Личная жизнь женщины-кошки - читать онлайн книгу. Автор: Татьяна Веденская cтр.№ 7

Страница

– О чем ты? – нахмурилась я. Витя осклабился и, дождавшись, чтобы двери лифта закрылись, уточнил:

– Ну, может, ты в постели… не знаю, сальто-мортале делаешь. На шпагат садишься? Хотя тоже вряд ли.

– Ты что, по роже хочешь схлопотать? – взорвалась я. – Да я сейчас на тебя заяву накатаю. Это уж ни в какие ворота.

– Не докажешь, – пожал плечами Постников.

– Забыл, что у нас лифты под видеосъемкой?

– Но не под аудио, – ухмыльнулся он. Мы оба были тертые калачи, но тут Витя был прав. Видео в лифте было без звука. Какая жалость. Постников внимательно считал мое выражение и довольно улыбнулся. – Ладно тебе, Фаина, не обижайся. Я ж так, любя. Ты, если уж на то пошло, не совсем потерянный для общества кадр. Ты борщ хоть варить умеешь? Хотя… этот твой щеголь борщ есть не станет. Нет, все-таки что ж такое в тебе, а? Мостик?

– Ты приехал! – прошипела я, еле сдерживаясь, чтобы на него не наброситься. Я знала, что если я не сдюжу, то уже не я, а сам Постников побежит катать на меня заяву. Избиение Постникова – по такой статье меня уволят? В принципе, это того бы стоило.

– Слушай, а у вас нового босса-то назначили? Вместо Кренделева?

– Не твое дело, – сказала я, с наслаждением проследив за тем, как противное лицо Постникова скрывается за закрывающимися дверями лифта. Вопрос о новом боссе нас всех волновал – весь наш отдел IT и информационной безопасности. Как я уже сказала, старый ушел при обстоятельствах весьма щекотливых. Вообще-то он был совсем не старый. Наоборот, Крендель был молодым, широкоплечим, красивым – не мужчина, а мечта. Он на протяжении года, пользуясь своим служебным положением, воровал деньги нашего холдинга, а потом, когда пошли проверки и запахло жареным, сделал так, чтобы в кражах обвинили его ни в чем не повинного заместителя, моего действительно хорошего друга и вообще приятного во всех отношениях парня, Сашу Гусева. Того чуть не уволили, а Крендель все это время притворялся, что всеми силами пытается нам помочь. Только чудом удалось вычислить его схему и отстоять Сашку. С тех пор все мы оставались как бы сами по себе, без босса. Формально после того, как Сашу восстановили в должности, именно он выполнял руководящие функции, и все надеялись, что его и назначат.

Когда я вышла на своем двадцать шестом этаже, то сразу почувствовала: что-то не так. И дурные предчувствия усилились, когда я обратила внимание, что весь наш программистский народец работает за своими компьютерами с такой яростной сосредоточенностью и концентрацией, словно за каждым из них сквозь матрицу наблюдает весь совет директоров нашего холдинга сразу. Оказалось, Сашу Гусева к нам в начальники не поставили. Мало того, случилось кое-что похуже. В точности по закону мистера Мёрфи.

С лихим, придурковатым видом… Так хотел видеть своих сотрудников Петр Первый и даже издал соответствующий указ. Я с другим видом и не появляюсь. Работа. Восемь часов моей жизни, каждый день, кроме выходных и праздников, плюс время на дорогу, плюс обед, плюс отпуск. Плюс переработки, за которые нам никто не платил, и посиделки, которые были строго запрещены и карались, но практиковались все равно. Плюс бессонница, ноющая шея, красные от постоянной компьютерной работы глаза. И зачем? В чем смысл? Раньше такие вопросы не мучили меня, ибо все они крайне опасны для начала трудового дня. Но после такого поцелуя я не могла не задаваться вопросом: какую часть моего бессмысленного, но крайне для меня ценного времени моей жизни я трачу на всю эту ерунду вместо того, чтобы целоваться весь день напролет? Да я же практически живу на работе, и таких, как я, – полный «Муравейник», прямо настоящая армия муравьев, тысячи трудолюбивых насекомых, и все бегут, насупившись, тащат каждый свой прутик или щепочку, понятия не имея, к чему это и зачем. Но, что интересно, все преисполнены чувством неосознанной важности своей работы. Иллюзия небесполезности бытия.

Иллюзии, как и предчувствия, основываются на бессознательной работе мозга у тех, у кого он, конечно, есть. Главная задача иллюзий – защитить хилую, уязвимую психику индивидуума от какого-нибудь удара или опасности. Например, мою лично хилую и уязвимую психику. Иллюзия того, что я люблю свою работу.

– Ты чего крадешься? Ты где была? – прошипел главный представитель нашей офисной техподдержки, сладкоголосый толстяк Жора, когда я, как кошка, пробиралась мимо его стола. – Уже десять минут десятого!

– Господи, кошмар-то какой! – всплеснула руками я. – Сколько, говоришь, минут? Десять? Преступление века, вызывай полицию. А вообще не надо, я вот сейчас до рабочего места дойду и сама повешусь, раз такое дело. От мук совести.

– Ерничаешь? Все стрекозишь? Лето красное пропеть не боишься? С голой задницей остаться? – спросил Жора, а затем посмотрел на меня так, словно попытался вдруг визуализировать только что предложенный им образ, то есть представить меня с голой задницей. Я возмутилась и дала ему подзатыльник.

– На жену свою смотри, – предложила я, и Жора моментально утратил интерес ко всему окружающему. Такова была его нормальная реакция на слово «жена». Он потянулся за конфетой, но оказалось, что конфет на столе нет. На Жорином пухлом лице отразились одновременно удивление и разочарование. Обычно на его столе проживало очень много еды, а сейчас почти ничего не осталось: только жалкие следы былой роскоши – обертки от конфет да пустые «ракушки» из-под фисташек.

– Что, все слопал? – хмыкнула я, заметив, что Жора одет куда лучше обычного – на нем не пожеванная футболка, а рубашка, а еще потертый светло-коричневый пиджак с кожаными локтями (откуда, интересно, он его взял?). – А я-то думала, что это невозможно. С твоими запасами можно было бы апокалипсис пережить.

– Ну и что? Да, я люблю поесть, – пожал плечами Жорик. – Люблю, умею, практикую. Ты, Ромашка, не понимаешь, потому что ты – старый холостяк.

– Надеюсь, слово «старый» ты употребил в переносном смысле? – возмутилась я.

– Ну-у… ежели ты настаиваешь, – протянул Жорик, чуть не схлопотав от меня второй подзатыльник. – Однако в каком-то смысле для меня, как человека женатого, в соответствии с пирамидой Маслоу еда теперь составляет и смысл, и одновременно цель существования…

– В соответствии с пирамидой тогда ты к рождению внуков лопнешь, – добавила я, но была проигнорирована.

– … ибо к остальному я отношусь с равнодушием улитки, – невозмутимо продолжал Жорик. – Ты когда-нибудь наблюдала за улиткой, Ромаша? Ты хоть представляешь, каково это, когда у тебя на спине целый дом и нет никакой возможности его отстегнуть хотя бы на ночь? Хотя бы на часок, на минуточку.

– Я знаю, Жора, знаю, – кивнула я, присаживаясь к нему на стол. – Ты – отец-герой.

– Нет, Ромашка, я не герой, просто честный человек, что, по сути, почти синоним глупца, – грустно обронил Жора и совсем уж по «дядюшка Поджеровски» сложил ручки на животике поверх своего пиджака «с локтями». – А честные люди что делают?

Страница