Земля несбывшихся надежд - читать онлайн книгу. Автор: Рани Маника cтр.№ 73

Воздух влажный и тяжелый. Пояс, в который заправлены все складки моего искусно завернутого сари, влажный, и чувствовать это неприятно. Маленький вентилятор героически крутится в вязком, тяжелом воздухе. Я прислушиваюсь к дорогому шуршанию моего шелкового сари. Это будто разговор шепотом, которого я не могу понять. Окно открыто, и шум от летающих на улице ночных насекомых неожиданно громко звучит в моих ушах, привыкших к городским звукам. Я привыкла все время слышать голоса людей.

Я облизываю сухие губы, и вкус помады странным образом смешивается в моей голове с запахом невысохшего лака для ногтей. Между моими туго сжатыми пальцами появляется липкий пот. А вот через стену, покачиваясь, будто хмельной, ползет длинноногий паук. Он совсем не изменился. Он выглядит точно так же, хотя сейчас ему на самом деле пятнадцать лет. В голове шум, словно на китайских похоронах, гонг, тарелки, рыдания и стенания, звук шаркающих ног, а затем молчание всех живущих в этом доме. Все знают о том, что я здесь. Я осторожна, пытаюсь не издать ни звука, и все же они все слышат меня. Мой ужас и позор моего положения.

Я и сейчас его ощущаю. Едкий запах моего позора исходит от маленького горшка с жасмином, который я подарила мужу как знак моей любви. Я опустила голову и нерешительно, двумя руками протянула ему маленький горшочек. Он принял из моих рук подарок, но когда я подняла глаза, то увидела, как небрежно он отбросил его на столик у кровати. Горшок не устоял и скатился на край, прелестные цветы выпали на стол и на пол. Он даже не взглянул на мой подарок, торопясь скорее уйти. Он оставил меня одну в нашей атласной свадебной постели, усыпанной лепестками цветов, и умчался в какое-то убогое местечко в китайском квартале.

Теперь, когда он ушел, я слышу тишину дома, но знаю, что новая семья хихикает себе в кулак, смеясь надо мной. Одна я чопорно сижу в своем роскошном сари и жду его. Недвижима. Спокойна. Внутри меня нарастает гнев и вскоре раскаляется добела. Он съедает меня изнутри. Ему нет до меня никакого дела. Мое положение невыносимо.

Меня одурачили.

Если он думал, что я буду играть роль тихой глупенькой жены, то очень ошибся. Я родилась и росла в жестоком городе, это сделало меня дерзкой. Я не деревенщина. Часто меня сравнивали с норовистой скаковой лошадью. Проходит несколько часов, и в зеркале я вижу, как неистово сверкают мои красиво накрашенные глаза, как мое лицо застыло и превратилось в лик злой богини Кали, на руках медленно растут коп и. Я пытаюсь сжать кулак и чувствую, как руки становятся жесткими. Мои нежные красные губы исчезли с лица, и виднеется лишь тонкая сжатая полоска. Я требую мести. Я хочу наброситься на него и вонзить накрашенные ногти в его глаза.

Лакшмнан все не возвращается.

Но когда он появляется на рассвете, безумный, с бешено горящими глазами, я могу только лишь потрясенно смотреть на него. Не говоря ни слова, он падает на меня и просто насилует. Я не плачу, не кричу, я обнимаю его. Я нетерпеливо прижимаю его к себе; обхватываю его руками так сильно, что мы движемся, как единое животное. Несмотря на пылающий во мне гнев, я теперь поняла, знаю, в чем моя сила. Его слабость всегда будет моей силой. В этой постели я буду главной. Его жажда этого невероятного соединения будет всегда заставлять его снова и снова бежать обратно ко мне. Одурманенная открытием собственной власти и чувственности, я ощущаю, как гнев выскальзывает из моих глаз, обжигая их изнутри и заставляя слезы торопливо бежать вниз по щекам. Как завороженная, смотрю я, как крепкое тело мужа напряженно изгибается дугой, рот открывается и закрывается, рождая беззвучные крики, будто он изображает скорбящую мать гиппопотама, стоящую над застывшим, мертвым телом своего детеныша. Но внезапно он выскальзывает из моих цепких объятий.

