Страна мечты - читать онлайн книгу. Автор: Влад Савин cтр.№ 96

Ну да, без трудностей! Я тут столько медицинской литературы прочитала — ужас! Про всякие возможные отклонения и патологии — волосы дыбом встают! Марья Степановна, увидев, решительно указала все эти «справочники фельдшера» положить подальше и не прикасаться — поскольку это узко специально, для врачей. А в жизни все гораздо проще.

— Я ведь первого своего, Ванюшку, прямо на заставе рожала, так получилось! Фельдшер принимал. Ну а второго, Павлика, в сельской больнице. И боялась очень — старая уже была, почти тридцать, когда решилась наконец. А тут Москва, врачи под боком, и ты молодая, сильная, спортом занимаешься — все у тебя будет хорошо!

Ну да, спортом! Даже гимнастику лучше не делать, в последние недели! На кровати валяясь, растолстею, расплывусь — а Михаилу Петровичу стройные нравятся!

— Глупая ты, Аня! На меня посмотри — хотя я физкультурой специально не занималась, ну кроме того, что жене командира РККА положено. А так, жизнь была такая, что никакого спорта не надо.

Спросила — а старшие ваши где? И тень на лицо Марьи Степановны набежала.

— Ванечку снарядом финским убило, когда мы от Кексгольма отступали. А Павличек в Ленинграде в Блокаду умер. Мы же там всю первую зиму, самую страшную, провели. И в эвакуации считай, не были совсем — в мае сорок второго нас вывезли, в Вологду, ну а весной сорок третьего уже немцев отбросили, и я назад поспешила, к мужу. Он в командировке сейчас, в Эстонии. Ну а мне велено, пока он не вернется, тебе помогать. Вот, Сашеньку родила — даст бог здоровья, и еще успею. Жизнь продолжается ведь, кончилась война!

Радость была — как перед самыми Ноябрьскими, Смоленцевы приехали, из Италии! Лючия сияет, умиротворенная, а фигура у нее изменилась заметно! Обновы показала, просто чудо — два новых пальто, платья, и всякая мелочь. Мне подарки привезла — швейную машинку (и себе, вторую), и еще по «двойному отрезу» на платье и на пальто (отрез простой, это сколько идет на единицу одежды, но при таком покрое как у нас, надо побольше), чтобы я сама заказала, по своей мерке. Но главное, новости были для меня, как воздух. В газетах наших конечно, писали, что в Италии творилось — но очень коротко. А тут, мне столько рассказали!

— А ведь церковники свою игру с самого начала вели — замечаю я — если у них уже была запись на магнитофон, значит они знали? Но хотели, чтобы ты начала — а они уже после вступят. Это и называется, Люся, большая политика — ничего личного!

Нахмурилась итальяночка. И спрашивает:

— То есть, мне и матери-Церкви нашей верить нельзя?

— Можно — отвечаю — но только помнить, что они прежде всего и всегда будут думать о своем высшем интересе!

— А вы? — спрашивать не прекращает — для вас тоже, государственный интерес будет выше чем я?

— Нет — отвечаю я серьезно — потому что это наше государство, наше дело, разницу понимаешь? А Римская Церковь нам союзник, дружественная, близкая в чем-то — но иная. Тут конечно, тебе решать окончательно, за кого ты, за нас или за них — но верю я, что расхождений у нас не предвидится. По крайней мере, мы с Римской Церковью вражды не начнем — если они первые не решат. Нет у нас принципиальных разногласий! И цели наши — церковным не противоречат.

Лючия помолчала, а затем выдала вдруг:

— Аня, а скажи, что такое «Рассвет»? О чем нас Его Святейшество спрашивал. Он считает, что это просто другое название службы, где ты, я, наши подруги на севере. Но я от них никогда этого слова не слышала, значит что-то другое?

Мой Адмирал, рядом сидевший, усмехнулся. А Юрка глаза ответ дипломатично. Хорошо еще, Марьи Степановны рядом нет, на кухне хлопочет, и тетя Паша в магазин ушла.

