Конец света. Первые итоги - читать онлайн книгу. Автор: Фредерик Бегбедер cтр.№ 61

Этот изысканный роман, вернее, этот длинный рассказ начинается с телефонного звонка. Рассказчику звонит бармен, приглашает его зайти, и вскоре они встречаются в его заведении на Лексингтон-авеню. Оказывается, бармену в руки попала африканская статуэтка, внешне очень похожая на одну их общую знакомую, которую оба не видели уже много лет.

«— Вы все на свете знаете. Где она сейчас?

— В могиле. А может, в психушке. А может, замуж вышла… По-любому она уехала.

— Ну да, — кивнул он, открывая дверь. — Просто уехала».

Несколько реплик маловыразительного диалога, и готова легенда. Несколькими годами раньше мисс Холидей Голайтли, она же Холли, жила в одном доме с героем на Семидесятой улице. По какому признаку можно распознать американского писателя? Это единственный в городе человек, который проявляет интерес к соседке снизу! Холли — блондинка, у нее постоянно толкутся мужчины. Собираясь экранизировать рассказ, Трумен Капоте мечтал пригласить на главную роль Мэрилин Монро; сегодня Холли для всех нас навсегда обрела лицо Одри Хепбёрн. Между тем в книге ее персонаж — «вульгарная бесстыжая шлюха», водящая компанию с пьяницами, курьерша, участвующая в незаконной торговле наркотиками, а вовсе не невинная напуганная козочка! К моменту знакомства с героем ей 18 лет, и вот что она заявляет: «Ну конечно, я лесбиянка! Все мы немножко лесбиянки. Ну и что? Что-то не слышала, чтобы это отваживало мужиков!» В фильме Блейк Эдвардс вырезал эту реплику. Еще один пассаж, павший жертвой монтажа: «Да у меня было всего одиннадцать любовников. Разумеется, про тех, с кем я спала до тринадцати лет, я не говорю. Это ведь не в счет, правда?» Вы можете представить себе, чтобы Одри Хепбёрн произносила эти слова? Рассказчик встречается с ней в заведении под названием «21» или в ресторане «У П. Дж. Кларка», где подают гамбургеры и где мне довелось в последний раз обедать с Луиджи д’Урсо. Вокруг Холли всегда вьются какие-то богатенькие старикашки; они ее лапают, суют ей доллары и уводят с собой в туалет (Капоте не уточняет, что именно она там для них делает, но, отметим, этой сцены в фильме тоже нет!).

Поскольку Блейк Эдвардс недавно скончался, с моей стороны будет большой подлостью сказать то, что я скажу, но тем не менее. Фильм «Завтрак у Тиффани» получился прелестным, но по отношению к книге я расцениваю его как акт предательства. Он превратил сатиру, которую можно было бы озаглавить «Крушение девицы из эскорта», в высоконравственную романтическую комедию. Роман заканчивается вовсе не поцелуем под дождем, хотя история с пропавшей кошкой фигурирует и там и здесь. Капоте вывел образ провинциалки, лишенной каких бы то ни было моральных устоев, насквозь продажной карьеристки, несчастной циничной дурехи, разрушаемой собственным цинизмом. За глупой веселостью Холли скрывается потаенная боль: действие романа разворачивается в 1943 году; ее брат Фред погибает на войне; ее настоящее имя — Луламей Барнс, и в 14 лет ее выдали замуж за техасского ветеринара. Капоте описывает расколотое общество; легкомысленная молодежь танцует до упаду, стараясь забыть, что их страна бомбит Европу и Японию. Сценами беззаботных вечеринок Капоте разоблачает всю ложь Большого Города. Влияние романа чувствуется в творчестве Макинерни, а также в телесериале «Сплетница». Временами «Завтрак у Тиффани» представляется карикатурой на один из рассказов Фицджеральда. Жалуясь на пьянчуг, кусающих ее плечи, Холли Голайтли (говорящая фамилия, которую можно перевести как «не бери в голову», «не заморачивайся») напоминает девицу из «Пирата», кстати, это один из моих любимых персонажей у великого Скотта. Эта взбалмошная красотка по имени Ардита Фарнем кричит с борта своего судна: «Надоели мне все эти идиоты, которым больше нечем заняться, как только гоняться за мной через всю страну!»

