Византиец. Ижорский гамбит - читать онлайн книгу. Автор: Алексей Борисов cтр.№ 50

К обеду следующего дня распогодилось, ветер был ещё сильный, но двигаться стало возможно. Так что слова благодарности славянскому богу погоды были произнесены. Снорька снял с первых саней желобки, скреплённые снизу двумя поперечными досками, нанёс смазку внутрь, подложил приспособление под полозья санок. Возничий подхлестнул лошадку, проехал по смазке и двинулся дальше в путь, освобождая место следующей. Процедура повторилась из раза в раз, и она того стоила. Смазанные полозья наших саней прочерчивали дорогу. Купцы, немного поворчав, тронулись вслед. Преодолев несколько вёрст, мы вновь остановились, но уже на постоялом дворе. Испытывать судьбу желания больше не было, да и тщательный осмотр движимого имущества пришёлся вовремя. Пять санок из наших трёх десятков везли продовольствие, к ним привязывали прицепы, на которых хранился корм для лошадок. По мере опустошения прицепы оставляли на погостах. Особой цены они не представляли, и любой нуждающийся купец или путник мог попросить их для себя. Вот их мы и оставили, не только перегрузив остатки корма на свои продуктовые сани, но и воспользовавшись опустевшими соседскими. Подобную взаимовыручку я наблюдал на протяжении всего маршрута. Торговый люд помогал друг дружке, несмотря даже на то, что некоторые являлись конкурентами. За сорок пять суток – время, затраченное на переход от Смоленска до Новгорода, – я интересовался новостями и настроением людей на каждой стоянке. Все мои попытки разузнать по дороге о событиях под Киевом ни к чему не привели. Людям было абсолютно не интересно, что творится в соседнем княжестве, словно всё, что там происходило, было на другом конце света. В Великих Луках дело дошло до драки, когда один из постояльцев двора заявил: «Подумаешь, разорили Киев, меня б позвали, даже подсобил». И это были мысли простых обывателей. Князья же не ждали, когда позовут. Урвать кусок у соседа, да пожирнее, считалось обыденным делом.

Новгород встретил нас не только ярким солнцем, но и главной новостью: вернулся на княжение Александр Ярославович. Причём вернулся не один, а с одним старым знакомым. Посольство Сбыслава вышло успешным, ещё раз подтвердив пословицу, что человек с большим кошельком серебра подобен волшебнику. Князь привёл с собой триста конных дружинников и сотню степняков. О кочевниках говорили много, ходили на них смотреть, удивляясь, отчего они так похожи на местных, а не смуглые и косоглазые, судя по описанию купцов с Востока. Как потом выяснилось, Бата Сухэ всё же навестил своё стойбище, забрал всех оставшихся юношей, самых красивых молодых девушек и подался на Русь. Один умелый воин – это хорошо, но когда за тобой сотня умелых стрелков на конях, отношение совсем другое. Ярославович обзавёлся лёгкой конницей, а Бата Сухэ получил новый дом-усадьбу и звание сотника. Были и плохие новости. Строган каким-то образом отыскал серебро. Поговаривали, что залез в долги, не то ограбил кого-то, но в результате – заплатил за польский хлеб и перепродал его свеям. Удачливых в Новгороде любят, их уважают, к мнению прислушиваются. Авторитет боярина снова пополз вверх, а нашей компании вниз. Хлебные запасы, собранные в монастыре, потихоньку отправлялись на рынок города, голода не замечалось и хотя свою задачу в «Битве за урожай» можно было считать выполненной, без изъянов не обошлось. Вместо спасителей людская молва выставила нас мироедами. И неважно, кто распускал эти слухи, слишком поздно было обращено на них внимание, в результате чего благое дело не получило должного отклика среди новгородцев. Иными словами, если все экономические маркеры в стране указывают на неминуемый кризис и обвал, а народ это особо не ощущает на своей шкуре, то надо понимать, что кто-то латает трещащее по швам полотно экономики, не иначе, как совершая подвиг. Люди же об этом или не догадываются, или предпочитают не замечать, до того момента, когда «полотно» не расползётся на нитки. Так что как только подошёл к концу двухдневный отдых для лошадей, санный поезд тронулся к Ореховому острову. Ефрем передал казну для Пахома, подогнал двух плотников, просил кланяться хозяину и на прощание помахал рукой. Через девять дней я был в крепости.

