Советская военная разведка в Китае и хроника «китайской смуты» (1922-1929) - читать онлайн книгу. Автор: Михаил Алексеев cтр.№ 98

Перевод на нелегальное положение резидентур на Дальнем Востоке по плану IV управления Штаба РККА был отнесен на вторую очередь. Однако в связи с изменением обстановки в Китае пришлось форсировать мероприятия и в этом регионе. Параллельно с существовавшими резидентурами, замаскированными органами КВЖД, были приняты меры по созданию

«…достаточно солидных баз для безболезненного перевода на нелегальное существование китайских резидентур, когда это окажется необходимым». Для этой цели было создано в Мукдене коммерческое предприятие под видом представительства солидной американской фирмы. Другая, менее солидная, фирма имелась в Харбине, а третья – «небольшая лавочка» – в Тяньцзине. Об этом было по крайней мере заявлено по состоянию на 1 января 1929 г.

Постановление Политбюро ЦК ВКП(б) вывести сотрудников разведки из официальных представительств СССР трактовалось слишком узко. Резидентуры под прикрытием органов КВЖД предпочитали к таковым не относить. Более того, считали возможным продолжать связывать их с создаваемыми нелегальными резидентурами.

По состоянию на 1 января 1929 г. в Харбине существовали две резидентуры: под легальным прикрытием генконсульства СССР и нелегальная резидентура.

В агентурную сеть харбинской резидентуры под прикрытием генконсульства к этому времени были включены:

– № 1701, «А. И.» – осведомитель по воинским перевозкам на КВЖД;

– № 1705, «Степаничук» – переводчик с японского языка при правлении КВЖД; обрабатывал японскую прессу и добывал секретную военную и экономическую литературу, карты и т. п.;

– № 1706, «Мори» – японец, служащий в Харбинском отделе правления ЮМЖД; доставлял экономический материал по ЮМЖД, иногда секретный; являлся ценным осведомителем;

– № 1707, «Сяньшин» – японец, имел связь с японскими военными кругами и журналистами;

– «УПР» (Андреев) – сотрудник паспортного стола; имел связи с полицией, доставал китайские паспорта.

Под псевдонимом «А. И.» проходил бывший колчаковский генерал Александр Тимофеевич Сукин²²², который сотрудничал с военной разведкой с 1925 г. Сукин являлся «на дороге начальником Отдела военных перевозок».

С отзывом сотрудников харбинской резидентуры под прикрытием генконсульства весь агентурный аппарат был потерян, за исключением «А. И.» – Сукина.

К сотрудничеству с разведкой А. Т. Сукин был привлечен своим братом Николаем²²³, тоже бывшим генералом, служившим в армии Колчака. Николай Сукин в своей автобиографии писал, что в начале 1924 г. в Харбине по предложению «особоуполномоченного т. Ракитина» он составил доклад «О системе и характере китайской охраны КВЖД и об охранных войсках Японии на Южно-Манчжурской железной дороге». Доклад был отправлен в Москву.

В феврале 1924 г. Ракитин предложил Н. Т. Сукину организовать «по заданию Москвы агентуру в Южной Маньчжурии» и «обследовать армию Чжан Цзолиня». Переговоры о деталях операции бывший генерал, по его свидетельству, вел «с секретарем тов. Ракитина – тов. Мельниковым Борисом Николаевичем». Так Н. Т. Сукин воспринял должность Мельникова. Он привлек к сотрудничеству с военной разведкой своего брата Алексанра Тимофеевича (псевдоним «Искандер»), своего бывшего адъютанта Николая Васильевича Евсеева и жену брата²²⁴, которая исполняла роль курьера.

11 мая 1925 г. Н. Т. Сукин выехал из Харбина в Москву в распоряжение Реввоенсовета СССР. В скором времени он был принят на службу в РККА. Его же брат, Александр Тимофеевич, продолжил сотрудничество с разведкой. Он выехал в СССР только в 1933 г., так как дальнейшее пребывание в Харбине грозило ему репрессиями со стороны китайских властей. Отъезд А. Т. Сукина из Харбина был организован нелегально.

Харбинскую нелегальную резидентуру возглавлял «Фриц» – Евгений Густавович Шмидт. В Китае он находился по документам на имя Отто Грюнберга и занимался торговлей галантереей и «дамскими принадлежностями». Его жена легализовалась под «крышей» организации, поддерживавшей связи с католическими монахинями и обеспечивавшей их питанием.

Среди сотрудников нелегальной резидентуры значился уже упоминавшийся «Барон» – Василий Дидушок, который одновременно являлся помощником легального резидента по агентуре и имел самостоятельную группу экономических осведомителей. Дидушок возглавлял небольшую фирму, о которой уже шла речь выше.

В агентурную сеть нелегальной резидентуры Шмидта входили № 1702, 1709, 1715 и 1716.

Белоэмигрант № 1702 «Молодой» (Поляков) получил китайское подданство и служил драгоманом в Главном штабе охранных войск в Харбине. К сотрудничеству с военной разведкой его привлек А. Т. Сукин. Поляков располагал большим кругом знакомств из разных слоев населения, начиная с «мелкого шпика» и кончая сотрудниками иностранных консульств и руководителями Белого движения. Поляков был лично связан с атаманом Семеновым, его адъютантом Слуцким и пользовался у них большим доверием.

Несмотря на то что он не имел постоянного доступа к документальным данным, от него поступало много ценного военно-политикого и экономического материала. Информация его почти всегда была своевременна и достоверна. Именно поэтому Поляков характеризовался как главный осведомитель. Получаемые от него военные сводки «дислокационного характера» наполовину принадлежали А. Т. Сукину.

№ 1709, «Александр», являлся осведомителем по Белому движению, был связан с Сербиновичем и кирилловцами, харастеризовался как малоценный сотрудник.

Под № 1715 скрывался бывший генерал Александр Иванович Андогский²²⁵. Он освещал деятельность русских монархических организаций; его информация была воспринята как неактуальная, и от услуг Андогского пришлось отказаться.

Агент № 1716, «Американец» – Лиллестром, был вицеконсулом американского генконсульства в Харбине. Он передавал доклады американских консулов в Китае, адресованные Вашингтону, и директивы государственного департамента, поступавшие в Китай.

Нелегальная резидентура в Харбине не была радиофицирована и замыкалась на харбинскую резидентуру, находившуюся под легальным прикрытием. Это была мина замедленного действия, которая ждала своего часа.

На начало 1929 г. разведка велась и с позиций консульства в Цицикаре. В число агентов-источников резидентуры под легальным прикрытием входили:

– № 1743 (военный осведомитель, давал сведения по воинским перевозкам);

– «Николай» (добывал сведения по Белому движению; характеризовался как малоценный источник);

– № 1747 (китаец-адвокат, имел связь с чиновниками и военнослужащими; передавал ценный материал);

– № 1748 (китаец в штабе 18-й дивизии, доставлял шифротелеграммы и секретный материал;

– «У» (адъютант дубаня Ван Фулиня, поставлял ценный военный материал).

Буквально через полгода, в июле 1929 г., в связи с конфликтом на КВЖД сотрудники советского консульства в Цицикаре, равно как и все сотрудники советских дипломатических, консульских и торговых представительств в Северном и Северо-Восточном Китае, были отозваны. И ценная агентура цицикарской резидентуры была потеряна, так как ее некому было передать.