Омуты и отмели - читать онлайн книгу. Автор: Евгения Перова cтр.№ 32

– Я понял.

– И когда эта молния между нами проскочила, я смогла ее воспринять. А так – тебя бы одного шарахнуло, и все, а я бы не почувствовала. Ты эмоциональный, открытый, восприимчивый, а я всегда была как в камень одета. Помнишь, в деревне перед омутом? Примерно так.

Леший задумался.

– Лёш, она не злая. Она просто глупая. Это не Кира, Рита попроще устроена. Ей мать мозги замусорила, конечно. Но все поправимо, поверь мне.

– Марин, я не могу ее простить так сразу. Не могу.

– И не надо. И хорошо, что не простишь. Ты просто… отмякни слегка. Ладно? А поесть не хочешь, а то не ужинал.

– Да нет, неохота. Ладно, ангел ты мой, я постараюсь… отмокнуть.

– Отмякнуть, дурачок! Значит, стать мягче.

– Мягче! Я твердый, как сталь. Это ты у нас… мягонькая такая…

– Так, смотрю, ты совсем в себя пришел. Ну Лёш, перестань. Даже и не думай! Ты лучше скажи, где у нас может быть Риткина книжка? Помнишь, мы с ней вместе делали перед Америкой? Она мне нужна. Ты тут все переставлял без меня.

– Риткины сказки? Где ж они, подожди…

– А, вижу! – Марина встала и открыла один из ящиков в Лёшкином комоде с рисунками. – Вот она.

В то время, когда Рита недолго жила у Злотниковых, Марина как-то услышала, что шестилетняя Рита, играя, сочиняет сказочные истории, и решила сделать книжку. Текст она напечатала сама, а Рита нарисовала картинки. Марина на работе сшила листы специальной машинкой, и Рита, высунув от усердия язык, под руководством Марины написала кривоватыми печатными буквами, фломастером на первом развороте: «Для папы», а на обложке: «Риткины сказки», «Москва» и год издания, все по-настоящему. На заднюю обложку Марина приклеила Ритину фотографию, под которой были «сведения об авторе». Лёшка, когда увидел, чуть не заплакал от умиления, а сейчас перелистал найденную книжку с непроницаемым видом, хотя его губы невольно дрогнули в улыбке. Марина усмехнулась, забрала у мужа книжку и пошла к Рите. По дороге она заглянула к Совятам: Сонечка уже лежала в постели, и Муся читала ей сказку про Дюймовочку. Ванька еще возился в ванной с мальчишками:

– Давай, тащи Санечку, а я Лёсика возьму.

Алёша уже тянул к ней руки из ванны, где вместе с ним купались желтый утенок и сиреневый ёж. Пока Марина вытирала его, теплого и розового после купания, Лёсик спросил, тревожно заглянув ей в глаза:

– Я же не должен был ехать, правда?

– Не должен.

– Если бы ты велела, я бы поехал.

– Я бы не велела. Маленький мой, не переживай, все наладится. Мамка тебе досталась, конечно, непутевая. Понимаешь, она еще молодая и глупая, но если мы с тобой постараемся, из Риты вполне может получиться очень даже неплохая мама.

– Ты так думаешь?

– Я так думаю.

– А ты и тогда будешь мне мамой?

– Всегда! Я буду старшая мама, а Рита – младшая.

Лёсик вдруг засмеялся:

– Младшая мама!

Наконец, перецеловав всех малышей, Марина вместе с Ваней вышли из детской, оставив Мусю дочитывать им очередную сказку.

– Как ты, Вань? Справился?

– Да ничего, нормально.

– Молодец! Привыкай, а то скоро понадобится.

– Ну, ма-ам! Ты так и будешь теперь меня дразнить?

– А как же!

– Мам, а к папе можно зайти? Или он спит?

– Зайди обязательно. Отвлеки его, чтобы не задумывал лишнего.

Так и не дойдя до Риты, Марина присела на кухне – надо было собраться, прийти в себя. Но тут к ней вышла Ксения, которая никак не могла успокоиться:

– Ах, Мариночка, как мне Лёшеньку жалко!

– Которого?

– Обоих, Мариночка, обоих!

И Мариночка еще минут двадцать приводила Скороговорку в порядок. А только та ушла – появился Ванька с известием, что отец захотел есть, а следом пришел и сам Леший в халате; и Марина стала разогревать ему тушеное мясо, к счастью, не до конца съеденное Юлей; на запах опять пришел Ванька, который тоже запросил мяса; а тут подоспела и Муся, вдруг вспомнившая об остатках тортика. Но тортик успела доесть мама, поэтому все долго пили чай с мармеладом, и Марина окончательно поняла, что ей не удастся сегодня выполнить свой план: придется на завтра отложить, поздно уже! Но кое-что все-таки нужно сделать сегодня.

В комнату Риты Марина вошла уже глубокой ночью. Присела на край постели, взяла Риту за руку. Рита вздрогнула: наведенный сон всегда бывал не таким глубоким, как обычный.

– Не бойся, – очень тихо произнесла Марина. – Не бойся, девочка. Я пришла помочь. Прости, что так напугала тебя сегодня, но иначе тебя бы не проняло.

Марина говорила с ней и словами, и мысленно – постепенно Рита, свернувшаяся клубочком, расслабилась и успокоилась. Марина положила ей руку на лоб и стала нанизывать цепочку ярких снов, похожую на длинный состав из маленьких разноцветных вагончиков с паровозиком, пускающим веселые клубы белого дыма. В каждом из вагончиков «ехало» какое-нибудь Ритино воспоминание, связанное с отцом или сыном. Марина выбрала самые радостные, добрые и светлые картинки из памяти Риты и Алексея – не зря же она беседовала с ним про дочь! Тяжко вздохнув, Марина прицепила к составу последний вагончик – черный, ржавый и мрачный: прости, девочка, но иначе нельзя. Надо до тебя достучаться. И, слегка подтолкнув, отправила поезд снова в путь по Ритиному сознанию.

Марина проснулась рано утром и некоторое время лежала, прислушиваясь: как там Рита? Потом тихо встала, оделась и пришла к ней под дверь – уходил последний яркий «вагончик» из наведенных Мариной снов, и, прицепленный к нему, надвигался страшный сон, где Леший падал замертво на пожаре, а Рита пыталась его спасти, как когда-то спасала Марина.

– Папа! – Рита резко проснулась и села, задыхаясь от пережитого ужаса.

Марина вошла. Бледная Рита смотрела на нее широко открытыми глазами:

– Папа? Как папа? С ним все в порядке?

– С папой все в порядке, обошлось. Не волнуйся. Как ты?

Марина видела, что Рита вспомнила вчерашний день: лицо ее болезненно сморщилось от стыда, Рита закрыла его руками.

– Ну ладно, ладно. Ничего, все поправимо. – Марина обняла девочку, давая ей выплакаться. – Ничего. Вот, возьми.

Марина предусмотрительно запаслась бумажными салфетками. Рита слегка успокоилась – бледная, с темными кругами под глазами, она совсем не выглядела сейчас хорошенькой. Несчастный перепуганный ребенок с взлохмаченными волосами, и даже хохолок на макушке торчал как у Лёсика! У Марины защемило сердце – она знала, что виновата: давно надо было обратить внимание на Риту.

– Ты знаешь, – сказала Рита, еще всхлипывая. – А ведь я тебя помню! Правда! Сейчас уже не помню, но знаю, что помнила. Долго. Это странно, я же совсем маленькая была. Сколько мне тогда было? Год, полтора?