Ромен Гари, хамелеон - читать онлайн книгу. Автор: Мириам Анисимов cтр.№ 3

Второго декабря 1980 года, пообедав в ресторане «Рекамье» со своим издателем Клодом Галлимаром, Ромен Гари вернулся домой, лег на кровать и выстрелил себе в рот. Когда его нашли, у его ног лежала записка, озаглавленная «День Д», в которой он заявлял, что его решение свести счеты с жизнью не связано с трагической смертью Джин Сиберг.

В действительности мысль о самоубийстве преследовала Гари давно. В многочисленных разрозненных черновиках «Псевдо» не раз повторяется фраза: «Впрочем, я уже не был склонен покончить с собой, и мне не хотелось оставлять после себя записку: „Теперь это серьезно“».

Но Ромен Гари ошибался: сотворив самого себя, по его собственному выражению, он самовластно решил быть не только тем, кто дает жизнь, но и тем, кто забирает ее обратно.

* На фото: Старый Вильно.

Среди архивных документов «Раввината Виленской губернии» имеется акт гражданского состояния, где отмечено, что «15 мая 1914 года в еврейской общине города Вильно была сделана запись о рождении 8 мая 1914 года ребенка, получившего имя Роман, родителями являются Арье-Лейб [Лейб — перевод на идиш имени Арье, что означает „лев“] и Мина Иоселевна Касевы».

Свидетельство о рождении Романа Касева уцелело, несмотря на систематическое уничтожение документов фашистами, пытавшимися таким образом скрыть следы своих преступлений после массовых уничтожений, и представляет перевод с иврита; исходный документ был составлен бет-дином ^[3] Виленского раввината. Еврейская община бывшего великого княжества Литовского, отошедшего к России после трех разделов Польши, обязана была представлять властям копии всех составленных ею актов гражданского состояния . Архивы Литвы, которая в 1941 году вместе с Эстонией и Польшей входила в состав рейхскомиссариата Остланда и была одной из территорий, захваченных Третьим рейхом, не были уничтожены фашистами.

Вот буквальный перевод свидетельства о рождении Ромена Гари, которое после войны было объявлено утерянным :

Роман Касев полагал, что для его семейной истории, а особенно для персонажа, которым он представлялся, будет лучше утверждать, что он родился в Москве, а не в Вильно, городе, являвшемся средоточием культурной и интеллектуальной жизни Литвы, который местные евреи-ашкенази называли «литовским Иерусалимом». Арье-Лейб и Мина Касевы намеревались воспитывать сына в иудейских традициях и сделали ребенку обрезание. Однако в «Белой собаке» Гари пишет:

Разумеется, поездка Ромена Гари в Израиль в 1970 году не прошла мимо внимания журналистов этой страны, в том числе и газеты «Маарив», но ни в одной статье не отражен этот эпизод.

Его друг Рене Ажид в интервью режиссеру Варьети Можински говорил, что Роман Касев не был ни поляком, ни русским, ни монголом, ни татарином, ни католиком, ни православным. Конечно, он родился в России, но русским не был точно, так же как не был и поляком. Он был евреем, и всё его детство прошло в двух шагах от синагоги, куда ходил молиться его отец. Кстати, «татарином» Гари стал благодаря Лесли Бланш в тот момент, когда она начала собирать информацию об имаме Шамиле для своей книги «Сабли рая», посвященной противостоянию России с кавказскими мусульманами.

24 сентября 1963 года посольство Франции в Москве выдало Ромену Гари свидетельство о рождении, неточно переведенное с иврита. Основные данные были воспроизведены верно, но изменили имя матери Гари и ее отца. Действительное имя отца Мины, Иосифа Овчинского (Иоссель на идиш, Иосиф на иврите, в польской транскрипции — Ёсель ), составитель документа принял за ее фамилию, потому что не знал, что иудеи дают детям не фамилию, а имя отца; фамилии пришли вместе с российской властью. Таким образом, мать Ромена Гари по бумагам должна была именоваться Миной Овчинской. Но в документе 1963 года изменено даже ее имя: она уже не Мина, а Стева. Возможно, к этому приложил руку сам Гари, стремясь во время войны защитить мать.

В этом акте гражданского состояния, составленном в Москве в 1963 году, в графе «имя отца» фигурирует только вариант на идиш: Лейб, впоследствии ставший Лейбой в соответствии с польской транскрипцией. А в «Обещании на рассвете» Гари назовет отца Леоном.