30 лет в ОГПУ-НКВД-МВД. От оперуполномоченного до заместителя министра - читать онлайн книгу. Автор: Юрий Богданов cтр.№ 107

По ордеру, выданному 27 февраля 1949 года Мосжилот-делом исполкома Моссовета, мы заняли положенную нам квартиру на пятом этаже. Соседом по лестничной площадке оказался заместитель отца по УМВД МО М.П. Щербаков. В соседний подъезд въехал первый зам. МВД И.А. Серов и сотрудник органов (точно должность не знаю) Гаврилин.

Всех, кто побывал в богдановской квартире на улице Белинского, приятно поражали необычность, величественность и гармония обширного жилого помещения, достигнутые мамиными трудами и заботами. Вот в этих апартаментах прожили мы ровно 40 лет. Сколько радости и печали здесь видели! Какое огромное число родственников, друзей, одноклассников, однокурсников, сослуживцев, знакомых у нас побывало! Всем находились приют, угощение и доброе слово. Сколько праздничных дат, юбилеев, дней рождения, свадеб, защит диссертаций, награждений и других радостных событий, а также, увы, поминок мы здесь отметили. Действительно, как я её назвал, отдельная коммунальная квартира. У нас даже ключи от входной двери никто с собой не носил, так как дома всегда кто-нибудь гостевал, — приходили и давали два звонка (значит — свой), кто-нибудь да откроет.

В те годы, когда Н.К. Богданов работал в руководящем составе центрального аппарата внутренних дел СССР, с 1946-го по март 1953 года, это министерство представляло собой огромную корпорацию, занимавшуюся не только вопросами охраны правопорядка в стране, но и силами заключённых выполнявшую задачи промышленно-производственного и сельскохозяйственного предназначения. Перечислим для примера лишь некоторые крупные направления деятельности данного ведомства. Строительство по всему Союзу железных и шоссейных дорог, широкомасштабное промышленное строительство, возведение и эксплуатация горнометаллургических и нефтеперерабатывающих предприятий, строительство гидротехнических сооружений и прокладка судоходных каналов, разведка и эксплуатация месторождений цветных и редких металлов, добыча угля, золота, платины, тория, слюды, асбеста и других полезных ископаемых, заготовка и переработка леса, производство сельскохозяйственной продукции, рыбная ловля и т. д. К этому следует добавить ещё участие в реализации атомного проекта, требовавшего привлечения огромных сил и средств.

В связи с возникновением и развитием в составе МВД СССР ряда крупных промышленных предприятий, руководство которыми требовало «систематического контроля и наблюдения за правилами осуществления технической политики, внедрения новой технологии и новой техники», в этом ведомстве пришлось даже организовать совершенно ему не свойственный Технический совет (вместо более полезного для дела Юридического совета). В Советской стране всё время шла подмена одних понятий другими: МВД работало вместо промышленных и сельскохозяйственных министерств, МГБ выполняло внутренние задачи, партийные работники брали на себя хозяйственные функции, оттесняя административных руководителей, и т. д. Причём заметим, что силами МВД выполнялись просто колоссальные объёмы работы. Например, в разгар возведения Куйбышевской ГЭС, которая в 1950-е годы строилась на правильном месте, суточная производительность земляных работ достигала 1 млн м³. При этом бетона укладывалось 520 тыс. м³ в сутки, да в каждый кубик раствора уходило ещё по 130 кг предварительно напряжённого металла. Конечно, на большинстве разбросанных по всей стране строек использовался труд заключённых.

В этих условиях от занятого «напряжённой трудовой деятельностью» МВД в ведение всегдашнего его коллеги — МГБ — по решению верховного руководства передавались многие тоже порой несвойственные этому ведомству функции. Так, совместными приказами из МВД в МГБ были переданы внутренние, потом и пограничные войска, транспортная, а затем и вся милиция, специальные объекты (правительственные дачи) в Крыму, правительственная связь, Государственное хранилище ценностей (Гохран), Главное управление по оперативному розыску (борьбе с бандитизмом) и др. По своему характеру перечисленное больше подходило для внутренних дел, но перегруженному производственными задачами министерству оказывалось просто уже не под силу всё это охватить. Многие из этих проблем изложены в написанной мною книге «Министр сталинских строек» [Л.42] о жизненном и служебном пути генерал-полковника С.Н. Круглова, которому как раз и пришлось в те годы заниматься практической реализацией великих задумок вождя народов.

В связи с назначением в декабре 1949 года Хрущёва секретарём Московского комитета партии и ЦК замминистра и начальнику УМВД Московской области Богданову пришлось в течение трёх лет решать хозяйственные вопросы вместе с этим партийным руководителем. Ко времени прихода Хрущёва Богданов уже являлся членом бюро Московского областного и городского комитетов партии и постоянно участвовал в пленумах МК и МГК ВКП(б). Как оказалось, это обстоятельство весьма помогло отцу в дальнейшем, «в минуту жизни трудную».

В те годы руководящие работники центрального аппарата трудились в соответствии с так называвшимся сталинским распорядком дня. Известно, что вождь любил работать по ночам, а утром вставал поздно. В соответствии с таким режимом вынуждена была находиться в действии и вся руководящая столичная бюрократия. Распоряжением министра внутренних дел от 9 апреля 1946 года начало работы в ведомстве устанавливалось с 10 часов 30 минут утра, время же окончания не определялось. Только с 27 ноября 1952 года, когда Хозяин стал хуже себя чувствовать и пораньше начал уезжать на дачу, представилась возможность официально в МВД установить следующий распорядок рабочего дня: вольнонаёмный и средний начсостав работал с 10:30 до 20:00 с перерывом на обед на один час. Руководящее звено, включая начальников главков, управлений и отделов, должно было находиться в своих служебных кабинетах с 10:30 до 24:00 с перерывом на обед с 17:30 до 20:30. По субботам и в предпраздничные дни рабочий день для всех сотрудников заканчивался в 17:00.

Я прекрасно помню, как в эти годы работал отец. Утром он вставал после девяти часов, брился, мылся, завтракал и к половине одиннадцатого отправлялся на службу. Если мы с братом учились в первую смену, то тихо, чтобы не шуметь и не потревожить папу, топали в школу. Если наши занятия проходили во вторую смену, то имелась возможность утром кратко повидаться с отцом. Вечером с работы папа обычно возвращался часов в шесть, и вот тут мы его терпеливо дожидались (если задерживался), чтобы всей семьёй, включая любых пребывавших у нас в тот момент домочадцев, дружно сесть за обед. Это был, можно сказать, святой час доброго общения, который неукоснительно соблюдался на протяжение многих лет. После совместного обеда папа ложился отдохнуть и спал часов до девяти вечера, а мы строго блюли тишину. Потом отец вставал и вновь отправлялся на работу. Как говорила мама, домой он приходил в 2 или 3 часа ночи, а то и под утро. Конечно, такой долговременный ненормальный режим, с учётом других постоянных служебных нагрузок, постепенно расшатывал нервную систему, и потому в домашней обстановке отец иногда мог вспылить, резко ответить, повысить голос, даже обозвать как-нибудь. Он никогда официально не извинялся за свою несдержанность, но уже через пять минут после инцидента подходил к тебе и как ни в чём не бывало спокойным голосом что-нибудь спрашивал или говорил, как бы заглаживая свою вину. Хорошо представляя себе, что работа у папы была очень напряжённая, мы старались с пониманием относиться к вспышкам его гнева, считая это просто необходимой организму нервной разрядкой.