Внучка берендеева. Третий лишний - читать онлайн книгу. Автор: Карина Демина cтр.№ 38

Марьяна Ильинична подкинула ягоду, и та на землю упала, чтоб лопнуть, брызнуть черным соком, высвободить крохотное семечко. И то, лишь коснувшись земли, проросло.

Вылез белый хвостик корешка.

Развернулся хрупкий стебелек с парой листьев.

— …в то же время словоформы, выполняя роль стабилизаторов, — от любять они туточки словеса непонятные, — оттягивают изрядную часть силы, которой магик питает заклятие. И поэтому при работе напрямую с сырой силой способности возрастают.

Росток тянулся.

И стебель толстел, выметывал лист за листом, которые прям на глазах теряли зеленый нежный колер, хрупкость молодую.

— И уже не имеет значения то так называемое сродство, которое привязывает магика к определенной стихии. Сила — она сила и есть.

На тонюсеньких веточках появились бубины бутонов, которые, я и глазом моргнуть не поспела, развернулись белыми цветами. Запахло приторно и сладко.

А Марьяна Ивановна руку убрала.

— Сырая сила требует контроля и еще раз контроля. Искушение велико. И порой этому искушению поддаются, забывая, что сила и магика подмять способна. Одного сожжет, другого перекорежит… третьего… а третьего безумием наградит. Нет, вам с сырою силой работать неможно.

Стоял на том месте, куда ягода упала, кустик крохотный, двумя ладонями накрыть можно, но настоящий, черноягодниковый.

— Что ж, — Марьяна Ивановна вытащила из кошеля тяжеленную луковицу часов, — наше время вышло. Мне пора. А вы, господа студиозусы, не спешите, соберите ягод, будем зелье варить.

— Тайное? — Еська облизал пальцы.

И скривился.

— Отчего ж тайное? До тайных зелий вам учиться и учиться. — Марьяна Ивановна корзиночку подхватила. — Обыкновенное. Кровеостанавливающее… Зослава, что еще в состав входит?

— Бессмертник. И тысячелистник обыкновенный. Полынь горькая… — Я составу эту добре ведала. Варится она просто, небось и Егор, которому зельеварение давалося тяжко — не приспособленные были руки боярские, чтоб травы мять, — справится.

Он, верно, почуяв, так сказать, перспективу — у Марьяны Ивановны лаборатория такова, что, пока студиозус не сдаст, двери его не выпустят, — тяженный стон исторг. И на колени опустился-таки, смирив гордыню и черноягоденя кусту поклонившися.

— Вот за что мне это? — пробурчал он, когда ягода, сдавленная в пальцах, лопнула.

Матюкнулся б.

Да бояре, как я поняла, не матюкаются, ну, чтоб по-простому, а как оно по-боярски, того Егор не ведал. А может, ведал, но при мне знание сие не показывал, стерегся.

— За спесь твою, Егорушка. — Еська растянулся на траве, носом в проросший куст уткнувшись. — А вот что любопытно… если верить Фролу, то наша Марьяна Ильинична с огнем не управится.

Он пальцем в стебелек ткнул, и кустик затрясся, закачался.

— Ильюшенька, поправь, если вру… ведь человеку, который с сырой силой играется, амулеты как таковые не нужны?

— Классические — нет. — Ильюшка ягоды собирал деловито.

Вперится в куст, пальцем потычет, будто пересчитывая — сразу видно, хозяйственный, — а после аккуратненько одну за другою снимал.

Брови насупит.

Губами шевелит. Переучет ведет, стало быть.

— Любой предмет естественного происхождения может быть использован в качестве базового элемента. Одни больше годятся, другие меньше.

— Ага… — Лойко ягоды собирать не спешил. Сел, корзинку меж колен поставил. Палец в ухо сунул и крутит. Мозга у него свербит?

Или он так, чтоб мысля легче шла?

— Значит, могла она с огнем…

— И с огнем, и с водой…

— Ну, если огня — как этого куста…

— С живой материей работать сложнее всего, — подал голос Емелька, и когда к нему повернулися, покраснел. Я уж поняла, что робок был царевич, стеснителен. И волновался зело, ежель случалась нужда пред всеми говорить. Вона, давече Фрол Аксютович вопросу ему задал, так Емелька хотя ж ответу и знал, но стоял.

Краснел.

Запинался. Еле-еле из себя выдавил. И ныне вот…

— П-пишут, что… что в живой м-материи искра Б-божини… заложена… как чему… в к-какой срок. С-семя, ежель раньше п-прорастет, п-погибнет… и п-потому сдвинуть все… с-сложно. Много сил п-потребуется. Куда больше, чем п-просто стихию заклясть.

Емельян смолк и взгляд в корзинку вперил.

— Ильюшка?

— Не знаю… — задуменно произнес тот. — Я никогда сырой силой не интересовался, способности не те. И опасно это… мне отец рассказывал про… одного студиозуса… то есть ему дядька говорил, а отец уже мне, когда я магией заниматься стал. Дар пытался развить. Интересно было… всякое… а некоторые эксперименты опасны.

Он уже половину корзинки набрал.

А у меня на донышке самом. Заслухалася. Нет бы мне, как прочим, и слухать, и собирать, а я сижу сиднем, рот раззявила, только мух таким и ловить.

Верно говорит Люциана Береславовна.

Несерьезная я.

То и дело отвлекаюся. Только ж я не нарочно! Я вот пытаюся учить, и учу, и думаю… я ж не виновная, что мысли мои, будто коровы на поле разбредаются, одна к лесу, другая к озеру, а третяя и вовсе овраг ищет, чтоб сховаться. Вот и вновь…

— …в Акадэмии… давно уже… парень учился. Никодимом звали… он боярского звания был. Богатый. Гордый. И все хотелось первым стать. А не получалось… тогда-то Фрол наш… он был лучшим. И очень это Никодиму не по нраву было. Фрол-то из простых… только как ни тужься, а из шкуры не выскочишь. Тогда-то Никодим и нашел в библиотеке упоминания о сырой силе… о том, что магики в стародавние времена только с нею и работали. Напрямую. И могущественные были, не чета нынешним. Решил, что тоже станет…

Я ягоды рву.

Укладываю аккуратне — не приведи Божиня, подавятся — тогда-то и корзинку изгваздаю, и перед Марьяной Ивановной опозорюся. Она же вмиг до бабки донесет. И та зудеть станет, что разленилася я, что не об учебе думаю, но про глупости всякие.

И что, коль нету во мне таланту, то и нечего место занимать.

Вот же ж, дух проклятый из бабки вышел, а дурь осталася. И как ее лечить? Ой, мнится мне, что от дури бабьей лекарства во всем мире нетути…

— Он научился работать с сырой силой. Сам. Без подсказок… без учителей… и сошел с ума. — Илья повернулся к другому кусту. — Однажды пришел и вызвал Фрола на поединок. А когда тот образумить попробовал, Никодим и бахнул сырою силой… отец сказывал, что последствия вся Акадэмия разгребала… тогда едва крыло все отстраивать не пришлось… пятеро студиозусов погибли. Многие ранены были… а сам Никодим сгорел, не справился с откатом… а еще эхо такое пошло, что со всей округи мертвяки повставали. Шуму было… вокруг столицы-то кладбищ полно… на Акадэмии защита имеется, но и она не выдержала, разлетелась от удара.