Короли диверсий. История диверсионных служб России - читать онлайн книгу. Автор: Михаил Болтунов cтр.№ 49

Это свидетельство доказывает, что диверсионное ремесло имеет столь же глубокие исторические корни, как и военное искусство вообще. А профессия разведчика-диверсанта стара как мир, который не перестает воевать с первых дней своего существования.

Еще в 882 году вещий Олег, спускаясь по Днепру к «граду Киеву», чтобы завоевать его, послал вперед корабль с разведчиками. Посланники выдавали себя за греческих купцов. Они-то и сообщили князьям Аскольду и Диру о посольстве, которое следует в Киев, чтобы подписать договор.

Киевские князья, ничего не подозревавшие, вышли на пристань для встречи послов. Олег сошел на берег, окруженный «купцами». На руках у него был малолетний Игорь. После обмена приветствиями «купцы» Олега внезапно набросились на хозяев и зарубили их, а дружинники захватили Киев.

К сожалению, в древней русской истории не так уж много подобных упоминаний. Ибо само это понятие «разведка», в своем исконном, изначальном смысле, как проведение тайного исследования со специальной целью, складывалось веками.

То же можно сказать и о диверсионной деятельности.

Бесспорно лишь одно: разведывательное и диверсионное искусство развивалось издревле как единое целое, как две фазы общего процесса.

Это сегодня наши «резиденты в отставке» могут посетовать с экранов телевизоров, что, мол, писатели и кинорежиссеры явно грешат перед истиной, перегружая свои произведения излишними погонями, драками, стрельбой.

Что ж, наверное, резиденты правы, многим из них, проработавшим не один год за границей, так и не пришлось обнажить свое оружие. Мир немало изменился. И оружием разведки стал, в первую очередь, не пистолет, а холодный ум, тонкий расчет и высокий профессионализм:

Даже сегодня любой разведчик не застрахован от острых, «активных» моментов, но разведчик-диверсант всегда в эпицентре этих мероприятий. Ибо в начале он оперативник, аналитик, в конце — он всегда боевик. Это неизмеримо труднее. Даже в «Вымпеле», единственном нашем высокопрофессиональном подразделении, сотрудники негласно делились на оперативников и боевиков. Хотя лучшие были, безусловно, «профи» и в том, и в другом.

Что ж, наша история в прошлом знавала подобные примеры. В лето 1380 года на Руси «хитрый муж» боярин Захария Тютчев был послан великим князем Московским Дмитрием Ивановичем в Золотую Орду.

По дороге к Мамаю, в земле Рязанской, проведал Захария об измене местного князя Олега и о союзе литовского князя Ягайлы с Мамаем. Он-то и собрал войско в Коломне, чтобы нанести упреждающий удар и не дать соединиться полкам Мамая с дружинами Олега и Ягайлы.

А боярина Тютчева ждала нелегкая судьба в стане Мамая. Как повествует древняя Никоновская летопись, хан сбросил с ноги башмак и сказал: «Се ти дарую… от ноги моея отпадшее».

Захарий на выпады Мамая отвечал смело, держался с достоинством, за то и чуть не лишился жизни. Свирепые мурзы из окружения хана хотели расправиться с ним, но Мамай не дал. Он пригласил Захария на службу к себе. Боярин согласился, но попросил прежде отправить Дмитриеве посольство.

Мамай написал грамоту князю Московскому: «Приди ко мне, да помилую тя». И Тютчев в сопровождении татарских мурз был отправлен к Дмитрию с посланием.

На Оке татарское посольство повстречалось с русским отрядом, и Захария изорвал ханскую грамоту, связал мурз и возвратился в Москву.

Кто он, по нынешним меркам, Захария Тютчев? Дипломат, разведчик, не уклонившийся от «активных мероприятий», диверсант? Он добыл секретную информацию, передал ее, что позволило нанести упреждающий удар, ввел противника в заблуждение. Его деятельность имела решающее значение для судеб государства. И хоть нынче принято считать, что исторические параллели опасны, порою связь прошлого и настоящего столь крепка и зрима, что диву даешься. А в сущности, стоит ли удивляться?

Наш великий историк Н.М. Карамзин в одной из своих работ, посвященной исследованию похода киевского князя Владимира на греческий город Херсонес в 988 году, писал: «Владимир, остановясь в гавани, или в заливе Херсонесском, высадил на берег войско и со всех сторон окружил город. Издревле привязанные к вольности херсонесцы оборонялись мужественно.

Великий князь грозил им стоять три года под стенами, ежели они не сдадутся, но горожане отвергли его предложение, в надежде, может быть, иметь скорую помощь от греков.

К счастью, нашелся в городе доброжелатель Владимиру по имени Анастас. Сей человек пустил к россиянам стрелу с надписью: «За вами, к востоку, находятся колодези, дающие воду херсонесцам через подземные трубы: вы можете отнять ее». Великий князь поспешил воспользоваться советом и велел перекопать водопроводы (коих следы еще заметны близ нынешних развалин херсонесских). Тогда граждане, изнуренные жаждой, сдались россиянам».

Это карамзинское исследование я вспомнил недавно, когда услышал рассказ об учениях «Вымпела», в ходе которых бойцы подразделения отключили электроэнергию одного из военных заводов, совершив диверсию далеко за пределами города. Местная охрана в это время, переодетая дворниками с метлами и лопатами, оцепила городок по всему периметру, терпеливо ожидая «террористов».

Охрана так ничего и не дождалась, а завод, подобно древнему Херсонесу, пал, лишившись электричества. История разведки, а вместе с ней и диверсионной службы, складывалась, на Руси медленно. Тому было немало причин: тут и многолетняя зависимость государства от Золотой Орды. Ведь со времен Куликовской битвы минуло сто лет, прежде чем Русь окончательно освободилась от татаро-монгольского ига.

Тут раздробленность, бесконечные распри князей, их борьба за власть. В этот период главным врагом чаще был не хан татарский, а родственник из соседнего или своего княжества — дядя, брат, племянник.

И только при Иване III Россия, как сказал Н.М. Карамзин, вышла из «сумрака теней», началось объединение разрозненных княжеств в единое государство.

А государство, как известно, не может жить без… дипломатии. Да, да, без «посольского дела». Ибо в то время, при Иване III, да и позже при Иване IV Грозном, никто не говорил о разведке. Она, безусловно, существует. Но входит в состав «посольского дела».

Есть ли свидетельства тому? Есть. И довольно любопытные. Некто Литвин, судя по всему, житель Литвы, писал: «У нас большое число московских перебежчиков, которые, разузнав наши дела, средства и обычаи, свободно возвращаются к своим, пока они у нас, тайно передают своим наши планы…

Хитрый этот человек (Иван IV) назначил награду возвращающимся перебежчикам, даже пустым и бесполезным: рабу — свободу, простолюдину — дворянство, должнику — прощение долгов, злодею— отпущение вины…»

Судя по всему, Иван Грозный ценил перебежчиков и награждал их по-царски. Он знал толк в разведывательной информации, коли жаловал даже «пустых и бесполезных».

Кстати говоря, уже тогда зарождается традиция близости разведки к первому лицу государства. Вот как об этом пишет В.О. Ключевский. «Оно (речь идет о Посольском приказе. — М.Б.) остается очень близким к государю учреждением, как бы его собственной канцелярией по иностранным делам: выезжая из Москвы, царь берет с собой его или, скорее, его отделение вместе с управляющим им дьяком».