Потемкин - читать онлайн книгу. Автор: Наталья Болотина cтр.№ 62

Действительно создается впечатление, что в отношении Турции и, в частности, Крымского полуострова существовало две программы действий: одна в виде Греческого проекта носила некий иллюзорный отвлекающий характер, а вторая, высказанная Потемкиным, была вполне реальна и осуществима. Свидетельством принятия окончательного решения императрицей после получения меморандума Потемкина может служить «секретнейший» рескрипт на его имя от 14 декабря 1782 г. В нем говорится: «Известно, что одним из главнейших поводом к распрям нашим с турками от давняго времени служил полуостров Крымский, из недр коего не однажды обезпокоены были границы наши. Преобразование его в вольную и независимую область обратилося только в новые для нас заботы со знатными издержками. Опыты времени, от 1774 года прошедшаго, доказывают, что таковая независимость мало свойственна татарским народам, ибо, чтоб удержать ее, надлежит почти всегда нам быть вооруженными, и посреди мира изнурять войска трудными движениями, неся большие убытки как бы во время войны, без всякой надежды заменить оные.

При малейшем со стороны нашей послаблении турки, пользуяся единоверием татар и разными связями, предуспевают там толико умножать свою силу, что почти всякий раз паки к войне прибегать должно, дабы только дела поставить в прежней степени. Таковое бдение над Крымскою независимостию принесло уже нам более семи миллионов чрезвычайных расходов, не считая непрерывнаго изнурения войск и потери в людях, как превосходят всякую цену».

После изложения хорошо известных Потемкину причин Екатерина объявляет ему свою волю «на присвоение того полуострова… с полною нашею доверенностию и с совершенным удостоверением, что вы к исполнению сего не упустите ни времени удобнаго, ни способов, от вас зависящих… От благоразумия вашего зависеть будет воспользоваться подобными случаями (в рескрипте указаны шесть «случаев», которые могут служить поводом к присоединению полуострова. — Н.Б.); а между тем удостоверены мы, что вы, доводя и наклоняя тамошния дела к желаемому нами состоянию и к прямой цели нашей, не упустите употребить все способы завести посреди татарских народов ближайшия связи, поселить в них доброхотство и доверие к стороне нашей, и, когда потребно окажется, склонить их на принесение нам просьбы о принятии их в подданство наше».

Решающие события происходят в 1783 г. Весной было решено, что Потемкин отправится на юг и будет лично руководить присоединением Крымского ханства к России. 8 апреля императрица подписывает манифест «О принятии полуострова Крымского, острова Тамана и всей Кубанской стороны под Российскую державу», над которым она работала совместно с Потемкиным. Этот документ должен был храниться в тайне до того часа, когда присоединение ханства станет свершившимся фактом. В тот же день Потемкин поспешил на юг; по дороге он получил неожиданное известие об отречении Шагин Гирея от ханства, о чем Екатерина отзывается без сожаления: «И о том жалеть нечего, только прикажи с ним обходиться ласково и со почтением, приличным владетелю…» Такова была обычная политика русских самодержцев, все владельцы и вельможи присоединенных земель входили в корпус российского дворянства и получали достойное содержание.

Прибыв в Херсон, Потемкин вступает в переговоры с Шагин Гиреем и окончательно приходит к выводу о необходимости устранения хана с политической арены, о чем сразу сообщает Екатерине: «Главная теперь надобность настоит в удалении хана из Крыму, в чем я не вижу большого затруднения, как и в присоединении Крыма к державе Вашего императорского величества, — пишет он из Херсона 16 мая. — Но Кубанская сторона будет не без затруднения. Обширность места, разноколенные орды и близость горских народов затруднят несколько исполнение». Учитывая возможные замедления, Потемкин распорядился продвинуться на Кубань А.В. Суворову и своему родственнику П.С. Потемкину.

Получив приказания князя, Суворов занял войсками укрепления бывшей Кубанской линии и стал готовиться привести ногайцев к присяге в назначенный Потемкиным день — 28 июня, день восшествия Екатерины II на престол.

Командующий Кавказским корпусом П.С. Потемкин должен был принимать присягу в верховьях Кубани. Уже 10 июня Потемкин отправляет Суворову 60 экземпляров высочайших манифестов о присоединении Крыма и «плакаты» самого князя с переводами на турецкий. «Ваше превосходительство, — инструктирует князь Суворова, — по вступлении вашем в пределы Кубанские имеете манифесты и плакаты обнародовать и держась правил в плакате изображенных наблюсть с крайнею точностию, чтоб татарские народы в краю Кубанском о верности подданства Ея императорскому величеству целовали Алкоран в присутствии определенных от вас штаб и обер-офицеров, и чтоб начальники и старшины приложили свои печати на посылаемых при сем экземплярах присяги. От вашего благоразумия и искуснаго распоряжения будет зависеть единовременное произведение сего в действие во всей Кубани способами наиудобнейшими».

Лейтмотивом всех ордеров Потемкина этого периода является указание командирам войск, находящихся в Крыму, обращаться с жителями дружелюбно, «не чинч отнюдь обид»; в противном случае нарушителям грозит взыскание от князя «по всей строгости законов».

Прогнозы Потемкина оказались верными, за исключением быстрого и спокойного удаления хана. Шагин Гирей, отрекшись от ханства, начал сложную политическую игру, затягивая свой отъезд из Крыма под разными предлогами. Он рассчитывал, что в обострившейся политической обстановке русскому правительству придется вновь обратиться к его услугам — восстановить на престоле и отказаться от присоединения Крыма. Потемкин, оценив положение, подтягивал войска и через своих агентов вел агитацию среди правящей верхушки ханства о переходе в российское подданство.

14 июня, вслед за Суворовым, манифест и «плакат» были отправлены в Крым Де Бальмену, ему Потемкин приказал особо обратить внимание на соблюдение «строгой на всех постах, при обнародовании манифеста, воинской предосторожности и примечании за поступками татар, не дозволяя делать собраний народу, сие я разумею о военных сборищах». О своем желании как можно спокойнее, миролюбивее и с наименьшими столкновениями провести присоединение Крыма пишет Потемкин и к Безбородко, сообщая о своих действиях по удалению хана из Крыма: «сие я для того делаю, чтобы покорение татар было добровольное».

Потемкин действует решительно, войска занимают важнейшие пункты на полуострове, не встречая недовольства жителей. Хан готовится к отъезду, ему и сопровождающим 16 июня выписаны «пашпорты», но уже 18-го в ордере Де Бальмену Потемкин возмущенно пишет об интригах Шагин Гирея: «Хану хочется пробовать играть со мною, но я ему докажу, что для меня высочайшие интересы святые». В тот же день князь выговаривает русскому резиденту при хане С.Л. Лашкареву за нерешительные действия: «Государь мой, Сергей Лазаревич. В донесениях ваших, хотя преподаете вы мне известия о касающемся до хана, но нет во оных ничего такого, чтобы означало конец известному делу. Мне нужны от вас решительныя о намерениях ханских уведомления, и удивительно, что, ведая обстоятельства дел, взялись вы донести мне требование ханское о переезде в Тамань, тогда когда его здесь я ожидаю». И далее собственноручная приписка князя: «в Тамань поездка вот что значит: хан хочет чрез сие держать татар в нерешимости, что едет вон, или нет».