Ромен Гари, хамелеон - читать онлайн книгу. Автор: Мириам Анисимов cтр.№ 120

Джин приехала в Мексику 2 декабря 1969 года вместе с Сесилией Альварес. Вскоре съемки прервали на новогодние каникулы, и Джин на два дня уехала в Маршаллтаун встретить Рождество с родными. Агенты ФБР из бюро в Омахе следили за ней даже там и выяснили, что она звонила в главный штаб «черных пантер» и в очередной раз обещала послать им денег.

На новогодней вечеринке Джин познакомилась с писателем Карлосом Фуэнтесом. Он сопроводил ее в Дуранго, городок в центре Мексики, где планировалось снимать вторую часть фильма. Их роман продолжался два месяца в лишенном всяческих удобств доме, на глазах у молчаливой Сесилии Альварес, настоящего профессионала, а по совместительству массажистки и компаньонки Джин. Фуэнтес заметил, что Джин по ночам встает с постели и долго сидит у окна, глядя на луну, словно молится ей, как язычница. Кроме того, она страдала фобиями: например, требовала, чтобы дверь из спальни в ванную всегда была закрыта, иначе ее начинал мучить страх. Каждую ночь Фуэнтес слышал, как она идет в гостиную и говорит сама с собой совершенно неузнаваемым голосом. Однажды, когда Джин встала ночью, Карлос решил последовать за ней и услышал, что она ведет странную беседу с неизвестным, как он понял из разговора — чернокожим, который плохо с ней обращается, потому что она белая. В ответ Хаким Джамаль — Джин имела в виду именно его — осыпал ее оскорблениями. Похоже, ей это нравится.

На официальном ужине, организованном властями Дуранго, губернатор городка посоветовал Фуэнтесу предупредить Джин, чтобы та вела себя осторожнее. Теперь она не только поддерживала движение за права чернокожих, но и встречалась с молодым мексиканским революционером Карлосом Наваррой, который участвовал в студенческих беспорядках. Джин укрывала у себя мятежников, которым грозил арест — специально пришлось выслать отряд военных парашютистов. Она дала отставку Фуэнтесу и бросилась в объятия Карлоса Наварры, планировавшего между тем убить кого-нибудь из властей. Своего нового любовника Джин представляла знакомым под прозвищем el Gato — Кот. Вернувшись в Париж, она узнала, что беременна, и, не зная, как поступить, решила довериться Гари, хотя и боялась его реакции. Он сидел дома: Евгении пришлось поехать в Барселону, а у Диего была ангина. Джин нашла его у постели сына в крайне тревожном состоянии: он молча смотрел на Диего со слезами на глазах. Против ее ожидания, он всячески советовал Джин сохранить ребенка. По документам они всё еще муж и жена, на этот раз ей не придется скрывать беременность.

Одиннадцатого марта 1969 года Гари должен был провести семинар в Иерусалиме по приглашению отделения французского языка и литературы местного университета. Тема была та же, что и в Варшаве: «Положение романа в мировой литературе». Во время своего пребывания в Иерусалиме его пригласили на обед с послом Франции в Израиле Франсисом Юре, на котором присутствовали также супруги Опно. В дневнике Элен Опно есть забавный эпизод, случившийся на этом обеде и связанный с женой посла Жаклин Юре:

В действительности брак был расторгнут лишь 1 июля 1970 года по вине обоих супругов. 17 февраля было вынесено постановление о непримирении сторон, а в марте принято заявление на развод. Таким образом, супруги по законам жанра были вынуждены обвинить друг друга во всех грехах. Гари заявил, что его жена покинула место их совместного проживания и, хотя он пытался примириться, отказалась возобновить супружеские отношения. Джин предъявила мужу претензии в деспотизме, в том, что он публично ее унижал, в оскорблениях и побоях, засвидетельствованных третьими лицами.

Обязанности по содержанию и воспитанию Диего были возложены судом на мать при условии, что ребенок останется в том же учебном заведении, в котором находился на момент развода. Иными словами, он продолжал жить у отца и находился на его попечении в отсутствие матери и во время каникул. Джин могла свободно навещать ребенка и обязывалась предоставлять Гари такую же возможность.

В Иерусалиме Ромен Гари встретился с писателем Клодом Виже, с ним он познакомился в США на семинаре в престижном университете Брэндиса , где тот возглавлял отделение французской литературы . Виже записал свою беседу с Гари и опубликовал ее основные моменты.

Гари познакомился также с Давидом Катаривасом и Иегошуа Альмогом, который тогда был первым советником посольства Израиля. Они вместе поужинали в знаменитом иерусалимском ресторане «Коэн», особенно популярном среди дипломатов. Иегошуа Альмог увидел в Гари «еврея из французского министерства» — не вполне уверенного в себе, но старающегося, как всякий француз, произвести приятное впечатление.

А у Давида Катариваса сложилось впечатление, что Гари тяготится своим еврейством. В книге «Ночь будет спокойной» Гарт напишет, что было бы низко отрекаться от своих корней, когда их и так уже втоптали в грязь фашисты. Ниже он уточняет, что сам он еврей только наполовину, и тут же отказывается от своих слов: «Я не знаю, что такое быть евреем наполовину». В таком головокружительном метании от ненависти к самому себе до верности своему народу он добавляет: «Этим же понятием пользуются израильские маньяки-расисты».

За ужином Гари долго рассказывал Давиду Катаривасу и Иегошуа Альмогу о том, как его отстранили от работы в Министерстве иностранных дел, но на тему Израиля никак не высказался. А если и высказался, то не произнес ничего определенного, не выразил прямо, что относится к этому отрицательно. Такую оценку мы находим только в его рукописях. Например, в «Псевдо»: