Отряд особого назначения. Диверсанты морской пехоты - читать онлайн книгу. Автор: Макар Бабиков cтр.№ 46

Доброе товарищество со старыми друзьями возобновилось, начался новый тур совместной с норвежскими патриотами разведки на морских путях в провинции Тромсё.

Йоргенсен посоветовал поискать для базы другое место, назвал бухточку, где можно было обосноваться. Возле нее проходит главный фарватер, от которого не уклоняется ни один корабль, ни одно судно. Он порекомендовал сходить к его брату Отто, живущему в хуторке поблизости.

Побыв денек на базе, отправились к Отто Йоргенсену. Тот на своем катере сходил с разведчиками к берегу, который назвал им Альф. Место понравилось. Пока осматривали бухту и берег, разыгрался шторм. Пришлось отстаиваться почти сутки. Когда вернулись к своей точке, ее было трудно узнать. Волны обрушились столь яростно, что докатились до расщелин, в которых была спрятана часть имущества и продуктов, вымыли груз и унесли его в море.

Дежуривший на базе Чижевский буквально вырвал у воды некоторые тюки и ящики, перенес их выше, уберег рацию и батареи.

Когда шторм утих, жители соседних селений видели, как плавают в воде какие-то тюки, одежда. Часть груза волной выбросило на берег на другой стороне бухты. Норвежцы считали, что море выкинуло кое-что из содержимого потопленного накануне транспорта. Йоргенсены, знавшие о потере, не разубеждали их.

В очередной визит к Альфу с Аспосом пошел Чижевский. Аспос представил его как своего товарища, выполняющего здесь боевое задание. Володя к этому времени немного говорил по-норвежски, полгода в Итре-Сюльтевике при ежедневном общении с Альфхильд помогли ему основательно. Норвежцы на Арнее посчитали, что он их соотечественник, но много лет прожил в Советском Союзе, поэтому на родном языке объясняется немножко коряво. Аспос и Чижевский не стали разуверять друзей. С окладистой густой бородой, в добротном шерстяном свитере, по груди и по спине которого вручную вывязаны олени, он и в самом деле был похож на их земляка. Называли они его Альфом Эриксеном. Под этим именем он и остался в памяти тех, кто его там знал и видел.

Строгий режим вблизи военно-морской базы Тромсё, проверка документов на каждом посту, куда приставал пароход или бот, заставляли разведчиков нечасто бывать за пределами Арнея. В Тромсё в основном наведывался Альф Йоргенсен. Он собирал и привозил те сведения, что успевали приготовить друзья из Сопротивления. Иногда ходили в маршруты и родственники Альфа.

Но изредка либо Аспос, либо Микельсен отправлялись в рейд, чтобы поглядеть своими глазами на то, что там делается, передать задания из первых рук.

Однажды в такой вояж в Тромсё собрался Ингвальд Микельсен. Пошел с теми же документами, которыми пользовался много раз. Он переправился на рейсовом боте с острова, на пристани проверили документы и пропустили. Пошагал по городским улицам. Попался новый контрольный пост. От него потребовали предъявить пропуск. Унтер-офицер долго в него вчитывался, сличал со стоящим перед ним гражданином. Потом, не говоря ни слова, лишь махнув рукой вниз, к земле, что означало, видимо, оставаться на месте, пошел в дом, похожий на военную канцелярию. Через недолгое время вернулся и предложил Ингвальду следовать за ним.

Микельсен лихорадочно соображал, что же случилось. Видимо, немцы ввели какое-то новое ограничение либо дополнительные знаки на пропусках, но разведчики об этом еще не знали. Ингвальд понял, что начнется тщательная проверка, выяснение личности, будут узнавать, к кому идет, где живет, кто его знает. При строгом сличении он может попасться. Тогда из лап гестапо уже не вырваться, дознаются, кто он на самом деле и откуда.

Улучив минуту, Ингвальд рванулся в сторону, бросил за собой гранату. Но солдат, державший автомат на изготовку, прострочил его очередью.

Аспос и Чижевский остались вдвоем, если не считать тех норвежцев из Сопротивления, которые беззаветно и рискованно помогали им.

