Оживший - читать онлайн книгу. Автор: Александр Шувалов cтр.№ 6

Та с треском проваленная операция в Южной Америке не только прихлопнула, как мухобойкой, мою до того успешную карьеру, но и поделила пополам жизнь на «до» и «после». Мое подразделение было направлено в одну тихую страну в Западном полушарии в распоряжение героя-разведчика Островского, не первый год работавшего в регионе. Поставленная задача была простой и ясной: захватить, а при невозможности захвата уничтожить одного славного человека, известного в определенных кругах как Режиссер. До сих пор помню кое-что из его биографии.

Чжао Шицюань, 1963 года рождения, русско-китайский метис, уроженец города Хайлар, автономный район Внутренняя Монголия, Китайская Народная Республика. Как все метисы, имел и русские фамилию, имя и отчество (Разгильдеев Алексей Федорович). В 1981 году вместе с семьей переехал на постоянное место жительства в СССР. В следующем году был принят на факультет режиссуры театрализованных форм досуга Института культуры города Улан-Удэ, в 1983 году перевелся в Московский институт культуры. В то же время попал в сферу интересов советских спецслужб и прошел довольно-таки серьезную подготовку. В 1989 году по время спецкомандировки пропал, как в воду канул.

Вынырнул он в середине девяностых и серьезно заявил о себе терактом в Северной Африке. Потом были Турция, опять Африка, теперь уже Западная, и Юго-Восточная Азия. Все до единой разработанные и проведенные им акции отличались доходящей до абсурда оригинальностью сюжета, четкой скоординированностью по месту и времени и отлаженной, как швейцарские часы, работой всех задействованных лиц. Сам он, к слову, никогда не нажимал на курок, зато имел в подчинении группу прекрасно подготовленных профессионалов. Руководил ими через немногочисленных доверенных лиц, которых время от времени заменял «по естественным причинам».

Артистичный прагматик, толковый психолог, прекрасный вербовщик, до предела обаятельный сукин сын. Тонкая, блин, артистическая натура. Всем этим он и заслужил в определенных кругах гордое погоняло Режиссер.

Абсолютно равнодушный к политике, работающий строго под заказ, исчезающий и вновь появляющийся внезапно, он превратился в настоящую головную боль для спецслужб многих стран. Его пытались поймать, но без успеха. В конце прошлого века он дважды отметился в России. Отработал и красиво ушел вместе со всей своей командой.

После долгожданного ухода на пенсию царя Бориски Кремль проветрили и освободили от стеклотары. Страна потихоньку начала жить по-новому. Спецслужбы наконец прекратили заниматься исключительно помощью Березовскому в святом деле борьбы с Гусинским и наоборот, а вернулись к своей основной работе.

В 2004-м нам повезло. Один ловкий парень смог законтачить с доверенным сотрудником Режиссера. Правда, он очень скоро куда-то делся, но следок-то остался. Мы обнаружили этого творца ровно через год в одной тихой латиноамериканской стране. Почему, спросите, тихой? Да потому, что там годами ничего яркого не происходило. Пришедшая к власти в конце девяностых группа высших армейских офицеров железной рукой навела порядок, разогнала легальную оппозицию и просто перебила всех революционеров, социалистов и прочих «истов». Тамошнее правительство, как и все другие в регионе, не питало особой любви к Соединенным Штатам, однако в отличие от соседей по континенту совсем не стремилось слиться в дружеских объятиях с Россией, напротив, упорно от них уворачивалось. Да, едва не забыл — эта страна никого никогда никому ни по каким запросам не выдавала. Мистер Чжао, он же Леша Разгильдеев, знал, где обустроить лежку…

Меня повезли на совещание прямо из аэропорта, не дав поесть и помыться с дороги. Полковник Вадим Островский, красавец, атлет и просто крутой до жути мужчина, рыл рогом землю и бил в нетерпении копытом.

— Работаем! — с места в карьер заявил он. Я сразу же почувствовал себя героем индийского боевика и стал ждать, когда же заиграет музыка, а мы оба пустимся в пляс.

— Когда?

— Сегодня ночью.

— Где?

— В его особняке. — И он выложил на стол один-единственный листок бумаги с какими-то каракулями.

— Что это? — Я ткнул пальцем в один из фрагментов так называемого плана.

— Ограда.

— А это?

— Дом, что, сам не видишь!

— Что вы знаете о датчиках и ловушках по периметру?

— Какие, на хрен, датчики? Ты бы еще о спутниках-шпионах спросил!

— Что известно о его охране?

— Всего пять или шесть человек, все с пушками.

— Так пять или шесть? И потом, где подробный план здания? Что находится внутри?

— Послушай, военный. — Он картинным жестом поднял на лоб темные очки и жестко посмотрел мне в глаза. — Если боишься, так и скажи. Дай мне пару своих ребят и топай пить пиво в гостиницу, я сам все сделаю.

— Давайте не будем торопиться, — предложил я, изо всех сил стараясь не сорваться на вульгарный мат.

Этот Островский мне сразу очень не понравился. Вообще-то такие рубахи-парни и супермены вызывают восторг исключительно у дамочек бальзаковского возраста и у той части руководства, которая судит о нашей работе исключительно по отчетам таких вот островских. А еще смотрит боевики по телевизору: Рембо в Афганистане или Настя Заворотник в тылу врага. Лично я, воспитанный на принципах разумной трусости, перед тем как засунуть куда-то голову или какую другую часть тела, стараюсь все-таки осмотреться. Ребят ему подавай, щас! За годы командования подразделением я не потерял ни одного человека и совсем не собирался нарушать эту традицию в угоду кому бы то ни было.

— И что ты собираешься делать? — хмыкнул он.

— Подумаю.

В следующий раз мы встретились через три дня.

— Ну что, — сурово спросил меня настоящий полковник, — подумал?

— Подумал, — не стал спорить я.

— Осмотрелся?

— Да.

— Ну и как тебе мой план?

— Никак.

Все это время мы с ребятами не спускали глаз с клиента, изучили систему его охраны и, к собственному удивлению, убедились в полном отсутствии как системы, так и самой охраны как таковой. Никаких камер, датчиков, растяжек, сигналок, медвежьих капканов и даже сусличьих норок. Пятеро, иногда шестеро сонного вида молодых людей, бездарно изображающих охранников и телохранителей. По ночам все они дрыхли, четверо на койках в караулке, а двое — сидя за столами в комнате на первом этаже слева от центрального входа. Как говорится, приходите, люди добрые! Именно по этой причине я решил в дом не соваться. Не люблю, знаете ли, заявляться туда, куда меня уж очень настойчиво приглашают.

— Тогда перехватим в городе, — предложил он и сам тут же устыдился сказанного. Какой, к черту, перехват на узких, забитых народом улицах. Даже если и цапнешь клиента, все равно не уйти. Да и полиции на автомобилях полным-полно.

— Дайте мне еще пару-тройку дней, я еще подумаю…

— А тебе не кажется, паренек, что ты слишком много думаешь?