— А вот это, Люся, сказать тебе не могу. Без обид — сама узнала, лишь когда для моей задачи стало необходимо. Сам товарищ Сталин решает, кому можно открыть. Намеком же — все, что мы делали, «Рассвет» приближало. Солнце нового мира, страна Мечты. Наш путь, на который мы и других приглашаем, но лишь по доброй воле, нельзя никого силой к счастью гнать. А вот какой она, Страна Мечты, будет — это лишь от нас зависит, и от наших детей. Так что рожай, и ни о чем не думай — когда надо будет, тебе все расскажут.

Удовлетворилась ли римлянка этим ответом? Ой, сомневаюсь — газеты смотрю, ими из Италии привезенные, язык не понимаю, но рисунки! Это кто там у них нашим Кукрыниксам под стать — а уж над бедным Доном Мафии так издеваются, кошмар! Последняя карикатура — Юрка и Лючия (портретное сходство соблюдено), руками машут, «до свиданья Италия», и Лючия тянет за собой на поводке упирающегося шелудивого пса, с мордой Дона, хвост поджавшего! А речи ее перед репортерами — нет, честно призналась, что основные тезисы ей заранее святые отцы давали, но ведь после требовалось еще и на вопросы отвечать и за словом в карман не лезть! И тебя, Люся, в самом деле, в итальянские королевы пророчили? А что — прежнего короля, Виктора-Эммануила, немцы расстреляли, со всей семьей, если кто и остался из родни, как например жена царя Болгарского, так она в Италии и малой доли твоей популярности не имеет, и не будет иметь никогда. Потому, если итальянский народ решит восстановить монархию, ты абсолютно реальная кандидатура!

— Аня, ну ты смеешься? Куда я от моего мужа поеду? Мне здесь гораздо интереснее — тут Лючия улыбнулась лукаво — особенно если меня в вашу Тайну когда-нибудь посвятят!

Ну, Люся, ты скажешь! Хотя если честно, мне бы пришлось выбирать, посвятить себя такому делу, или стать обычной королевой какой-нибудь европейской страны — я бы первое выбрала, не колеблясь! Вот только жизнь уж очень беспокойная будет, и точно скучать не придется. И даже, возможно, долгих лет не гарантирую — но до девяносто первого очень хочется дожить! А пока — уедет мой Адмирал на новую войну, и сидеть мне как царице у окна в сказке Пушкина. А что Пантелеймон Кондратьевич твоему рыцарю придумает, даже я не знаю — но точно, долго в Москве у твоей юбки остаться не даст!

Так и вышло. Срок мне подошел 28 ноября, и на удивление легко было, ждала чего-то долгого, страшного и болезненного! Сын, назвали Владиславом — друг с этим именем был там, у Михаила Петровича, и имя хорошее, исконно русское. 1 декабря я уже дома была, и Адмирал мой своего наследника успел увидеть — до того, как отбыл на Дальний Восток. А мне — ждать, скучать, и нашего сына растить.

— Наверное, тоже моряком станет? — предположил Юрка, зашедший посмотреть.

— А это к чему талант окажется — серьезно ответил мой Адмирал — хотя конечно, если продолжит семейную династию, я буду рад! Но если проявит большие способности и желание к чему-то другому — инженером, ученым, врачом, да хоть артистом! — препятствовать не буду. Чтобы человек своим делом занимался, и высот достиг.

Маленький человечек, Владислав Михайлович Лазарев, двигал ручками и ножками, и смотрел на нас. Да заверните же ребенка, застудите! И осторожнее, не уроните! А я все сделаю, ничего не пожалею, чтобы ты вырос здоровым, умным, сильным. О нет, я не собираюсь делать из тебя мимозу — но позабочусь, чтобы все трудности были тебе по силам, и в то же время закаляли. Чтобы ты, а особенно твои дети, жили уже в мире «Рассвета», побеждающего коммунизма, и никогда не узнали, что такое «перестройка». Кстати, фантаст Иван Ефремов, у которого мы были летом, уже напечатался, и не только в «Технике-молодежи», но целым сборником своих рассказов (Пономаренко не забыл моего доклада тогда!). Интересно, был ли Иван Антонович удивлен благожелательным отношением к нему и в издательстве «Молодая Гвардия», и в Союзе Писателей, куда его приняли на полгода раньше, чем в иной истории? А если он здесь и напишет что-то, отсутствующее там?