Герои Первой мировой - читать онлайн книгу. Автор: Вячеслав Бондаренко cтр.№ 42

На рубеже 1915—1916 годов 8-я армия генерала от кавалерии А.А. Брусилова включала в себя следующие соединения: 30-й (командир — генерал-лейтенант А.М. Зайончковский), 32-й (командир — генерал от инфантерии И.И. Федотов), 39-й (командир — генерал от инфантерии С.Ф. Стельницкий), 40-й (командир — генерал-лейтенант С.Н. Дельвиг) армейские корпуса, 4-й (командир — генерал-лейтенант Я.Ф. фон Гилленшмидт) и 5-й (командир — генерал-лейтенант Л.Н. Вельяшев) кавалерийские корпуса. В резерве находился 8-й армейский корпус генерал-лейтенанта В.М. Драгомирова. Этими силами командарм планировал организовать в весеннюю кампанию 1916 года наступление на Луцк. Однако Алексей Алексеевич не подозревал о том, что судьба его круто изменится в ближайшее время…

17 марта 1916 года Высочайшим приказом генерал от кавалерии А.А. Брусилов был назначен главнокомандующим армиями Юго-Западного фронта. Его предшественник на посту главкома Н.И. Иванов зачислялся в распоряжение Ставки. Отчисление Иванова было связано с провалом декабрьского наступления Юго-Западного фронта на реке Стрыпе, где 7-я армия генерала от инфантерии Д.Г. Щербачева потеряла 25 тысяч человек убитыми и ранеными.

Уходить с поста командующего армией Брусилову было трудно — за полтора года он по-настоящему сроднился со своими войсками, познал с ними и радость побед, и горечь Великого отступления. В целом 8-я армия заработала высочайшую боевую репутацию. Однако сам военачальник считал, что заслуги его армии в истории Первой мировой войны были оценены недостаточно, более того, в штабе Юго-Западного фронта к ней относились предвзято. «Я до настоящего времени не могу никак понять такое странное, ничем не объяснимое отношение к моей армии, — вспоминал Брусилов. — В войсках моих ходили чрезвычайно тяжелые пересуды. Мне передавали, что в штабе Юзфронта было обычно выражение: “Брусилов выкрутится”, или: “Пусть выкручивается”. Это, конечно, сплетня, но характерная сплетня». Такое странное положение во многом объяснялось личной неприязнью главкома Юго-Западного фронта Н.И. Иванова к Брусилову. Весной 1915 года Брусилов даже специально приехал к Иванову и прямо поинтересовался, пользуется ли он его доверием и что Иванов имеет против него лично. Не ожидавший такой прямоты Иванов смутился и ушел от ответа, но есть все основания полагать, что он действительно видел в Брусилове своего потенциального преемника на посту главкомфронта и нарочно «нагружал» конкурента и его армию неподъемными задачами.

8-ю армию принял генерал-лейтенант (с 10 июня 1916 года генерал от кавалерии) Алексей Максимович Каледин, который, по мнению Брусилова, «был человеком очень скромным, чрезвычайно молчаливым и даже угрюмым, характера твердого и несколько упрямого, самостоятельного, но ума не обширного, скорее, узкого, что называется, ходил в шорах. Военное дело знал хорошо и любил его. Лично был он храбр и решителен». Впрочем, Каледин, по мнению Брусилова, был отличным начдивом, не более; даже с командованием корпусом он справлялся не вполне. Поэтому сам Алексей Алексеевич хотел видеть на посту командующего «родной» ему 8-й армии генерала от инфантерии Владислава Наполеоновича Клембовско-го. Но Ставка распорядилась по-своему — Клембовский стал начальником штаба Юго-Западного фронта, а 8-ю армию получил Каледин. Впоследствии Брусилов раскаивался в том, что не смог настоять на кандидатуре Клембовского…

