Перстень Лёвеншёльдов - читать онлайн книгу. Автор: Сельма Лагерлеф cтр.№ 99

И тут его глаза, ослепленные ярким солнечным светом и искрящимся воздухом, вдруг заметили нечто летящее прямо ему навстречу. Он видел, как шевелятся и несут чье-то тело большие крылья, такие же, как у него самого, как развеваются золотистые волосы, колышется зеленый шелк, диким блеском горят глаза. Это она! Это она!

Не помня себя, он стремительно ринулся к ней, чтобы поцеловать, а быть может, чтобы убить ее — этого он сам еще не осознавал, — но, во всяком случае, чтобы заставить ее снять тяготеющее над ним проклятие. Чувства и разум изменили ему в этом стремительном полете. Не сознавая, куда летит, он видел перед собой лишь развевающиеся на ветру волосы и горящие диким блеском глаза. Приблизившись к ней вплотную, он протянул руки, чтобы схватить ее. Но тут его крылья запутались в ее более сильных крыльях, затрещали и сломались, а он сам, перевернувшись несколько раз в воздухе, полетел вниз.

Придя в сознание, он увидел, что лежит на крыше своей башни, а рядом с ним — поломанная летательная машина. Он опустился прямо на собственную ветряную мельницу. Мельничные крылья подхватили его, перевернули несколько раз и швырнули на крышу башни.

Игра была окончена.

Кевенхюллер вновь впал в отчаянье. Монотонный труд честного ремесленника вызывал у него отвращение, а прибегать к колдовскому искусству он больше не осмеливался. Если он сотворит еще одно чудо и снова уничтожит его, сердце у него разорвется от горя. А не уничтожит, так его вконец замучает мысль о том, что оно не приносит пользу другим.

Он достал свою котомку, которую носил еще подмастерьем, взял в руки сучковатую палку и, простившись с мельницей, отправился искать лесовицу.

Кевенхюллер раздобыл лошадь и коляску, ведь он уже не был молод и легок на ногу. Рассказывают, будто он, приехав в лес, вылез из коляски, углубился в чащу и стал звать зеленую колдунью:

— Лесовица, лесовица, отзовись! Это я, Кевенхюллер, Кевенхюллер! Иди сюда, иди сюда! — Но она не пришла.

Странствуя в поисках лесовицы, он попал в Экебю — это было за несколько лет до того, как прогнали майоршу. В Экебю его хорошо приняли, и он остался там. Так в компании кавалеров появился высокий, сильный и удалой рыцарь, молодец хоть куда и на пиру, и на охоте. К нему вернулись воспоминания детства. Кевенхюллер позволил называть себя графом, да и внешне он теперь походил на старого немецкого барона-разбойника: большой орлиный нос, лохматые брови, остроконечная бородка и лихо закрученные усы.

Он стал кавалером среди кавалеров, ничуть не лучше остальных, тех, кого, как говорили люди, майорша собиралась отдать врагу человеческому. Волосы его поседели, а мозг пребывал как бы во сне. Он так постарел и перестал думать о подвигах своей юности. Он не способен был больше творить чудеса. Это вовсе не он изобрел самоходную карету и летательную машину. Что за вздор, конечно, не он!

Но вот майоршу изгнали из Экебю, и кавалеры стали хозяевами большого имения. И тут пошла такая жизнь, что хуже и представить себе невозможно. Казалось, будто шторм пронесся по земле. Безумства юных лет вновь обрели силу, злые силы вновь пришли в движение, заставив все доброе трепетать, люди не могли обрести мир на земле, а духи — на небесах. Доврские ведьмы спустились с гор верхом на волках, злые силы природы вырвались на свободу, а в Экебю появилась лесовица.

Кавалеры ее не узнали. Они считали ее несчастной женщиной, которую жестокая свекровь довела до отчаянья. Они приютили ее, оказывали ей королевские почести, любили ее, словно родное дитя.