Но на точке, на вахте над морем дежурили только двое, корабельного повахтенного расписания не получалось. Службу наблюдения за морским горизонтом несли только в часы наиболее вероятного хождения кораблей и транспортов. Если Аспос уходил для встречи с боевыми норвежскими соратниками, то море доставалось одному Чижевскому. А контакты эти не прерывались, они становились все более сложными и опасными. Через невидимых помощников добывали существенные и достоверные сведения. Формировался ли в Тромсё очередной конвой, собрались ли боевые корабли выходить в море, пришли ли на смену ушедшим на отдых частям другие, начали ли оккупанты новое военное строительство или установили батареи, которых раньше не было, — норвежцы через Чижевского извещали базу. Дважды на их глазах подводные лодки пустили на дно вражеские транспорты. В бригаде подплава могли вполне уверенно написать на рубке подлодки новую цифру о числе потопленных судов.

В таком напряженном дежурстве прошли конец весны и все лето. Радиограммы Чижевского шли через эфир одна за другой.

Норвежские соратники ходили на соседние острова, на материк, там посещали городки и селения, встречались со своими доверенными, привозили донесения, доставляли немецкие и норвежские газеты, справочники, карты, документы на право проезда и проживания. Время от времени в поездки отправлялся и Аспос. Одевался по такому случаю в приличный костюм, брился начисто, выглядел вполне респектабельно. Иногда в некоторых селениях на Арнее бывал и Чижевский. Но Альф Йоргенсен был самым подвижным связным.

В первых числах августа подошел срок встречи с человеком в Тромсё. Аспос попросил Йоргенсена побывать там, повидаться с тем товарищем, попутно сделать необходимые покупки для разведчиков. Альф отправился рейсовым пароходом. На верхней палубе к нему подошел Бетен Нювольд. Йоргенсен знал, что он состоит в местной организации квислинговской партии. Нювольд стал интересоваться, куда Йоргенсен надолго исчезает из дома, где бывает, почему часто ходит на пароходе и делает много покупок. Йоргенсен объяснил, что у него большая семья: четыре дочери, сын, зятья, невестка, внуки да еще его брат — нужд в такой семье много. Вот он и рыскает по побережью, чтобы найти место для добычливого промысла, иногда не день и не два болтается по фьордам. Если отправляется за покупками — заказов набирается много. Потому-то и приходится каждый раз тащить почти полдюжины рюкзаков с разными припасами. Нювольд кивнул и отошел, а Йоргенсен после этого разговора никак не мог избавиться от тревожного чувства.

В Тромсё он пробыл два дня, жил в отеле «Норге». Ходил по городу, наведывался в магазины, покупал, что ему было наказано, присматривался к жизни, к людям. По обусловленным адресам друзей не шел, не рисковал ни ими, ни собой, боялся, что за ним следят.

Утром 10 августа к нему в номер постучали, вошли двое полицейских и сказали, что он должен немедленно отправиться вместе с ними. Но отвели его не в полицейский участок, а сразу в гестапо. Там долго допрашивали, били, требовали признаться, как он помогает русским разведчикам и где они теперь укрываются. Держали в гестапо неделю. Никакой весточки о себе ни своим домашним, ни соратникам он подать не мог. Потом заставили показывать дорогу отряду гестаповцев и полицейских. Он повел их через горы, но совсем не туда, где прятались двое разведчиков. По скалам, по узким тропинкам ходили целый день. Непривычные к подобным походам гестаповцы устали, потребовали сделать привал для отдыха. Пока сидели и закусывали, натянуло густой туман. У немцев разыгрался аппетит, они доставали из рюкзаков то банки, то фляжки. Йоргенсен, видя, что гестаповцы разгулялись за едой и за ним не следят, побежал по лощине, прячась между камнями. Вслед раздались выстрелы, пули визжали поблизости, немцы что-то истошно кричали, потом погнались за ним, но в тумане потеряли след и найти не могли. Он добежал до берега, влез в небольшую промоину, выточенную волнами в камне за тысячелетия, укрытую сверху сползшей гранитной плитой, и по шею в воде просидел шесть часов. Раззеваи ходили поблизости, кричали, стреляли, но напасть на след не могли. Ночью они вернулись в город, а Йоргенсен ушел в горы, несколько суток скитался там, питаясь только ягодами. Потом вышел на побережье, добыл лодку, переплыл через пролив и спрятался у верных друзей.