Ласточка-звездочка - читать онлайн книгу. Автор: Виталий Семин cтр.№ 18

— Вообще-то я им дал! — сказал Сергей. Он испытывал сильнейшее желание показаться Камерштейну. — Как шарахнул одного! Сразу замолчал. А ты дал бы на моем месте?

Вопрос был ехидным. Важно, чтобы Камерштейн сам признал Сергеево превосходство.

— Не знаю. — Острые лопатки под пиджаком смешно приподнялись.

— Не знаешь! Скажи: не дал бы!

— Может быть, — согласился Камерштейн.

— Скажи: не дал бы!

— Пожалуй, не дал бы.

Сергей обиженно замолчал. Это было не по правилам, Камерштейн не должен был соглашаться. Он, Сергей, ни за что бы не согласился. И никакой мальчишка не согласился бы, а Камерштейн согласился, словно он в десять раз умнее Сергея, словно он взрослый. Надо бы запомнить этот прием и тоже вот так скромненько, но наповал поразить им какого-нибудь настырного противника.

— Это правда, — спросил Камерштейн, — что тебя дразнят Ласточка-Звездочка?

Сергей насторожился, но ничего оскорбительного в тоне Эдика не услышал.

— Раньше дразнили. Только я тем, кто дразнил… — Сергей запнулся и с неожиданным великодушием сообщил: — А еще меня дразнили Художник и Утопленник. Вот я злился! Честное ленинское!

Эдик засмеялся по-своему, мягко и необидно, и вдруг Сергей понял: Камерштейну и не пришлось бы давать. Даже если бы он явился в школу в дурацких красных брюках, никто бы над ним не издевался, потому что Эдик не стал бы стесняться самого себя, своих красных штанов. Он улыбнулся бы нежно и твердо, и каждому стало бы понятно: «Что делать, если штаны красные? Что ж тут такого? А если нету других?»

Да и вообще трудно представить Эдика выпутывающимся из таких положений. Договорился он, что ли, со своими родителями?

— Вот здесь я живу, — сказал Эдик и показал себе под ноги. — Зайдем?

Сергей удивился:

— А разве здесь живут?

Под асфальт рядом со стеною старого дома, защищенные решетками, уходили две довольно глубокие, выложенные камнем ямы.

— А чем плохо? — сказал Эдик.

Они вошли в ворота, обогнули насквозь прокопченный керосиновой гарью двухэтажный дом, спустились по сбитым деревянным ступенькам и оказались в гудящей примусами темноте.

— Постой, не двигайся, — предупредил Камерштейн, — сейчас зажгу свет.

Тусклый свет неуверенно задрожал в несильной лампочке.

— Испорченный выключатель, — объяснил Эдик. Он тянулся к высоко укрепленному черному рычажку. — Сам выключается. Проходи в дверь, пока я свечу.

Сергей ткнулся в серую дощатую дверь и робко постучал.

— Да входи! Там только бабушка и дед.

Но Сергей не решался, и Камерштейн, отпустив выключатель, двинулся в темноте к Сергею. Сергей слышал его дыхание, чувствовал прикосновение тонкой руки, отыскивавшей его руку, и Сергею хотелось продлить эту минуту темноты, с которой, ему казалось, и начнется их дружба.

В квартире Камерштейнов горел свет. Он горел в первой комнате, где совсем не было окон, и во второй, окна которой выходили на улицу. Должно быть, электричество здесь не выключали никогда.

Бабушка и дед сидели под окнами. Комната длинная, у дверей полусумрак, под обеденным столом густая тень, яркие солнечные пятна под окнами.

— Баба, — сказал Эдик, — это Сергей. Он еще не был дома.

— Сейчас я вас накормлю, — сказала бабушка. — Раздевайтесь, мойте руки.

— Дед, — сказал Эдик, — это Сергей.

Дед, совсем не похожий на Эдика, высокий, широкоплечий, с толстыми, веселыми губами, с хитровато свернутым набок большим, клоунским носом, поднялся навстречу, протянул руку.

— Школьный приятель Эдуарда? Будем знакомы. Дед Эдика.

«Приятель» было очень взрослым словом, оно поднимало Сергея, показывало, что к нему тут намерены относиться серьезно. Рука у деда была большая и осторожная, глаза внимательные и вежливые: смотрели, но не осматривали. Кумачовые брюки дед просто не заметил, не стал он и задавать Сергею лишних вопросов: как учится, что им задали на завтра, разрешили ли родители задержаться после школы… Сергею не нужно было придумывать ответы, а деду трудиться над вопросами. Обоим удобно, как и должно быть.

Вообще в темноватой, сырой и не очень опрятной квартире Камерштейнов Сергей сразу же почувствовал себя удобно и свободно. Не было здесь стеснительной зависимости от вещей, как в квартире у Хомика, не было подавляющей зависимости от взрослых, как дома или даже как у Сявона. За столом Сергей не стал чиниться — съел борща и даже попросил добавки. А потом, хоть ни дед, ни бабушка из комнаты не ушли, они с Эдиком остались будто бы вдвоем.

— Мой стол, — показал Эдик заваленный книгами и тетрадями небольшой столик на покосившихся ножках. — Ты читал Вальтер Скотта?

— Не читал.

— Хочешь, я тебе дам «Айвенго»? Знаешь, какая книга!

— «Айвенго» я читал, — сказал Сергей.

— Так это же Вальтер Скотт написал! И вот еще «Квентин Дорвард».

Книги на столе были зачитанными, с потемневшими переплетами, с округлившимися углами на срезах страниц.

— Знаешь, когда мне дед стал дарить книги? — спросил Эдик. — Когда мне исполнился год. Тогда он мне подарил полное собрание Вальтера Скотта. А на следующий день рождения — Жюль Верна.

— Жюль Верна я не люблю, — сказал Сергей.

— Правда? — удивился Эдик. — За что?

— Понимаешь, он… ну, несправедливый. У него слуги все делают, а хозяева — герои…

Эдик слушал внимательно, а дед вдруг сказал:

— Интересно.

Оказывается, он тоже слушал.

Потом Эдик одну за другой показывал Сергею свои книги, и Сергей, к собственному и Эдика удовольствию, говорил:

— Читал. И «Аскания-Нова» читал.

— Ты любишь про зверей? — спросил Эдик.

— Ага. Очень. Вот есть книга! «Джерри-островитянин»! Про собаку.

— А «Белый клык» читал?

— Рассказ?

— Нет! Рассказ — это сокращенно, для детей. Я полную читал!

— У тебя есть?

— Есть.

— Дашь почитать?

— Спрашиваешь!

— А какая книга тебе больше всех нравится? — спросил Сергей.

Эдик задумался, и Сергей сам поторопился ответить:

— Мне — «Три мушкетера», «Спартак», «Как закалялась сталь». — Он поколебался и добавил: — И еще «Джерри-островитянин». И еще тоже очень нравятся «Дерсу Узала», «Остров сокровищ». — Сергей вздохнул: перечень получается слишком уж большим.

Было уже совсем поздно, когда Сергей собрался домой. Эдик пошел его провожать.

— А ты любишь рисовать? — спросил Сергей.