Лишь одному Кевенхюллеру было ведомо, кто она есть на самом деле. Вначале и он был ослеплен ею, как все остальные. Но однажды, когда она надела зеленое с отливом шелковое платье, он узнал ее.

Вот она сидит на лучшем в Экебю диване, обитом шелком, а кавалеры, эти старые дураки, наперебой стараются ей угодить. Один из них — ее повар, другой — камергер, третий — придворный музыкант, а вот этот — сапожник. У каждого свои обязанности. Мерзкая троллиха притворяется больною, но Кевенхюллер знает, что это за болезнь. Она просто-напросто насмехается над ними.

Он предостерегал кавалеров:

— Посмотрите на ее острые зубы, на горящие диким блеском глаза! Да ведь это лесовица, в это страшное время вся нечисть выползает наружу. Говорю вам, это лесовица, она явилась сюда нам на погибель. Я встречал ее раньше.

Но как только Кевенхюллер увидел лесовицу и узнал ее, им вновь овладела жажда творить. В мозгу у него зажглись и закипели мысли, пальцы заболели от желания сжать молоток или напильник, и подавить его он не мог. Скрепя сердце он надел рабочую одежду и заперся в старой слесарной, которую он сделал своей мастерской.

И тут по всему Вермланду прошел слух:

— Кевенхюллер начал работать!

Люди, затаив дыхание, прислушивались к стуку молотка в запертой мастерской, визгу напильника и стону кузнечных мехов.

Скоро новое чудо увидит свет. Каким оно будет? Может, оно научит нас ходить по воде или перебросить лестницу к Большой Медведице?

Для такого человека невозможного нет. Мы своими глазами видели, как он поднялся в воздух на крыльях, как его экипаж мчался по улицам. Этим даром его наделила лесовица, для него нет невозможного.

И вот наконец ночью, не то на первое, не то на второе октября, новое чудо было готово. Кевенхюллер вышел из мастерской, держа его в руке. Это было непрерывно вращающееся колесо. При вращении спицы светились, излучая свет и тепло. Кевенхюллер изобрел солнце. Как только он вынес его из мастерской, ночной мрак рассеялся, зачирикали воробьи, а облака окрасились румянцем утренней зари.

Это было самое чудесное изобретение. Теперь на земле не будет больше ни мрака, ни холода. При мысли об этом голова у него шла кругом. Дневное солнце будет по-прежнему всходить и садиться, но на закате дня тысячи тысяч его огненных колес зажгутся над землей, и нагретый воздух задрожит, как в жаркий летний день. Тогда люди будут снимать урожай под звездным небом в середине зимы, земляника и брусника будут алеть на лесных пригорках круглый год, а льду не удастся сковать реки и озера.

Теперь, когда чудесное изобретение готово, он создаст новую землю. Его огненное колесо станет шубой беднякам и солнцем для шахтеров. Оно даст движущую силу фабрикам, даст жизнь природе, принесет богатство и счастье человечеству. Но в то же самое время он сознавал, что все это лишь мечты, что лесовица ни за что не позволит ему сделать множество огненных колес. В порыве гнева, жаждая мщения, не помня себя, он решил, что должен убить ее.

Он пошел к господскому дому и поставил огненное колесо в передней под лестницей, вплотную к ней. Сделал он это для того, чтобы дом воспламенился и сгорел вместе с троллихой.

Потом он вернулся в мастерскую, сел и стал ждать, молча прислушиваясь. Вскоре на дворе послышались крики. Было ясно, что случилась беда.

Да, бегайте себе, кричите, бейте в набат! Теперь она сгорит, лесовица, которую вы укутали в шелка!

Быть может, она уже корчится в огне, мечется из комнаты в комнату, спасаясь от пламени? О, как славно, должно быть, горит зеленый шелк, как весело играют языки пламени гривой распущенных волос! Смелее, огонь, смелее, лови ее, жги ее! Ведьмы хорошо горят! Не бойся пламени ее заклинаний! Пусть себе горит! Иные по ее милости вынуждены всю жизнь гореть на медленном огне.