Клинок Богини, гость и раб - читать онлайн книгу. Автор: Анастасия Машевская cтр.№ 85

Пожалуй, подобное и называется харизмой, думал Юдейр, наблюдая за госпожой очередным вечером, когда заставы были отбиты. Бану велела по возможности разобрать их до основания и на месте нынешнего лагеря строить из полученных материалов тяжелые колесницы. Добыча поделена; кто-то из командующих надеялся на большее, но в итоге распределили награбленное достаточно разумно и справедливо. Парочке отличившихся Бану пожаловала незначительные отдельные награды. Такул, согласно докладу Одхана, выложился сверх собственных сил, потерял треть вверенных солдат, людьми и силами распоряжался не особо сообразно, но о предательстве или самовольстве не помышлял. Ул, рядовой, временно замещавший Одхана в отряде Бансабиры, существенно уступал остальным бойцам дюжины, но Бану нашла, что техника его не так плоха, и оставила при себе.

Пока на месте лагеря раненые восстанавливали здоровье, здоровые набирались сил, пленные тесали колесницы, добывали провиант и воду, Бансабира получала донесения от разведчиков и письма от союзников. А между тем пятьдесят отпущенных бойцов (из числа захваченных оранжевых) разносили по всему Ясу молву о «маленькой танше» Бансабире Изящной или еще – Бану Злосчастной.

Когда колесницы были готовы, Бансабира двинула войско на восток. Попутно размышляя, что отец явно не без причин отправил ее прикрывать тылы именно Маатхаса.

Оставшиеся без громадного гарнизона на западе оранжевые Ююлы отослали гонцов на Бледные острова, которые уже больше двух столетий сохраняли подданство великодержавному Ясу. Яшмовый остров согласился на союзничество за весьма кусачую долю наживы.

Тем временем в центральном регионе Сабир отправил сына держать одну из занятых крепостей – единственное укрепление на пути приближающихся желтых из подданства дома Луатаров. Синие Наадалы, прежде намеревавшиеся присоединиться к альянсу бежевых Вахиифов и черных Дайхаттов (о чем и Сабиру, и Бану доносили шпионы), притихли: гулял по стране слушок, будто со смерти прошлого тана многим в Синем танааре заправляет не новый тан, а его старшая сестра, чей сын, Бут, сейчас находился в плену у Бансабиры. Разумеется, Сабир, задолго до того получив известие от дочери, в свою очередь позаботился о том, чтобы тан и танин Наадал тоже были в курсе: объединенной атаки трех танов сразу ему не выдержать, а пленение Бута давало хоть какую-то надежду, что Синие обождут с нападением.

Смяли встреченный отряд алых.

Бивак. Северяне довольны. Давненько танша не давала добра праздновать.

А вот самой тану в тот вечер изрядно портили настроение, хотя она надеялась отложить разговор до утра.

Бансабира сидела в шатре, подпирая голову рукой. Старшие каптенармусы докладывали о запасах оружия, воды, провианта. Награбленного у Ююлов хватило, чтобы частично заменить затупившиеся и обломанные клинки и наполнить колчаны, с пресной водой в этих землях проблем не было. А вот еда… Может, в здешней полосе достаточно тепло в январе (не сравнить с родным танааром), но урожай снимают всего раз в год – по осени. Все собранное уже давно хранится по амбарам да складам за стенами крепостей. Собственных же запасов хватит самое большее на месяц. Особенно после сегодняшней пирушки. Нужно как можно скорее достичь снабжения.

Юдейр еще до этого разговора принес госпоже немного привычной еды и воды. Хмельного она по-прежнему избегала.

Отпустив жестом ответственных за содержание и распределение запасов, Бану откинулась на стуле. Воистину самое трудное в войне – накормить тех, кого ведешь.

– Юдейр, – позвала женщина, закончив с едой. – Спроси, нагрели ли мне воду.

– Слушаюсь.

Следующую четверть часа пара пленниц-служанок наполняла для госпожи ванну. Бану тем временем наслаждалась ночным воздухом в компании командиров. Ни один из них, особенно Гобрий и Раду, не одобрял того, что бомльшую часть работы слуг для тану выполняет мужчина. Причем не просто мужчина, а, по сути, юнец, в котором в силу возраста в полную одурь беснуется кровь. С завидной регулярностью – раз в две недели – они начинали нравоучать Бану, что-де подобное недопустимо. По первости даже среди солдат ходили всякие слухи, которые, к слову, танша игнорировала просто с возмутительным спокойствием. Однажды Серт, один из командиров средней руки, пришел – отчаянный, серьезный – с таким видом, будто собирался повиниться в чем-то до ужаса постыдном, и сообщил, как только что в его присутствии несколько солдат обсуждали частную жизнь танши. Бану окинула смельчака снисходительным взглядом, поблагодарила и велела действовать. Через пару дней, привлекая внимание, Серт приволок какого-то болтливого умника к шатру госпожи, требуя повторить то, что он «так смело рассказывал приятелям о сношениях тану с оруженосцем». Бансабира глянула на наглеца с презрением:

– Смотрю, некоторые из бойцов охотнее сплетничают, чем сражаются? Что ж, почему нет: в конце концов, чесать языками – последняя бабская потеха.

Вид у Бану при этом был самым скучающим. Солдатня вокруг расхохоталась.

– И она, само собой, куда увлекательнее участи последним во всем лагере ложиться, первым вставать и работать за десятерых.

Со временем толки утихли. По крайней мере, в этой части армии. Однако дотошный и всемудрый Гобрий считал своим неизменным долгом неустанно (стоит позавидовать его надежде на успех!) твердить тану, что всем и каждому в государстве не разъяснишь суть ситуации, а молва будет поносить светлое имя Яввузов еще не один год. Даже после войны, если она вообще когда-нибудь закончится.

Вот и сейчас, пока служанки таскали воду, а Юдейр следил за работой, Гобрий, с которым Бану встретилась на улице (их с Гистаспом шатры стояли вблизи танского), принялся исполнять высоконравственную миссию:

– Неужели за полгода среди имеющихся в обозе женщин вы не смогли найти никого, кому могли бы довериться настолько, чтобы позволить хотя бы мыть себя?! – Бансабира зевнула, чем заставила стоявшего по другое плечо Гистаспа улыбнуться. – Да поймите вы, тану, – усердствовал Гобрий, – что бы вы ни делали, сколь бы талантливым полководцем ни были, как бы вас ни уважали, все равно найдутся те – и поверьте, их будет большинство! – кто будет смотреть на вас искоса, осуждая за поведение!

Он когда-нибудь уймется? Бану почесала щеку.

– Потому что, будь вы даже четырежды тану, вы остаетесь женщиной, и поскольку вы женщина правящая, о вас в бытовом смысле не может заботиться мужчина! Ваше имя в результате будут перетирать на всех углах! А вслед за ним – всей семьи, включая и ваших будущих детей! Вы ответственны перед родом! Юдейр этого не понимает, он из прост…

– Скажи честно, – не выдержав, лениво протянула женщина, оборачиваясь в сторону командующего, – ты ему завидуешь?

Гистасп по другую сторону от танши легонько хохотнул. Гобрий от удивления замолчал, уставившись на Бану расширившимися глазами. Та, сохраняя в лице напускную серьезность, проигнорировала смешок Гистаспа.

– Ты тоже хочешь увидеть меня голой, Гобрий?

– Ч… Что вы такое говорите, тану?! – Позеленел. Побелел. Взъерепенился, как старый петух, демонстративно оскорбляясь. – Я говорю это для вашего же…