Ну ладно. В конце концов, не так уж важно, что зрители фильма составили себе ошибочное мнение о Холли Голайтли. Главное, что она существовала и существует до сих пор. Каждому из нас попадались красивые девушки, которые поворачивают к вам голову только в одном случае — если вы готовы осыпать их подарками. Возможно, Трумен Капоте ее выдумал. Не менее вероятно, что под личиной лживой девчонки, пытающейся на бесконечных вечеринках поскорее забыть о своих деревенских корнях, он вывел себя самого. Как знать? Мне безумно нравятся рассуждения Холли о фирме «Тиффани». Как только на нее нападает тоска, она садится в такси и едет в модный магазин. «Тиффани» — это ее лексомил. «У меня такое впечатление, что здесь со мной не может произойти ничего плохого. Такие любезные продавцы, и все так хорошо одеты. А запах! Как дивно здесь пахнет столовым серебром и сумочками из крокодиловой кожи». Когда мне случается проходить по Пятой авеню в Нью-Йорке или хотя бы по улице Мира в Париже, минуя сверкающую витрину этого антидепрессанта класса люкс, я всегда вспоминаю Холли — вымышленное создание, «блестевшее, как стеклянная фигурка девочки». Холли незабываема, но самое ужасное в ней то, что ее невозможно возненавидеть. Создать столь прекрасный женский персонаж мечтает любой писатель.

//- Биография Трумена Капоте — //

Подобно Холли Голайтли, Трумен Капоте известен нам под псевдонимом. Настоящее его имя — Трумен Стрекфус Пирсонс. «Меня зовут Пирсонс!» Фамилию Капоте он позаимствовал у отчима-кубинца. Трумен Капоте родился в 1924 году в Новом Орлеане, самом красивом из американских городов, умер 60 лет спустя в Лос-Анджелесе. В «Травяной арфе» («The Grass Harp», 1951) он поведал нам о своем детстве, проведенном в Алабаме у родственников. Но прославился он в 1958 году благодаря романтической связи между начинающим писателем и гомосексуалистом и его нижней соседкой — лесбиянкой и нимфоманкой, помешанной на мишуре: именно в этом году был опубликован «Завтрак у Тиффани» («Breakfast at Tiffany’s»); фильм Блейка Эдвардса вышел на экран тремя годами позже. В качестве извинения за столь нечаянный успех он пишет роман «Хладнокровие» («In Cold Blood»), посвященный убийству четырех человек в Канзасе (1966). Судя по всему, это первый роман, написанный на документальной основе (хотя Стендаль и Флобер и до него обращались в своем творчестве к реальным событиям). 28 ноября 1966 года Капоте устроил в нью-йоркском отеле «Плаза» костюмированный черно-белый бал. Я страшно сожалею, что не попал в число приглашенных: мне тогда был год и два месяца. В дальнейшем Капоте все больше пил, злоупотреблял кокаином и скончался от передозировки лекарственных препаратов. Поэтому мне уже меньше хочется во всем ему подражать.

Щеголь-монах, сладострастный аскет, ортодоксальный вольнодумец… Главным талантом Мацнеффа на протяжении всей его жизни было не то, что он умел противостоять оппонентам, а то, что он преодолел собственные внутренние противоречия. Рискуя навлечь на себя всеобщее осуждение, попробую сосредоточиться на том, в чем обвиняет Мацнеффа общественная мораль (и, как следствие, полиция): он опубликовал якобы автобиографический роман, в котором воспел девушек «моложе шестнадцати лет». На мой взгляд, дело проще простого: надо отделять искусство от закона. Пока мне не докажут, что Мацнефф — второй Марк Дютру, я требую, чтобы его оставили в покое, равно как и Набокова, Бальтюса или Сержа Генсбура (напомним самую красивую песню его альбома «Melody Nelson» «Четырнадцать зим, пятнадцать лет»). Не знаю, стоит ли напоминать еще и о том, что в мире существовали Томас Манн, Андре Жид, Ронсар и Монтерлан, все, как один, восхищавшиеся красотой юности? Черт побери, искусство должно быть свободным! Если искусство начинает прислушиваться к закону, оно не сможет поведать нам ничего интересного. Между читателем и полицейским есть существенная разница. Писатель обязан нарушать правила, а читатель не должен сломя голову нестись в полицию и писать на него донос. Впрочем, следует развеять возможные заблуждения: каждому из авторов, представленных в моем «топ-100», по тринадцать лет. Писатель — это ребенок, увлеченный игрой. Правда, большинство из них спит с теми, кто старше их по возрасту.