30 лет в ОГПУ-НКВД-МВД. От оперуполномоченного до заместителя министра - читать онлайн книгу. Автор: Юрий Богданов cтр.№ 163

Но это была лишь первая часть покаянного объяснения. В следующем разделе обвиняемый Баскаков просил принять во внимание собственные заслуги: «При рассмотрении материалов прошу Комитет партийного контроля при ЦК КПСС учесть, что я после 1938 года, находясь на работе в Республиках, областях около 20 лет, несомненно, имел в своей работе отдельные ошибки и недостатки, но всегда и везде под руководством партии и советских органов честно проводил в жизнь директивы КПСС и Советского правительства. За время нахождения в партии не имел никаких партийных взысканий. Активно участвовал в партийной и советской работе на местах. Везде избирался членом бюро ЦК Компартий Республик, Крайкома и обкома КПСС. Был делегатом XVIII, XIX и XX съездов нашей коммунистической партии. Являлся депутатом Верховного Совета Союза ССР трёх созывов».

Всё это, можно сказать, пустяки. Богданов тоже подобные должности занимал, может, в чуть меньшем или большем масштабе. А вот каков был козырный туз Баскакова, его спасительная соломинка: «Принимал участие в разоблачении преступной деятельности Берия» (это, по мне-нию руководства, перебивало все прежние грехи!). Дальше, чтоб не спутали, написал о себе даже в третьем лице: «В суде по разоблачению преступной деятельности Берия выступили Строкач Т.А., министр внутренних дел Украинской ССР, и Баскаков М.И., министр внутренних дел Белоруссии». Какую же лепту внесли эти деятели в судебный процесс? «Даны подробные показания, разоблачавшие антипартийную преступную деятельность. Берия по ВЧ (закрытая от подслушивания правительственная телефонная связь. — Ю.Б.) передавал указания, которые были антипартийными, преступными. О всех звонках и установках Берия я немедленно докладывал бюро ЦК компартии Белоруссии, первому секретарю Патоличеву Н.С. За отказ выполнить указания, Берия вызывал меня в Москву и снял с работы МВД Белоруссии и сказал, что загонит в лагерь. Вскоре после ареста Берия, в период работы июньско-июльского пленума ЦК КПСС 1953 года, я был вызван в ЦК КПСС и возвращён обратно в Белоруссию и восстановлен в прежней должности министра внутренних дел БССР, где и работал до марта 1958 года. Бюро ЦК Компартии Белоруссии, генеральный прокурор СССР Руденко Р.А. одобрительно отозвались о моём принципиальном партийном поведении по делу Берии. Выдержки из моих показаний были приведены в обвинительном заключении, с которым ознакомлен партактив» [А. 13].

Теперь, вроде бы, всё становится ясно. Если в 1937 году Богданов и Баскаков работали в Луге вместе, а потом порознь, то в 1953 году служебные пути их принципиально разошлись. Назначенный двурушником Берией на должность начальника Ленинградского УМВД Богданов оказался ставленником Лаврентия Павловича, бериевцем, а потому — врагом народа. Наоборот, снятый главой ведомства с должности Баскаков предстал невинной жертвой супостата. Кроме того, «принципиальное партийное поведение» восстановленного республиканского министра помогло Хрущёву на суде над Берией и его бандой успешно справиться со своим главным конкурентом.

В связи с таким раскладом верховная партийная власть Богданову его старые грехи простить не могла, а потому он должен был подвергнуться экзекуции. Баскакову за его серьёзную услугу власти выдавалась индульгенция на все прежние неблаговидные дела. В результате он продолжил свою деятельность в ранге члена КПСС. На него по совокупности собранных компрометирующих материалов, справок и объяснений даже персонального дела не завели. Нам представляется, что и на этом примере мы можем наглядно судить об «объективности» партийной власти и её тогдашнего вождя.

Зато Комитет партийного контроля, исполняя заказ верхов, с лихвой отыгрался за всё на бывшем министре внутренних дел СССР С.Н. Круглове. Официально сообщалось, что «по поручению ЦК КПСС Комитет рассмотрел дела и исключил из партии бывших руководящих работников НКВД-МВД Круглова С.Н., Неймана Н.И. и Федотова П.В.» [Л.39]. Если при изгнании Круглова с должности министра ему не смогли предъявить никаких конкретных обвинений, а через два года удосужились отыскать только бытовые вопросы, то теперь всё придумали, как надо, мало не покажется.

На заседании КПК при ЦК КПСС 6 января 1960 года при рассмотрении вопроса об исключении Круглова из партии ему предъявили следующие обвинения: «участие в проведении выселения чеченцев в 1944 году», «участие в организации специальной тюрьмы при Комиссии партийного контроля ЦК КПСС в 1950 году», «недостатки в работе Министерства внутренних дел СССР, отмеченные в акте Правительственной комиссии при приёме и сдаче дел МВД в 1956 году». Кроме того, в обвинения включили даже такие вопросы, как якобы «самовольный выезд из Кирова в связи с освобождением Круглова С.Н. по инвалидности от работы в Кировском Совнархозе», «неправильное снятие с партийного учёта в Кировской парторганизации», «неправильное получении пенсии от МВД СССР». О некоторых выдвинутых против него обвинениях Круглов впервые услышал только на заседании КПК.

Все эти вопросы подробно рассмотрены нами в книге «Министр сталинских строек» [Л.42] о жизненном и служебном пути генерал-полковника Круглова, и потому не будем их здесь приводить. Сообщим только, что, несмотря на все обращения к секретарям ЦК КПСС А.Б. Аристову, Л.И. Брежневу, Н.Г. Игнатову, М.А. Суслову и лично к Н.С. Хрущёву, Сергей Никифорович так и не был восстановлен в рядах КПСС.

После изгнания из органов внутренних дел у нашего отца началась как бы новая трудовая жизнь — без высоких должностей и званий, но в рабочем коллективе, который по-доброму принял его в свои ряды и даже после смерти сделал всё, что было в его силах, чтобы увековечить память Николая Кузьмича Богданова.

Устроил Богданова на работу на должность начальника подсобных мастерских предприятия, почтовый ящик 942, руководитель Первого строительно-монтажного треста (СМТ) Министерства среднего (атомного) машиностроения Журавлёв, который вовремя ушёл из органов внутренних дел, ещё до того, как Хрущёв начал свой беспардонный разгон старых кадров, и теперь занимал весьма высокое место руководителя крупнейшего строительного предприятия. В свой трест Журавлёв частенько принимал изгнанных из МВД сотрудников, которых знал по прежней службе. Вот и Богданова пристроил пусть не на видное, но хорошее место, которое давало возможность репрессированному замминистра быть трудоустроенным и достаточно подрабатывать к своей урезанной, совсем не генеральской, пенсии. За свою служебную карьеру Николай Кузьмич приобрел достаточно богатый строительный опыт, к тому же сам обладал природной хозяйственной жилкой и умел ладить с рабочим людом. Так что жизнь вошла в своё новое трудовое русло, хотя и оставила в душе глубокие раны и горькую обиду из-за свершившейся несправедливости.

Несмотря на произошедшие кардинальные изменения на службе отца, наша домашняя жизнь протекала в основном в прежнем русле. По праздникам и в дни рождений за большим столом собиралась всё та же компания родственников и друзей. Из новых знакомых нас обязательно посещал при командировках в Москву начальник ленинградской Военно-Воздушной инженерной академии генерал-полковник П.В. Родимов. На мою судьбу этот замечательный человек, начальник и воспитатель, оказал большое и доброе влияние, за что я ему бесконечно признателен.