Ужас в музее - читать онлайн книгу. Автор: Говард Филлипс Лавкрафт cтр.№ 136

Придя в сознание, я обнаружил себя лежащим на спине. Туловище мое располагалось на коврике, а ноги болтались где-то в воздухе. В комнате стоял все тот же жуткий затхлый запах, что ударил мне в нос, едва я вырезал из зеркала кусок стекла; и когда мои глаза стали воспринимать отдельные образы, я увидел стоявшего передо мною Роберта Грандисона, во плоти и крови и в нормальном цвете; он держал мои ноги поднятыми, чтобы кровь приливала к голове, — так их учили в школе на уроках по оказанию первой помощи. Какое-то время я не мог вымолвить ни слова от изумления, которое, однако, быстро сменилось радостью и облегчением, после чего я обрел способность двигаться и говорить.

— Все нормально, дружище, — слабым голосом произнес я и, подняв руку вверх, помахал ею в воздухе. — Можешь опустить мои ноги на пол. Кажется, на меня подействовал этот запах. Открой вон то окно в дальнем углу — да, настежь. Вот так… благодарю. Нет-нет, шторы поднимать не надо — оставь их как есть.

Поднявшись на ноги, я ощутил, как застоявшаяся кровь разбегается по моему телу. Я все еще покачивался от слабости, но дуновение свежего, обжигающе холодного воздуха несколько оживило меня. Усевшись на стул, я обратил взгляд на Роберта, который стоял в дальнем от меня углу комнаты.

— Роберт, — произнес я с нетерпением, — а где же все остальные? Где Хольм? Что произошло с теми, когда я… когда я открыл выход?

Несколько секунд мальчик ничего не отвечал. Потом, пристально посмотрев на меня, произнес очень серьезным, даже каким-то торжественным голосом:

— Они растворились в пространстве, мистер Кэневин, — обратились в ничто. Я видел это собственными глазами. Вместе с ними исчезло все, что там было. Больше нет никакого зазеркалья — благодаря Господу и вам, сэр!

И тут Роберт, который в продолжение всех этих ужасных одиннадцати дней держался молодцом, неожиданно разрыдался, размазывая по лицу слезы и заходясь в истеричных всхлипываниях. Я обнял его за плечи, усадил на кушетку рядом с собой и положил ладонь ему на лоб.

— Ну-ну, приятель, возьми себя в руки, — сказал я успокаивающе.

Истерика Роберта, которая, впрочем, была совершенно естественной, прошла так же внезапно, как и началась. Убедившись в том, что мальчик успокоился, я принялся подробно излагать ему придуманную мною легенду о его исчезновении из стен школы. Внимательно выслушав мои инструкции, он уверенно повторил их, чем я остался очень доволен. После этого Роберт рассказал мне, что, когда я резал стекло, oн находился в «проекции» моей спальни, и в тот самый момент, когда я разрушил скрывавшую его зеркальную тюрьму, он оказался в реальной трехмерной комнате — еще не осознавая, что очутился «снаружи». Услышав стук падения моего тела в гостиной, он поспешил туда и нашел меня распростертым на коврике в бессознательном состоянии.

Я не стану слишком подробно останавливаться на той инсценировке, которую устроили мы с Робертом, чтобы скрыть истинную картину его исчезновения. Скажу только, что, когда поздняя ночь сменилась ранним утром, я усадил мальчика в свою машину, отъехал на порядочное расстояние от школы и, повторив по пути выдуманную мною легенду, вернулся обратно и поднял на ноги всю школу — что и говорить, возвращение Роберта, столь неожиданное для всех, произвело среди учителей и учеников настоящий фурор. По моим объяснениям выходило, что в день своего исчезновения Роберт в полном одиночестве гулял в окрестностях школы. Мимо него проезжала машина, и сидевшие в ней двое молодых людей предложили ему покататься с ними. Роберт согласился проехаться только до Стэмфорда и обратно, и молодые люди сказали — «да, конечно», но вместо этого, достигнув Стэмфорда, не останавливаясь, поехали еще дальше за город, в совершенно противоположную от школы сторону. Роберту все же удалось ускользнуть от них, когда машина остановилась из-за какой-то поломки. Скрывшись из виду от своих похитителей, он принялся ловить на дороге попутку, чтобы поспеть к вечерней перекличке, и по неосторожности попал под автомобиль. Очнулся он только десять дней спустя в доме того самого водителя, под колесами чьей машины он оказался. Тут же, посреди ночи, он позвонил в школу, и я, будучи единственным, кто не спал в этот поздний час, приехал и забрал его. Вот такую версию изложил я Брауну. Он принял ее без каких-либо сомнений и тотчас же позвонил родителям мальчика. Самого Роберта он решил пока оставить в покое — на нем и так лица не было от пережитого им испытания. Миссис Браун, которая была когда-то медсестрой, взялась ухаживать за ним до приезда родителей.

Правды об исчезновении Роберта Грандисона так никто и не узнал. Сейчас, вспоминая эту невероятную историю, мы оба начинаем так или иначе сомневаться в ее достоверности и задаемся вопросом — а не является ли правдой выдуманная нами версия о похищении Роберта бесшабашными юнцами? Но стоит только сомнению закрасться в мою душу, как перед глазами у меня тут же возникает фигура Роберта Грандисона, окрашенная в жуткий сине-зеленый цвет, а в ушах начинает звучать его басовитый и глухой, будто из бочки, голос. Я не могу забыть причудливые одеяния пленников зазеркалья и его фантастические декорации — эти видения постоянно донимают меня. И наконец, этот омерзительный затхлый запах, при одном воспоминании о котором меня начинает колотить крупная дрожь… Сейчас я знаю, откуда он взялся: конечно же, он образовался в тот момент, когда компаньоны Роберта, попавшие в чрево волшебного зеркала не одну сотню лет назад, в мгновение ока обратились в прах.

Несколько позже, тщательнейшим образом изучив датские архивы, я окончательно убедился в том, что эта история отнюдь не была навеяна таинственным блеском старого копенгагенского стекла. Разумеется, поиски мои касались материалов об Алексе Хольме, и, надо сказать, мне удалось найти о нем массу сведений — такая незаурядная личность обязательно должна была оставить глубокий след как в фольклоре, так и в письменных свидетельствах. Мои многочасовые бдения в библиотечных залах и дотошные расспросы датских ученых мужей позволили пролить свет на загадочную и зловещую фигуру этого выдающегося мыслителя. Он родился в 1612 году в почтенном семействе, и кто бы мог подумать, что со временем он станет настоящим исчадием ада, чьи устремления и деяния будут вызывать ужас в душах его сограждан. Снедаемый желанием превзойти все остальное человечество в овладении тайнами Вселенной, он с малых лет окунулся в атмосферу богохульных изысканий и, будучи совсем еще молодым человеком, по праву считался великим знатоком оккультных наук. Он вступил в общество последователей ведьмовских культов и мрачной скандинавской мифологии, включая сказания о Локи ^[116] и волке Фенрире. Цели и намерения копенгагенского стеклодува неизменно вызывали ужас у всех, кому становилось о них известно, — настолько злонамеренными были они по своей сути. Я нашел запись о том, что два его негра-раба, которых он купил на одном из островов Датской Вест-Индии, стали немыми вскоре после того, как Алекс Хольм сделался их хозяином, и о том, что они бесследно исчезли незадолго до его собственного ухода из мира людей.