Он сидит, ссутулясь, у кровати, держит руками голову и плачет, будто случилось что-то ужасное. Лунный свет благосклонен к моему мужу и растягивается по его обнаженной спине так, что она кажется искривленной и бесконечной. Свет играет на его теле в какую-то игру. Здесь немного света, здесь — тени. Так он выглядит еще красивее. Я протягиваю руку и нежно, благоговейно касаюсь его гладкого тела. Мои пальцы кажутся темными на его белой коже. Он испытывает вину. Я чувствую себя униженной.

Вот это, кажется, и есть моя первая брачная ночь. Это совсем не то, чего я ожидала, но сильнейшие переживания и страсть куда лучше глупых романтических грез, которыми я жила в детстве. Он мой, думаю я с гордостью, но в этот самый момент, когда такая дерзкая мысль приходит мне в голову, Лакшмнан издает звук, словно кашляющий олень, и начинает рыдать:

— Мне не надо было жениться на тебе. О Господи, лучше бы я никогда не женился на тебе! Какую ужасную ошибку я совершил!

Сейчас я вижу это, как наяву. Мои темные руки внезапно замирают на изгибе его светлого тела, а я с удивлением вслушиваюсь, как он рыдает:

— Мне никогда не надо было жениться на тебе!

Он проиграл все наши деньги, унизил и глубоко ранил меня, и после всего этого мое тело все еще трепещет и вздрагивает под ним, словно музыкальный звук. Его безутешное отчаяние вызывало странное чувство, а бессердечность зажгла мою кровь. Желание приручить такого мужчину было непреодолимым. Однажды я стану той, кто сможет удержать в своих руках это красивое страдающее существо, и той, кто заставит всю боль уйти. Я думаю, я заставлю тебя полюбить себя. Однажды ты посмотришь на меня влюбленными глазами, это я себе обещаю.

Шрамы, оставшиеся после той ночи в моей душе, останутся навсегда. Он вел себя со мной жестоко и непростительно, но он был так красив, что я была ослеплена. Вам бы видеть его тогда! Он обычно снимал рубашку и поднимал гири у нас на заднем дворике, и тогда женщины из семьи Мелей, которые жили через дорогу, прятались за своими шторами и наблюдали за ним. Когда мы с ним шли вместе по улице, люди глядели та нас и завидовали, что у меня есть такой мужчина.

Я знала, что он полюбил бы меня, если бы только не паучиха, с самого начала нависшая над нашей жизнью, капая ядом в его ухо и сочиняя обо мне лживые истории. Она ненавидела меня, считая, что я недостаточно хороша для ее сына — но как она может об этом говорить? Она сама не была красавицей даже в молодые годы. Я видела ее фотографии, и вся ее красота, о которой она имеет право говорить, — это ее бледная кожа. Она завидовала всему, что было у меня, и всегда умудрялась найти ошибку во всем, что бы я ни делал а, но на самом деле она не хотела потерять то небольшое влияние, которое она еще имела на своего любимого сына. Она хотела, чтобы он был только с ней, и делала это с помощью денег. Она старалась контролировать его за счет денег. Она могла бы помочь нам финансово. Эта скряга потихоньку накопила в банке огромный капитал — сумму, которую помогал ей собирать и мой муж. Она могла бы помочь нам, но решила, что лучше дождаться, пока я потерплю неудачу.

Она важничает, но ей так и не удается одурачить меня. Я представляю, как буду рассказывать своей дочери о том, что все предки мужчины в ее семье были сожжены, как короли, на погребальном костре, целиком сложенном из сандалового дерева со сладким запахом, притом, что ее папа, кстати, был всего лишь сыном бедняков! Моя мама из намного, намного более чистого рода. Она происходит из семьи высокоуважаемых купцов. К тому же, мама была обручена с очень богатым купцом в Малайзии. Он отобрал ее фотографию из множества других, и приготовления к грандиозной свадебной церемонии были уже закончены, когда ей пришлось отправиться в плавание на Цейлон с незамужней тетушкой в качестве компаньонки и большой железной коробкой, полной драгоценностей. Ей было шестнадцать, и она была очень красива, с высокими скулами и большими ясными глазами. Друг их семьи должен был сопровождать их в поездке и защищать, чтобы женщины добрались целыми и невредимыми. Мамины родители не знали о том, что человек, которому они доверили безопасность своей дочери, был предателем. Сопровождающий моей мамы был большим темнокожим мужчиной, который вынудил ее быстро выйти за него, прямо на корабле во время плавания.