Остров преобразился. Пахом Ильич встретил меня за главными воротами и стал сопровождать, показывая объект, так сказать, лицом. Восемь башен с каменным основанием в полтора метра, с крышей из дранки, соединялись деревянной, кое-где выбеленной известью стеной из вертикально поставленных брёвен. Деревьев почти не осталось. На том месте, где когда-то стояли палатки, вырос настоящий замок, небольшой, всего в два этажа, но из крупных валунов. Возле него длинный сарай, примыкающий к стене. Чуть дальше, на островке – остатки сожжённого разбойничьего острога убрали, огородили двухметровым частоколом с подъёмным мостиком, и теперь за ним торчит маковка часовни, забор которой примыкает к стене с аркой, закрытой деревянной решёткой. Рядом кузница с точильным кругом. Южнее, прямо к стене примостились несколько просторных изб с огороженными участками.

– Пахом Ильич, ты меня удивил. Скажу больше, не ожидал, что всё получится.

– Ой, Лексей, ещё столько делать, стена западная на ладан дышит, сколько ни укрепляли… всё без толку. Камень класть надо, его тут – завались, но народу не хватает. Хорошо, корелы подсобили, каждый день булыжники возили. У них главарь объявился, Вяйнямёйнен зовут.

– Не тот ли, которому я плуг продал?

– Может, и тот, не видел его, Бренко с ним договаривался. Так вот, благодаря этому корелу и, конечно, твоим троянкам, да скарпелями со шпунтами, смогли нанять артель каменщиков из Чернигова. Видишь, башни разные. Эти суздальцы возвели, – Пахом показал в сторону Ладоги, – а эти – уже черниговцы.

– Не переругались мастера? – спросил у компаньона, пытаясь найти различия в технике кладки.

– Спрашиваешь, чуть до драки не дошло. А потом так стараться стали, друг перед дружкой мастерство показывать, что стену до сих пор доделать не могут. – Ильич улыбнулся. Начать соревнование между артелями подсказал строителям он сам, беседуя с каждым по отдельности.

– А замок кто делал, если честно, на базилику он похож. – По проекту, на месте замка должен был стоять каменный дом, без окон на первом этаже, так сказать, последний оплот.

– Хлёд пять южан привёз. Он с отцом в Бирку шёл, отдарился, за тех наёмников, что Бренко побил. Они только так умеют, да ладно, что мы всё про стройку. Сказывай, как в Смоленск съездил, что нового? Савелий второго не заделал ещё?

– Ещё нет. Рязанец всё по лесам бегает, шрам у него на левой руке появился, при каких обстоятельствах – не сказал. Сдаётся мне, в поход он ходил. – С сотником мы общались всего один день, остальное время он провёл с Гаврюшей, правда, по моей просьбе.

– Евстафий как? Судя по караванам, что в Новгород идут, скоро меня переплюнет.

– До тебя ему ещё далеко. Скучает он, жениться ему надо.

– То да, давно пора.

– Пахом, я ж не просто так приехал. Кое-что для крепости привёз. Да и поговорить нам в тишине надо, а то от этого шума кричать приходится.

За время нашей беседы стройка не умолкала. То тут, то там слышались голоса рабочих и всё, что с этим связано. Мы пошли в замок, двери которого были раскрыты настежь. Не по причине отсутствия замков, внутри, на втором этаже, шла интенсивная работа по внутренней отделке, штукатурили и белили. В итоге, Ильич завёл меня в подвал, где стояла мёртвая тишина и было слышно, как капает воск со свечи.