Черчилль - читать онлайн книгу. Автор: Франсуа Бедарида cтр.№ 30

Страница

* * *

Надо сказать, что разразившаяся война застала Черчилля врасплох. Ирландские события заставили его забыть о покушении в Сараево: как и большинство британских политиков, он не проявлял особого интереса к Балканам. Однако все изменилось 23 июля, когда Австро-Венгрия направила ультиматум Сербии. На этот раз сигнал был достаточно громким, угроза вооруженного противостояния в Европе оказалась вполне реальной. В вихре событий, принимавших с каждым днем все более серьезный оборот, Черчилль не растерялся. Его решительность четко выделялась на фоне колебаний и сомнений большинства министров. Внутри самого кабинета произошел раскол. Многие министры, верные либеральной традиции, образовали нечто вроде партии пацифистов, они скорее подали бы в отставку, чем согласились вступить в войну.

В отличие от них Уинстон, отличавшийся, бесспорно, самым пылким нравом в правительстве Асквита, убеждал остальных в необходимости занять жесткую позицию, хотя дальнейшее развитие событий внушало ему все больше опасений. Он испытывал отвращение и ужас при мысли о кровопролитной войне и в то же время с волнением предвкушал грядущие великие свершения. Конечно, слово Черчилля не было решающим при обсуждении вопроса о вступлении Великобритании в вооруженный конфликт, тем не менее, именно он выступил с двумя ключевыми предложениями, которые поддержал премьер-министр, а затем и весь кабинет. Прежде всего, во вторник 28 июля — в этот день Австро-Венгрия объявила войну Сербии — он предложил отдать приказ кораблям британского флота тайно занять военные позиции на своих базах у берегов Шотландии, с тем, чтобы германский флот не застал островитян врасплох. На следующий день главнокомандующие британского флота получили приказ принять меры повышенной боевой готовности. А в ночь с субботы 1 августа на воскресенье, после того как стало известно, что Германия объявила войну России, Черчилль предложил начать всеобщую мобилизацию британского флота.

В эти полные драматизма дни кое-кто обвинял Черчилля в безрассудстве и нездоровой воинственности. Однако если верить лорду Бивербруку, он, напротив, вел себя, как и подобало государственному мужу. Черчилль не был угнетен, не проявлял излишнего беспокойства, не паниковал, он спокойно, с должным хладнокровием выполнял свою работу ^[99]. Означало ли это, что в чрезвычайных ситуациях лишь полнее проявлялись его способности, что шло ему только на пользу? Его письма, адресованные жене, помогают постичь всю противоречивость и удивительный склад этого человека. «Дорогая, — писал он 28 июля, — судя по всему, дело идет к катастрофе, к полному краху. (...) Все эти приготовления меня буквально завораживают. (...) Но война — это всегда неизвестность, ее исход невозможно предсказать. Я не пожалею жизни, чтобы сохранить величие, благополучие и свободу нашей Родины». И три месяца спустя: «Тучи сгущаются. (...) Все активно готовятся к войне, которая может начаться в любой момент. Мы готовы. (...) Я жду только победы» ^[100].

Для Великобритании час пробил во вторник вечером 4 августа. В этот день в двадцать три часа по лондонскому времени истекал срок ультиматума, требовавшего от Германии соблюдения бельгийского нейтралитета. В военном штабе адмиралтейства, куда приходили телеграммы, сообщавшие обо всех маневрах кораблей британского военно-морского флота вокруг первого лорда собрались первый морской лорд, штабные командиры и несколько французских адмиралов. Вдали слышались крики толпы, обрывки «Боже, храни короля». Вдруг ровно в двадцать три часа раскрылись окна адмиралтейства, осветив темноту улицы, и раздался бой Биг-Бена. С последним ударом часов во все подразделения военно-морского флота Великобритании полетели телеграммы с приказом: «Начать военные действия против Германии».

Как только Соединенное Королевство вступило в войну, обычная активность Уинстона удвоилась, словно до него долетали звуки далекой битвы, заставляя его неистовствовать в пылу воображаемого сражения. Теперь-то ему не было нужды сдерживать свой воинский инстинкт. Его усердие, да что там усердие, его страстная увлеченность баталиями поражали окружающих — настолько неистово было желание Черчилля стать главным кузнецом победы, спасителем человечества. Принято считать, что он единолично руководил военными действиями на море. Даже несмотря на то, что он искренне стремился сообразовывать свои действия с мнением морских лордов и планами штаба морского флота, все важные решения Черчилль принимал сам в просторной комнате военного комитета адмиралтейства, стены которой были увешаны картами всех водных пространств земного шара. Бесспорно, Черчилль был самым настоящим Нептуном военных операций на море.

К несчастью для него, британцы быстро разочаровались в своем флоте. Тому были две причины. Во-первых, островитяне ожидали грандиозного морского сражения, наподобие Трафальгарской битвы, между британским флотом (Grand Fleet) и германским, которое решило бы исход войны. Однако немцы предпочли оставить свои корабли на базах, и никакого грандиозного сражения не получилось. Черчилль же, гораздо реалистичнее смотревший на вещи, никогда не верил в то, что эта война быстро кончится. Потому-то он и приказал штабу военно-морского флота разработать план действий, по крайней мере, на год. Черчилль знал, что исход войны решится на суше. Уже несколько лет назад он предсказывал, что если в Европе разразится война, она не будет похожа на далекие колониальные войны, в которых войскам колонизаторов удавалось одерживать победу малой кровью. Война в Европе, по словам Черчилля, истощила бы силы победителя и уничтожила бы побежденного. Ведь с приходом эры демократии война свободных народов грозила затмить своей жестокостью войны королей.

Во-вторых, в первые недели военных действий британский флот потерпел несколько неудач подряд. В адмиралтействе сделали ставку главным образом на надводные суда и сильно недооценили основные силы противника — подводные лодки и мины. И вот 22 сентября три крейсера британского флота были потоплены одной немецкой субмариной, а месяц спустя еще один английский броненосец подорвался на морской мине. Сражение же при Гельголанде получилось каким-то беспорядочным, да и большого значения оно не имело. Северное море тем временем стало «ничейным морем» (по man' s sea), поскольку британские корабли были вынуждены оставить свою весьма ненадежную базу Скапа Флоу, а в Средиземном море немецкий линейный крейсер «Гёбен», выйдя из-под наблюдения англичан, беспрепятственно достиг Босфора и Дарданелл, укрывшись в территориальных водах Турции.

В большое уныние приводили британцев успехи немецкого флота в далеких морях. Крейсер «Эмден» бороздил воды Индийского океана, наводя ужас на жителей побережья и парализуя торговлю, правда, в конце концов, его таки удалось потопить недалеко от Кокосовых островов. Базировавшаяся в Китайском море большая немецкая эскадра, флагманами которой были корабли «Шарнхорст» и «Гнайзенау», под командованием адмирала фон Шпее пересекла весь Тихий океан и потопила британские корабли в сражении при Коронеле, недалеко от берегов Чили. Тогда британцы стали задумываться, по-прежнему ли «Британия правит волнами» ^[101].

Страница