Вечером 23 марта в Бердичеве, где размещался штаб фронта, состоялась передача дел от старого главкома новому. Сцена получилась тяжелой: седобородый Иванов плакал навзрыд, искренне не понимая, за что его лишили должности. «Я также не мог ему разъяснить этот вопрос, так как решительно ничего не знал, — вспоминал А.А. Брусилов. — Про дела на фронте мы говорили мало; он мне только сказал, что, по его мнению, никаких наступательных операций мы делать не в состоянии и что единственная цель, которую мы можем себе поставить, это предохранить Юго-Западный край от дальнейшего нашествия противника. В этом я с ним в корне расходился, что и высказал ему, но его мнения упорно не критиковал, находя это излишним; в дальнейшем не он, а уже я имел власть решать образ действий войск Юго-Западного фронта, а потому я нашел излишним огорчать и без того морально расстроенного человека».

24 марта Брусилов впервые предстал в новом качестве перед Верховным главнокомандующим — императором Николаем II, прибывшим в Каменец-Подольск. Император поинтересовался, имеет ли что-либо Брусилов ему доложить.

— Так точно, Ваше величество, я имею доклад, и весьма серьезный, — ответил Алексей Алексеевич. — В штабе фронта я узнал, что мой предшественник категорически донес в Ставку, что войска Юго-Западного фронта не в состоянии наступать, а могут только обороняться. Я лично не согласен с этим мнением. Напротив, я твердо убежден, что ныне вверенные мне армии после нескольких месяцев отдыха и подготовительной работы находятся во всех отношениях в отличном состоянии, обладают высоким боевым духом и к 1 мая будут готовы к наступлению, а потому я настоятельно прошу предоставления мне инициативы действий, конечно, согласованно с остальными фронтами. Если же мнение, что Юго-Западный фронт не в состоянии наступать, превозможет и мое мнение не будет уважено, как главного ответственного лица в этом деле, то в таком случае мое пребывание на посту главнокомандующего не только бесполезно, но и вредно, и в этом случае прошу меня сменить.

«Государя несколько передернуло, вероятно, вследствие столь резкого и категорического моего заявления, тогда как по свойству его характера он был более склонен к положениям нерешительным и неопределенным, — вспоминал Брусилов. — Никогда он не любил ставить точек над i и тем более не любил, чтобы ему преподносили заявления такого характера. Тем не менее он никакого неудовольствия не высказал, а предложил лишь повторить мое заявление на военном совете, который должен был состояться 1 апреля, причем сказал, что он ничего не имеет ни за, ни против и чтобы я на совете сговорился с его начальником штаба и другими главнокомандующими».

Военный совет, о котором упомянул Николай II, состоялся в Могилёве, в Ставке Верховного главнокомандующего. Первое совещание началось в 10.00. В нем приняли участие все главкомы фронтов: Северного — генерал от инфантерии А.Н. Куропаткин, Западного — генерал от инфантерии А.Е. Эверт, новый военный министр генерал от инфантерии

135 Д.С. Шуваев, начальник штаба Верховного главнокомандующего генерал от инфантерии М.В. Алексеев, генерал от артиллерии Н.И. Иванов и полевой генерал-инспектор артиллерии великий князь Сергей Михайлович. На совете решался вопрос — какой из русских фронтов станет основным в кампанию 1916 года.

Первым высказался М.В. Алексеев, заявивший, что главную роль в 1916-м предстоит сыграть Западному фронту, Северному отводится вспомогательная роль, а Юго-Западный должен действовать «строго оборонительно». Такая диспозиция была основана на том, что именно Западный фронт располагал наибольшим численным превосходством над противником. Однако Эверт и Куропаткин хором заявили, что в успех наступления не верят и настаивают на обороне. Пессимизм обоих главкомов объяснялся провалом только что закончившейся Нарочской наступательной операции — отчаянной, но неудачной попытки выбить противника из Белоруссии. Следом слово было предоставлено Брусилову, сидевшему слева от императора.