Лермонтов. Мистический гений - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Бондаренко cтр.№ 67

В заключение этой беседы, удивившей Карамзиных своей продолжительностью, Лермонтов сказал: "Когда я только подумаю, как мы часто здесь встречались!.. Сколько вечеров, проведенных здесь, в этой гостиной, но в разных углах! Я чуждался вас, малодушно поддаваясь враждебным влияниям. Я видел в вас только холодную неприступную красавицу, готов был гордиться, что не подчиняюсь общему здешнему культу, и только накануне отъезда надо было мне разглядеть под этой оболочкой женщину, постигнуть ее обаяние искренности, которое не разбираешь, а признаешь, чтобы унести с собою вечный упрек в близорукости, бесплодное сожаление о даром утраченных часах. Но когда я вернусь, я сумею заслужить прощение и, если не слишком самонадеянна мечта, стать вам когда-нибудь другом. Никто не может помешать посвятить вам всю беззаветную преданность, на которую я чувствую в себе способность".

"Прощать мне вам нечего, — ответила Наталья Николаевна, — но если вам жаль уехать с изменившимся мнением обо мне, то поверьте, что мне отраднее оставаться при этом убеждении".

Ему не суждено было вернуться в Петербург, и когда весть о его трагической смерти дошла до матери, сердце ее болезненно сжалось. Прощальный вечер так наглядно воскрес в ее памяти, что ей показалось, что она потеряла кого-то близкого.

Мне было шестнадцать лет, я с восторгом юности зачитывалась "Героем нашего времени" и все расспрашивала о Лермонтове, о подробностях его жизни и дуэли. Мать мне тогда передала их последнюю встречу и прибавила: "Случалось в жизни, что люди поддавались мне, но я знала, что это было из-за красоты. Этот раз это была победа сердца, и вот чем была она мне дорога. Даже и теперь мне радостно подумать, что он не дурное мнение обо мне унес с собой в могилу"".

Вот так же и по отношению к самому Лермонтову у людей, долгое время чуждающихся его из-за испорченной светской репутации, вдруг наступал момент просветления, и дружеские чувства объединяли ранее сторонившихся друг друга людей.

Не столь часто, как Карамзиных, посещал Михаил Лермонтов и литературный салон Александры Осиповны Смирновой-Россет. Написал он и в ее альбом в 1840 году, во время одной из встреч свое посвящение:

"Софи Карамзина мне раз сказала, — вспоминает Смирнова, — что Лермонтов был обижен, что я ничего ему не сказала об его стихах. Альбом всегда лежал на маленьком столике в моем салоне. Он пришел как-то утром, не застал меня, поднялся вверх, открыл альбом и написал эти стихи" ^[45].

Как видим, были у поэта в Петербурге и верные друзья, и любимые подруги, были поклонники его таланта, были товарищи по военной службе, и всё же они растворялись на шумных многолюдных придворных балах, где царило уже совсем другое настроение, где ценили не талант, не мужество, не честь, а чины и приближенность к императору. Оттуда и шла неприязнь к дерзкому характеру поэта.

Под Новый, 1840 год Лермонтов был на маскарадном балу в Благородном собрании. Присутствовавший там А. И. Тургенев наблюдал, как поэту "не давали покоя, беспрестанно приставали к нему, брали его за руки; одна маска сменялась другою, и он почти не сходил с места и молча слушал их писк, поочередно обращая на них свои сумрачные глаза. Мне тогда же почудилось, — пишет Тургенев, — что я уловил на лице его прекрасное выражение поэтического творчества". В результате написалось вновь возмутившее всех стихотворение "1 января".

Блистали светские красавицы, но не было видно его друзей, офицеров. Дикий русский зверь оказался в нерусской придворной клетке. Как тут было ему не надерзить этим августейшим маскам, притворившись незнанием и мальчишеской наивностью. А наутро, выйдя из клетки, на бумагу сами собой рванулись такие же дерзкие, вольные слова:

Это уже беспощадный суд над всем холодным салонным петербургским обществом, где лишь как редкие вкрапления видны были чистые человеческие души. Но это не простое озлобление, не отчаяние от безнадежности, это борьба пророка с царством тьмы. И пусть пророку всего 25 лет, у пророков нет возраста. Он сам с виду казался одним из них, из этих светских теней, да и вел себя часто согласно правилам света, но сидевшее в нем небесное, божественное поэтическое начало звало на борьбу, вызывало ненависть к самолюбивому, бездушному обществу. И в нем вновь поднималась вся нелюбовь к холодному придворному Петербургу.

Стихотворение это, названное "1 января", он отнес к Краевскому, и оно появилось в первой книжке "Отечественных записок" за 1840 год. В том же январе, под тем же впечатлением пишет он еще одно свое горькое и разящее стихотворение "И скучно и грустно". Оно было опубликовано 20 января в "Литературной газете", которую выпускал тот же Краевский. И вновь он вызвал недовольство государя императора и его верного слуги графа Бенкендорфа. Впрочем, Петербург изначально, с первого же приезда не стал для него близким городом, хотя и прожил Михаил Лермонтов, если сосчитать всё вместе, в этом городе чуть более семи лет. Да и Петербург платил и платит до сих пор ему той же отчужденностью.

До сих пор в городе нет музея Лермонтова, а что творится ныне с единственным уцелевшим домом, где подолгу жили и сам поэт, и его бабушка, на Садовой, 61, любителям поэзии Лермонтова лучше и не знать. Он разрушается на глазах, а ведь именно в этом доме были написаны бессмертные "Смерть Поэта", "Демон", "Герой нашего времени", "Бородино". Ныне в этом заброшенном пустом доме обитают азиатские гастарбайтеры.

Даже если к двухсотлетию и построят на его месте новую гостиницу, оставив исторический фасад здания, будет ли там открыт, наконец, музей? Ведь был же первый в России музей Михаила Лермонтова открыт в здании Николаевского кавалерийского училища, бывшей Школы гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров, где два года учился юнкер Лермонтов, и неплохой музей. Но после октября 1917 года, естественно, кавалеристов прикрыли, а большинство уцелевших материалов лермонтовского музея передали в Пушкинский Дом, где они хранятся и поныне. Готовая музейная экспозиция. Но отдаст ли Пушкинский Дом эти, не им собранные, лермонтовские фонды? Впрочем, может, не будет ни музея, ни дома, который вот-вот рухнет. Стоит дом ныне расселенный, с отключенными инженерными сетями. У кого-то есть коммерческий расчет на то, что он может быть признан аварийным и под этим предлогом снесен. Шикарный участок под застройку! Хотя о мемориальной квартире Лермонтова в этом доме речь шла уже лет тридцать.