Волк с Уолл-стрит 2. Охота на Волка - читать онлайн книгу. Автор: Джордан Белфорт cтр.№ 117

Я уже собирался вешать трубку, когда он спросил:

– У тебя нет еще одного номера в доме?

– Есть, а что?

– Тогда звони. Блокируется только одна линия, а не весь коммутатор.

– А это ничего? – спросил я нервно. – Я думал, по одному звонку зараз.

Он пожал плечами.

– Давай, звони своей девчонке. У меня ни хрена нет, а вот времени до хрена.

– Спасибо! – ответил я.

До чего прекрасные люди! Сначала Безжалостный Минг, а теперь вот Черный Шкаф! Очень добрые люди, особенно вот этот парень! Он повел себя как настоящий джентльмен. Позже я узнал, что ему дали двадцать лет за рэкет.

Я повернулся и еще раз набрал номер. На этот раз все получилось. Ее первыми словами были:

– О госпóди! Moy lubimay! Ya lublu tibea!

– Я тоже тебя люблю, – сказал я нежно. – Ты там оттягиваешься, милая?

– Оттягиваюсь… куда?

«А, блин, – подумал я. – Несмотря ни на что, это бесило».

– Я имею в виду… у тебя все нормально?

– Da, – сказала она грустно. – Меня нормально.

И затем: «О… о госпóди, меня… о госпóди!» – и она принялась безудержно рыдать. Представьте себе, я ничего не мог с собой поделать – мне были по душе эти слезы. Как будто каждым всхлипом, каждой слезинкой, каждым трубным сморканием она подтверждала свою любовь ко мне. Я дал себе слово каждый день считать ее «я тебя люблю». Когда их количество станет уменьшаться, я буду знать, что конец близок.

Но на тот момент конца на горизонте не просматривалось. Когда она наконец перестала всхлипывать, сказала:

– Мне неважно, как долго это занять, я жду тебя всегда. Я не уйду из дома, пока ты не дома.

И она сдержала слово.

В конце моей первой недели за решеткой каждый раз, когда я звонил в Саутгемптон, она оказывалась на месте. Согласно правилам отсека, за один звонок можно было разговаривать сколько угодно, так что иногда мы болтали часами. В этом была какая-то скрытая ирония, думал я, мы ведь никогда столько не разговаривали, пока я был на свободе. Мы были больше по части секса, а когда у нас не было секса, мы ели, спали или спорили, чьи учебники истории точнее.

Но теперь мы об этом и не думали. Казалось, мы пришли к согласию по поводу всего – в основном потому, что избегали любых тем, хоть каким-нибудь боком связанных с историей, политикой, экономикой, религией, грамматикой и, естественно, с Луной. Вместо этого мы обсуждали простые вещи – например, все те ужины, которые мы съедим вместе… все будущие костры на берегу… и как мы будем заниматься любовью друг с другом весь день. Но более всего мы обсуждали будущее (я имею в виду наше будущее), как когда-нибудь, когда все это закончится, мы поженимся и будем жить долго и счастливо.

А когда я не разговаривал с Мисс КГБ, я читал книжку за книжкой, наверстывая все те годы, когда главными развлечениями для меня были секс, наркотики и рок-н-ролл. Сколько себя помню, я всегда презирал чтение, это занятие казалось мне скучным и нудным, а вовсе не занимательным и приятным. Я считал себя продуктом неправильной образовательной системы, которая заставляла читать «классику», каковая, на мой взгляд, была сплошным занудством. Возможно, если бы меня заставляли читать «Челюсти» и «Крестного отца» вместо «Моби Дика» и «Улисса», все бы изменилось (я всегда ищу кого-нибудь, на чьи плечи можно переложить ответственность).

Итак, теперь я, наверстывая упущенное время, глотал в среднем по книге в день, а также писал по три письма – одно Мисс КГБ и по одному каждому из детей. Естественно, я звонил детям каждый день и говорил им, как я их люблю и что я скоро буду дома. И хотя я терпеть не мог лгать им, я знал, что сейчас поступаю правильно.

Как и ожидалось, Картера было обмануть нетрудно. Мы болтали о диснеевских фильмах, которыми он был увлечен в то время, и обменивались заверениями в любви. Наши беседы длились не более минуты, так что он пребывал в благословенном неведении детства.

А вот с Чэндлер все было по-другому. В среднем каждая наша беседа занимала минут пятнадцать, а если она была особенно разговорчива, то и весь час. Я не помню точно, о чем мы так долго разговаривали, но с течением дней и недель я стал замечать, что она все больше и больше интересуется Паспарту. В принципе, она использовала фильм, чтобы отслеживать мои передвижения, и, как взрослая, отмечала дни в календаре.

Она постоянно говорила что-нибудь типа «Паспарту сделал это, Паспарту сделал то, папа», чтобы я, приняв во внимание ошибки Паспарту, мог ускорить мое путешествие по миру. С помощью Гвинни она отметила 10 января в качестве даты моего возвращения в Штаты из Иокогамы – точь-в-точь как у Паспарту. И тем не менее если бы она смогла помочь мне проделать этот путь быстрее или просто избежать всяких происшествий, то, возможно, я бы вернулся к Рождеству.

Так что когда я сообщил ей, что я в Париже, она ответила:

– Только будь осторожней, когда будешь взлетать на своем воздушном шаре, пап! Паспарту пришлось лезть на верхушку шара, и он чуть не упал!

Я обещал быть осторожным.

А когда я сказал ей, что направляюсь в Индию, она ответила:

– Аккуратнее со слонами, а то Паспарту ведь схватили охотники за головами! Пришлось его спасать.

И после этого беседа перешла во вполне безопасное русло – ее новые школьные подружки, что-то увиденное по телевизору, игрушки, которые она хотела на Рождество. Ни разу она не упомянула Джона Макалузо или, в связи с ним, свою мать. Было ли это случайным или намеренным умолчанием, я не знал, но мне казалось, что она щадит мои чувства.

К середине ноября Алонсо наконец согласился еще раз попытать счастья с Глисоном. Единственной проблемой было то, что он должен был получить разрешение нового шефа криминального отдела, человека по имени Кен Брин (Рон Уайт тоже к тому времени перешел на другую сторону фронта, став адвокатом). Брин в данный момент был на суде, и беспокоить его было нельзя.

Это меня не сильно тревожило. В конце концов, познакомиться с Кеном Брином – это у Магнума займет не более пятнадцати минут. Бо заверил все письменные показания, и теперь было абсолютно ясно, что сама мысль о моей виновности должна показаться абсурдной любому разумному человеку. Я сказал Магнуму:

– Мне все равно, кто там и насколько сильно занят. Найти пятнадцать минут для важного дела можно всегда.

На что Магнум ответил, что это вопрос протокола. Когда федеральный прокурор идет в суд – это как претендент на чемпионский титул выходит на ринг. Между раундами он не разговаривает даже со своими лучшими друзьями. Все, о чем он может думать – это как отправить в нокаут действующего чемпиона.

И вот надежда на то, чтобы оказаться дома уже ко Дню благодарения, растаяла, как дым на ветру. К счастью, я не особенно на это и рассчитывал, так что не был и сильно разочарован. Естественно, это было бы здорово, но это был такой маленький шанс, что глупо было бы на него полагаться.