множество подробностей: точные даты событий, имена новгородских просителей, списки поднесенных даров, названия станов, где останавливался Иван III. Исследователи полагают, что кто-то из придворных по поручению великого князя вел своего рода дневник похода, использованный позднее в летописной работе. Такое предположение вполне правдоподобно и соответствует «духу времени». Для эпохи Ивана III характерно резкое расширение сферы деятельности московской администрации, что потребовало создания достаточно развитого аппарата власти: великокняжеской канцелярии, ведущей текущую документацию, органов центрального управления — прообразов будущих приказов.)

26 октября великий князь пировал у своего брата Бориса на Волоке Дамском. Оттуда торная дорога шла на север, в Тверскую землю. Из Твери Иван отправился в Торжок и прибыл туда в среду 1 ноября. К этому времени Торжок уже фактически перешел под власть Москвы. Дальнейший путь великого князя лежал на Вышний Волочек, где сближались верховья рек Тверцы и Меты. Там его уже ждали первые новгородцы, принесшие жалобы на притеснения со стороны своих бояр. В то время как одни спешили принести жалобы, другие, предчувствуя недоброе, торопились задобрить великого князя дарами («поминками») и изъявлениями преданности. Первым ритуальным подарком знатному гостю служили бочка или мех доброго заморского вина. Сам владыка Феофил прислал Ивану III в подарок «две бочки вина, краснаго едина, а белого другая» (27, 314).

Князь Иван, случалось, выпивал весьма крепко. Австрийский посол Сигизмунд Герберштейн, посетивший Москву лет через десять после его кончины, рассказывал со слов придворных, что старый государь порою так основательно нагружался за столом, что тут же и засыпал, уронив голову на руки. Вероятно, эти сцены были более характерны для последних лет его правления, очень тяжелых для Ивана в личном плане. Так или иначе, но разума своего наш герой не пропивал никогда…

Нарочито медленно — словно грозовая туча — приближался к Новгороду великокняжеский двор. Пробираясь по первопутку через лесные дебри Валдая, через скованные первыми морозами болота, которыми так богат бассейн Меты, Иван словно наслаждался этим странствием. Путь его лежал через его «вотчину», в которой он был теперь верховным судьей и устроителем. Князь явно не спешил. Он часто останавливался, преодолевая за день всего лишь 15–20 верст. И на каждом погосте, на каждом стане все новые и новые просители искали доступа к государю. Кажется, вся Новгородская земля вскипела тогда страхом и надеждой.

21 ноября, когда отмечалось Введение во храм Пресвятой Богородицы, — один из двенадцати главнейших церковных праздников, Иван III прибыл наконец в Новгород. Возможно, это был его первый визит в древний город. Конечно, ему не терпелось увидеть могучий новгородский Кремль, величавую святую Софию, услышать разноязыкий гомон торжища на Ярославовом дворище. Однако ритуал требовал терпения. Великий князь, не заезжая в центр города, сразу направился на Городище. В этом урочище, расположенном на правом берегу Волхова, верстах в трех выше самого города, издавна размещались занимавшие новгородский стол князья и их наместники. Тут рядом с княжеским дворцом стояла древняя каменная церковь Благовещения, возведенная еще сыном Владимира Мономаха Мстиславом Великим и заново отстроенная сыном Калиты Семеном Гордым. Отстояв службу в этом храме, Иван пообедал в узком кругу бояр и немного отдохнул с дороги.