Константин Великий. Первый христианский император - читать онлайн книгу. Автор: Джордж Бейкер cтр.№ 19

Изуриум (Олдсборо) был изначально главным поселением бригантов. Римляне возвели свою крепость примерно в 15 милях к юго-востоку от него; именно там, под защитой крепостных стен, вырос Эборак. Выгоды его положения позволяли городу оставаться важным хозяйственным и административным центром во все периоды британской истории. Возможностей для развития земледелия здесь было не меньше, чем в других частях страны. К северу и к западу от Йорка располагались свинцовые рудники Уолсингема и долины Суэйла и угольные шахты долины Тайна. К югу лежал эстуарий Хамбера, в который впадали не только Деруэнт и Уз и их притоки Суэйл и Ар, но также Уорф, Эйр, Дон и Трент. Эти водные пути охватывали половину богатейшей центральной части Британии и являлись основой для развития торговли. Таким образом Эборак контролировал восточные морские ворота Британии, а также торговые пути на север, юг и запад. Этот регион имел тесные торговые связи с долиной Рейна. Когда первые римские властители Британии строили северную систему дорог, они распланировали ее таким образом, чтобы войска из Эборака могли без труда добраться к любому городу Центральной Британии ^[18]. Военные дороги соединяли с пограничной крепостью Карлайл на границе с Каледонией и Честером на кимрийской границе, где красный Лугубалий взирал на равнины Солуэй, а керамзитовый Дэв стерег холмы Молд. Это был стратегический треугольник, державший всю Центральную Британию.

Судя по размерам древнего римского кладбища, Эборак был большим городом. Крепостная стена – от которой до сих пор сохранилась одна башня – окружала только территорию цитадели, занимавшей очень небольшую площадь в сравнении с городом, распространившимся и за реку, и вдоль военных дорог… Стены средневекового Честера были построены на стенах римского Дэва из более мягкого и поэтому более дешевого камня. Однако стены средневекового Йорка окружали гораздо большую территорию, чем стены римского Эборака. Южная и восточная стены римского города полностью разрушились, но северная и западная были восстановлены и стали частью стены средневекового города… Вполне возможно, что в Средневековье старая римская стена была продлена, чтобы таким образом включить в себя территорию прежде не защищенного римского города. Тот факт, что от этого города не осталось никаких следов, не вызовет удивления, если вспомнить, что и здания внутри римской стены не сохранились, да и едва ли следы прошлого могли сохраниться за тысячелетнюю историю процветающего города. Если мы будем считать средневековую стену Йорка границей римского города, мы, по крайней мере, поймем, почему кладбища располагаются за стеной. Такова была римская традиция, как в Риме, так и в Йорке.

Эборак был колонией – то есть самостоятельным городом с тем типом городского управления, который изначально практиковался в поселениях римских граждан. В дни правления Констанция это слово обрело гораздо более широкий смысл. Оно все еще означало сообщество римских граждан, но среди этих граждан очень редко встречались уроженцы Рима или хотя бы их потомки. Это могли быть выходцы из любого уголка Европы, то есть граждане Римской империи; тот факт, что римский гражданин родился в Британии, Сирии или Марокко, влиял на его политический статус даже меньше, чем влияет на статус американца то обстоятельство, что он родился в Мэне или в Монтане. Одна провинция была не лучше и не хуже другой.

Городское сообщество было организовано по старому римскому образцу. Горожане делились на две категории: состоятельные люди, удовлетворявшие определенному имущественному цензу, и плебс – крестьяне, ремесленники, торговцы и прочие. За горожанами, занимавшимися неквалифицированным трудом, шли рабы, которые находились уже вне сообщества.

Представители высшего (сенаторского) слоя, декурионы, или олдермены, как мы сказали бы сегодня, имели право занимать административные должности. Нельзя сказать, что имущественный ценз был очень высок. В дни Констанция кандидату на место среди самых достойных членов общества было достаточно иметь 17 акров земли или около 800 фунтов дохода (четыре тысячи американских долларов). Конечно, он не смог бы вращаться в тех же кругах, что и землевладельцы из Испании или Италии, чей ежегодный доход доходил до 100 тысяч; однако для того, чтобы сколотить состояние, требуется время, а в Италии и Испании начали этим заниматься очень давно. Однако, по крайней мере, их статус позволял им общаться на равных друг с другом; можно не сомневаться, что самые прибыльные дела всегда оказывались в руках декурионов, дуумвиров, возглавлявших городское управление и некогда занимавших важные посты «почетных граждан».

Высокому статусу соответствовали и серьезные обязанности. Представители городских властей из собственного кармана выкладывали средства на общественные нужды. Их сограждане не ожидали от них глубоких познаний в экономике. Пока существовала римская цивилизация, общественное мнение благоволило местным патриотам, чья гордость за родной город заставляла их развязывать свои кошельки ради блага других. Когда эти богатые люди перевелись, исчезли с лица земли и независимые римские города.

Хотя декурионы Эборака и, кстати, других британских городов, вероятно, оставили для грядущих поколений записи о своих именах и деяниях, чтобы потомки могли вспоминать о них с благодарностью, никакие сведения такого рода до нас не дошли. Однако мы немного знаем, по крайней мере, об одном уважаемом горожанине Йорка. Его звали Марк Верекунд Диоген; это был не землевладелец, не сенатор, не бритт, а, видимо, галльский ремесленник, работавший с золотом и имевший титул августального севира, – члены этого почетного титула поддерживали культ императора в городах-колониях и по статусу уступали только декурионам. В качестве торгового города Эборак не мог сравниться с Александрией или Антиохией. Тем не менее его торговля вполне процветала, и торговые люди, приезжавшие в город из других областей империи, если и не обретали баснословные богатства, то, во всяком случае, не бедствовали. Изысканные изделия из цветного стекла, которые мы до сих пор можем видеть в музее Йорка, попали сюда из Южной Галлии, а галльские ремесленники учились у карфагенских мастеров, в свою очередь позаимствовавших свое искусство у жителей Тира и Сидона. Несомненно, кто-то доставлял творения галльских умельцев в Эборак. То же самое можно сказать и о керамике. Светло-коричневая, великолепно расписанная и закаленная посуда отличалась высочайшим качеством. Многие художники предпочли бы ее (по цвету, форме и качеству) современному китайскому фарфору. Она также была привезена из Галлии, соответственно в Эбораке появлялись купцы, которые ее продавали.