Челомей - читать онлайн книгу. Автор: Николай Бодрихин cтр.№ 129

Б.В. Волынов считает причиной досрочного прекращения полёта то, что станция при маневрировании, когда требовалось развернуть её шлюзовым люком в сторону, обратную вектору скорости, «глотнула» этим самым люком паров от работавшего двигателя коррекции. Конструкторы и медики всячески возражали против этого предположения. После приземления Б.В. Волынов сказал на заседании Госкомиссии: «Станция “Салют-5” — это великолепный комплекс, который должен жить, и мы убеждены в необходимости проведения второй экспедиции».

Генеральный конструктор В.П. Глушко, к тому времени конкурент В.Н. Челомея, возглавивший ОКБ-1 (ЦКБЭМ), успел составить своё «особое и чёткое» мнение и громко сообщить о нём в высоких инстанциях: «Станция “Алмаз” сделана с применением токсичных материалов, в ней работать невозможно». Тем не менее большинство членов Госкомиссии поддержали продолжение испытаний, в том числе и её председатель генерал-полковник М.Г. Григорьев.

Владимир Николаевич, как и остальные конструкторы, посчитал, что жалобы Волынова на головную боль и ухудшение самочувствия связаны с усталостью.

До сегодняшнего дня Борис Валентинович поддерживает отношения с конструкторами НПО машиностроения, бывает на предприятии, заходит в просмотровый зал, где поднимается на борт «Алмаза», аналога того самого «Алмаза» № 3, на борту которого он пережил свой непростой и отчасти даже драматический полёт.

14 октября 1976 года к «Алмазу» № 3 стартовал «Союз-23» с военным экипажем: командиром корабля подполковником авиации В.Д. Зудовым и бортинженером подполковником-инженером В.И. Рождественским на борту. Стыковка, однако, вновь не удалась, и вновь из-за проблем в радиотехнической системе стыковки «Игла». 16 октября экипаж возвратился на Землю: спускаемый аппарат совершил посадку в 195 километрах юго-западнее города Целинограда, приводнившись в озеро Тенгиз. В условиях отрицательной температуры воздуха, ночи, снегопада, отсутствия связи с поисково-спасательной службой, истощённого ресурса системы жизнеобеспечения космонавты находились в спускаемом аппарате около 12 часов. Эвакуировать его вместе с космонавтами удалось лишь с помощью вертолёта.

14 января 1977 года разработчики аппаратуры стыковки доложили, что дефект на корабле № 65 («Союз-23») однозначно определён в антенно-фидерной системе. Для корабля № 66 («Союз-24») этот дефект был полностью устранён.

26 октября 1976 года на встрече экипажа в Звёздном городке В.Н. Челомей в своём кратком приветствии пошутил: «Судьба очень правильно с людьми поступает — попали в воду, в горько-солёную, а один из них — моряк» [136].

Бортинженер корабля полковник-инженер В.И. Рождественский действительно имел квалификацию «военный инженер-кораблестроитель», а в 1962 году окончил офицерские курсы водолазов.

В следующий полёт, на «Союзе-24», отправлялись лётчик-космонавт полковник В.В. Горбатко, состоявший в отряде космонавтов с апреля 1961 года, и подполковник-инженер Ю.Н. Глазков. Для В.В. Горбатко это был второй космический полёт (всего он совершил три полёта). Первый полёт на «Союзе-8», осуществлённый в октябре 1969 года вместе с А.В. Филипченко и В.Н. Волковым, прошёл неудачно из-за отказа всё той же «Иглы».

Они всесторонне подготовились к полёту, хорошо изучили станцию, отработали приёмы работы на ней на аналоге, установленном в ЦКБМ. Полёт предстоял сложный, помимо выполнения программы полёта требовалось решить несколько дополнительных задач: отказал один из блоков бортовой вычислительной машины, и его работу требовалось восстановить; необходимо было снарядить уникальную капсулу для спуска информации и отправить её на Землю; была разработана поступенчатая технология замены атмосферы на станции, главный шаг по выполнению которой предстояло сделать космонавтам. Был изготовлен специальный инструмент, компактная аппаратура для анализа состава атмосферы на борту станции.

Вечером 7 февраля 1977 года в 20 часов 12 минут по московскому времени с космодрома Байконур совершил старт космический корабль «Союз-24». Командир корабля В.В. Горбатко быстро и успешно состыковался со станцией, космонавты перешли в станцию «Салют-5» («Алмаз» № 3), немедленно произвели анализ проб воздуха, передали их на Землю. На связь вышел «Терек-1» — позывной В.В. Горбатко: «Отлично, большой хороший дом!»

Владимиру Николаевичу, переживавшему за исход экспедиции, немедленно доложили об успешной стыковке корабля, переходе, контроле атмосферы на станции. 9 февраля 1977 года в 11 часов 30 минут он сам связался с космонавтами:

«“Тереки”! Я “ноль-второй”. Здравствуйте, дорогие товарищи! Сердечно поздравляю с успешным переходом. Благодарю за успешное выполнение работ и получение исключительно важных материалов с отличными результатами. Желаю такого же успешного выполнения всей ранее намеченной программы.

Мне кажется, что ко мне вопросов нет. Нет? Спасибо. Передаю микрофон нашему общему другу “Беркуту”» [136].

Успешно выполнив программу полёта продолжительностью 17 суток 17 часов 26 минут, совершив 285 витков вокруг Земли и пролетев почти 12 миллионов километров, космонавты совершили посадку в 13 часов 38 минут в заданном районе — в 37 километрах северо-восточнее Аркалыка.

«Часто я вспоминаю этот полёт, величавость движений многотонного космического комплекса, как стали именовать после стыковки транспортный корабль “Союз-24” и станцию “Салют-5”. Очень часто всплывают из глубин памяти очертания континентов, горных цепей, морей и океанов, вспоминается иллюминатор станции — окно во Вселенную, — к которому я устремлялся каждую свободную минуту. Вот станция плавно развернулась, и наши восторженные глаза видят уже новые картины реально-фантастического мира. Мне было очень жаль, что Владимир Николаевич сам не мог побывать в космосе, не мог своими глазами всё это увидеть.

Вспоминаются и даже снятся иногда все уголки орбитальной станции: где и что было, куда заплывал, где спал, где работал, где техника долго не поддавалась рукам и разуму. Короток был полёт. А жаль! Ведь в станции во время её испытаний на Земле проработал тридцать с лишним суток. Владимир Николаевич всегда требовал испытаний всесторонних, тщательных, с имитацией всех условий космического полёта, которые можно воссоздать в земных условиях. Всё у нас было как в настоящем полёте, лишь в условиях гравитации. Месяц с небольшим работали мы с напарником, доводили некоторые системы станции, что называется, “до звона”. В общем-то к тому времени все основные проблемы жизнеобеспечения были решены, однако Владимир Николаевич и конструкторы видели в нашей работе смысл. Львиная доля всех замечаний испытателей была реализована в цехах на образце, которому предстоял скорый запуск. В работе с инженерами не надо было “пробивать” то или иное решение. Воспитанные “по-челомеевски”, они сами делали всё для скорейшей реализации предложений испытателей… — писал Ю.Н. Глазков [25].

5 марта 1977 года В.В. Горбатко и Ю.Н. Глазкова встречали в Звёздном городке. Владимир Николаевич в своём выступлении выразил глубокую благодарность лётчикам-космонавтам, буквально снявшим чёрное пятно со станции. Отметил, что «они поставили точки над рядом проблем, открыли глаза ряду лиц», назвал уровень работы экипажа эталонным для всех последующих.