Романовы. Семейные тайны русских императоров - читать онлайн книгу. Автор: Вольдемар Балязин cтр.№ 95

А днем юная герцогиня читала и писала, трудясь над историей и культурой Мекленбурга и Германии: ей было всего 16 лет, к тому же она была в положении, но несмотря на тяжело протекающую беременность, продолжала собственное образование.

Она свободно владела четырьмя языками, и практически все книги из библиотеки герцога были ей доступны.

В середине сентября 1800 года в Санкт-Петербург пришло сообщение, что Елена Павловна родила мальчика, которого назвали Павлом-Фридрихом — в честь двух его дедов — русского императора Павла и Мекленбургского герцога Фридриха.

Казалось бы, все идет хорошо, но после родов молодая женщина стала чувствовать себя все хуже и хуже.

В 1803 году она родила второго ребенка, девочку, которую назвали Марией. Однако жить вместе матери и дочери не довелось: 24 сентября 1803 года Елена Павловна скончалась.

Впоследствии ее сын Павел-Фридрих женился на дочери короля Пруссии Фридриха-Вильгельма III принцессе Александрине, а незадолго перед тем, в 1817 году, на другой дочери Фридриха-Вильгельма III — Шарлотте-Каролине Прусской — женился дядя Павла-Фридриха — будущий царь Николай I.

Мария вышла замуж за герцога Саксен-Альтенбургского Георга.

Пален не был единственным организатором заговора против императора Павла. Параллельно с ним трудился на этой ниве вице-канцлер Российской империи, генерал-майор и камергер, граф Никита Петрович Панин. Он хотел передать трон Александру, но оставить Павла в живых, сохранив для него Павловск и маленькое войско для парадов. Панин сообщил об этом Александру, указав и на то, что свобода и жизнь его самого и всей царской семьи находятся под угрозой.

Затем Панин вовлек в заговор братьев Зубовых, которые входили и в число заговорщиков, собиравшихся у Палена.

Пален и Платон Зубов собрали в Санкт-Петербурге множество опальных офицеров и генералов, изгнанных Павлом из гвардии и армии и составивших костяк заговора. Немаловажную роль играла и мощная финансовая поддержка английского посланника лорда Уитворда, недовольного явно профранцузской и антианглийской политикой Павла.

К заговорщикам вскоре примкнул и еще один Зубов — Николай, соратник Суворова, ставший еще в 1734 году зятем великого полководца — мужем его дочери Натальи, которую Александр Васильевич звал «Суворочкой». Присутствие среди заговорщиков Николая Зубова придавало его участникам еще большую уверенность и силу.

Меж тем одно из второстепенных, казалось бы, обстоятельств, совершенно не относящихся к заговору, но сыгравших в развязке его решающую роль, произошло за несколько лет до роковой ночи.

А история эта была такой.

Дело в том, что частые роды подорвали здоровье Марии Федоровны. В 1796 году она родила уже девятого ребенка, необычайно крупного мальчика, которого назвали Николаем. Екатерина II писала барону Гримму об этом событии: «Мамаша (Мария Федоровна. — В. Б.) родила огромнейшего мальчика. Голос у него — бас, и кричит он удивительно; длиною он аршин без двух вершков (62 см. — В. Б), а руки немного поменьше моих. В жизнь мою в первый раз вижу такого рыцаря».

Однако в середине 1797 года Мария Федоровна сообщила Павлу, ставшему в то время уже императором, что «снова тяжела». Лейб-медик императрицы, берлинский профессор-акушер Мекель сказал Павлу, что роды будут очень трудными и он не ручается за жизнь Марии Федоровны. Доктор почтительнейше попросил государя ни в коем случае не ставить более под удар жизнь своей августейшей супруги. Павел испугался и дал себе клятву, что больше никогда не окажется в постели со своею женой. Он тут же приказал наглухо забить гвоздями дверь, соединявшую его спальню со спальней Марии Федоровны, совершив, сам того не подозревая, роковой шаг: из-за этого при покушении на него он не смог перебежать в опочивальню жены, которая соединялась с целым лабиринтом переходов и коридоров Михайловского замка.

А заговор между тем вступал в заключительную стадию. Общее положение дел хорошо выразил один из заграничных заговорщиков, опальный русский посол в Лондоне граф С. Р. Воронцов.

В письме из Лондона от 5 февраля 1801 года, написанном симпатическими чернилами, он уподоблял Россию тонущему в бурю кораблю, капитан которого сошел с ума. Воронцов писал: «Я уверен, что корабль потонет, но Вы говорите, что есть надежда быть спасенными, потому что помощник капитана — молодой человек, рассудительный и кроткий, к которому экипаж питает доверие. Я заклинаю Вас вернуться на палубу и внушить молодому человеку и матросам, что они должны спасти корабль, который частью, равно и груз, принадлежит молодому человеку, что их тридцать против одного и что смешно бояться быть убитому этим безумцем-капитаном, когда через несколько времени все, и он сам, будем потоплены этим сумасшедшим».

Определенную роль в обострении создавшейся ситуации сыграл тот факт, что в начале 1801 года Павел вызвал в Петербург тринадцатилетнего племянника жены принца Евгения Вюртембергского. Этот мальчик еще в 1798 году получил от Павла звание генерал-майора и стал шефом драгунского полка. Воспитателем при нем был генерал барон Дибич, в прошлом адъютант Фридриха Великого. 7 февраля принц Евгений был представлен Павлу и так ему понравился, что император поделился с Дибичем своим намерением усыновить Евгения, прибавив, что он владыка в своем доме и государстве и потому возведет принца на такую высокую ступень, которая повергнет всех в изумление.

Это обстоятельство не ускользнуло от внимания Александра и его сторонников и стало еще одним козырем в руках заговорщиков, так как было ясно, о какой «высокой ступени» для усыновленного принца говорил император. Разумеется, что на этой «высокой ступени» двоим стоять было невозможно, и Александр понимал, чем это все может кончиться лично для него.

Как известно, в ночь на 11 марта 1801 года заговорщики ворвались в спальню Павла и убили его.

В это время Александр, находившийся в том же Михайловском замке, только в другом его крыле, лежал на постели, не раздеваясь.

Около часа ночи к нему вошел Николай Зубов, всклокоченный, красный от волнения, в помятом мундире, и хрипло произнес:

— Все исполнено.

— Что исполнено? — спросил Александр и, поняв, что его отец убит, безутешно зарыдал.

В этот момент возле него появился спокойный, подтянутый Пален и, чуть поморщившись, холодно сказал:

— Ступайте царствовать, государь.

…Первые минуты и часы царствования Александра оказались самыми тяжелыми в его жизни. Пален провел его по темным коридорам Михайловского замка, заполненным пьяными, сильно возбужденными, громко говорящими офицерами. Некоторые из них держали в руках горящие факелы, и кровавый отсвет огня показался трепещущему, близкому к обмороку Александру зловещим.